Доктор Иваныч
Будни старого психиатра. Байки о пациентах и не только
© Иваныч Д., текст, 2025.
© ООО «Издательство АСТ», 2025.
* * *
Все персонажи и описываемые события являются вымышленными. Любые совпадения с реальностью случайны.
Проделки лешего
Заметил, что мои смены очень часто выпадают в самую отвратительную погоду. Вот и теперь всего плюс шесть с утра, а днём потеплеет всего-то до минус одиннадцати. Пронзительный ветер брызжет в лицо холодным дождём и изо всех сил старается зонт из руки вырвать. До остановки идти совсем недалеко, однако этот путь напоминает полосу препятствий. Всё дело в том, что городская администрация затеяла глобальный ремонт тротуара. Казалось бы, это же хорошо: улица цивилизованный вид приобретёт и ходить будет приятно. Вот только ремонт этот ни конца ни края не имеет. Начался он в мае, а завершаться даже и не думает. Идти приходится по узким дощатым настилам, рискуя оступиться и измерить глубину грязи. Как ни старался идти поаккуратнее, а всё равно ботинки и брюки испачкал. Ну ничего, потом на работе почищу.
Сев в автобус, привычно дал водителю свою льготную проездную карту, но тот повёл себя неадекватно:
– Надоели вы, льготники! – зло сказал он. – С утра уже свои карточки суёте!
Сдержался я, не стал раздувать скандал. Думаю, плевать на тебя с высокой колокольни. Всю дорогу он гнал автобус как бешеный, обгоняя и подрезая других. А за одну остановку перед моей этот хам-лихач уже в более грубой форме накинулся на вошедшую пожилую женщину, тоже со льготной картой. Тут уж я не утерпел:
– Послушай, неуважаемый, я сейчас сдам тебя в полицию за мелкое хулиганство и в Департамент транспорта сообщу.
Весь свой запал он быстро утратил и проблеял:
– Нам же почти ничего не платят за льготников, выручка – копейки!
– А это не наши проблемы. Идите и высказывайте это руководству, но уж никак не нам, простым пассажирам.
После этого я спокойно доехал и вышел.
У входа в медицинский корпус не было никого. Ещё бы, в такую мерзопакостную погоду мало кто захочет на улице постоять без дела. Но тут дверь распахнулась, и две молоденьких девушки-фельдшера буквально врезались в меня.
– Куда это вы так разогнались? На срочный вызов, что ли? – спросил я.
– Нет, Настька на вызове ампулу от м***фина оставила! – ответила одна из них.
– А чё я-то сразу? Ты тоже про неё забыла!
– Так ведь ты же делала!
– Девушки, пока вы спорите, ваша ампула куда-нибудь исчезнет! – сказал я, и они быстренько усвистали в машину.
Эх, дети-дети, как же я вам завидую! Помню, меня в двадцать с небольшим все мальчиком называли. Ужасно болезненно это задевало, нестерпимо хотелось стать старше, солиднее. И с упорством, достойным лучшего применения, вёл я борьбу с собственной молодостью. А вот теперь ничего бы не пожалел, чтоб вернуть эту прекрасную весну жизни. Да куда там, её давно и след простыл.
Бригада, которую мы меняем, была на месте и сидела в «телевизионке».
– Приветствую, господа! Как дела, как настроение? – спросил я.
– Дела прекрасные, настроение гипоманиакальное! – ответил врач Анцыферов.
– О как, а с чего это вы в гипоманию-то ушли?
– Смена хорошая выдалась. Можно сказать, удалась. Например, была удачная реанимация, бабуле зачехлиться не дали. Да и вообще особо не гоняли, ночью поспали хорошо. Иваныч, слыхал, в четвёртой смене Бобров с Власовым на «общак» [1] ушли?
– А что им не работалось-то, они же сто лет на психбригаде? Может, «попросили»?
– Не, сами ушли. Сказали, что надоели соматические вызовы.
– Ничего не понял, надоела соматика, а на «общаке» чего же будет? Психиатрия, что ли? Ерунда какая-то.
– Они говорят, что двойную работу приходилось делать: психиатрические и соматические вызовы обслуживать.
– Да всё равно это глупое решение. Я вообще не понимаю, как можно добровольно лишиться доплаты и большого отпуска.
– Ты не понял, Иваныч, это такая форма протеста!
– Ну да, хорош протест, назло бабушке уши отморозили.
Старший врач Галина Владимировна, отработав три смены, ушла на больничный. Замещал её врач Вихрев. По тому, как он докладывал оперативную обстановку, было заметно, что не в своей он тарелке, не по душе ему эта работа. Начал он почему-то не со смертей, а с инфарктов.
– Подождите, Борис Витальевич, – сказала начмед Надежда Юрьевна. – Смертей у вас вообще не было?
– Были три смерти, сейчас я до них дойду.
– Я не поняла, а почему у вас все карточки вперемешку? Ведь есть специальные закладки, чтобы их распределить по группам.
– Да я не успел, зашился совсем.
– Понятно, значит, на конференцию вы пришли неподготовленным. Идите к себе и разбирайте, только побыстрей. Коллеги, пока Борис Витальевич готовится, скажу вам пару ласковых. Многие из вас забыли порядок оказания помощи при ОКС [2]. Вопрос на засыпку: через какое время после прибытия должна быть сделана ЭКГ?
– Десять минут! – раздалось из зала. – А по-моему, семь!
– Не угадали вы ни одной буквы! Не позднее, чем через пять минут, запомните, пожалуйста! Если своей памяти не доверяете, то порядок лежит в кармашке около диспетчерской. Читайте его, говорят, помогает.
– Надежда Юрьевна, так мы должны врываться как спецназ, чтоб за пять минут успеть экэгэшку снять? – спросил молодой фельдшер, фамилии которого я не знаю.
– Не надо никуда врываться. Просто делайте всё порасторопнее, без долгих прелюдий. В любом случае время в карточке должно стоять правильное. Ещё один момент. Очень многие, да почти все, неправильно определяют продолжительность болевого синдрома. Началом считается не возникновение боли, а её пик. Поэтому вы должны выяснять, с какого времени возникла самая сильная боль. Поймите, я это говорю не просто так. Эксперты страховых ко всему этому придираются, в августе три карточки оштрафовали. Ведь это же не чьи-то, а наши деньги!
– Андрей Ильич, ещё вчера вы должны были подготовить СОПы [3] по дезинфекции медизделий. Вы их написали? – обратился главный врач к главному фельдшеру.
– Пока нет, Игорь Геннадьевич. Постараюсь сегодня доделать.
– Вообще-то вам был дан пятидневный срок. У меня такое впечатление, что никакой санитарной обработки у нас вообще не проводится. Иначе вы не стали бы время тянуть.
– Ну как же, Игорь Геннадьевич, ведь всё дезинфицируется, а что положено – ещё и стерилизуется. И инструментарий, и маски ингалляторов, и дыхательные контуры.
– Так, а вот о дыхательных контурах поподробнее. Вы куда их деваете после дезинфекции?
– Как куда, в работу отдаём, – с недоумением ответил Андрей Ильич.
– Ох, ё! В какую работу? Вы что не в курсе, что они одноразовые? Теперь я не удивлюсь, если вы и использованные шприцы будете в работу отдавать!
– Я знаю, просто не хотел лишние деньги расходовать.
– Причём тут деньги, Андрей Ильич? Разве я когда-нибудь отказал в закупке чего-то нужного?
Вернувшийся старший врач был готов к докладу и терпеливо ждал окончания диалога.
– Борис Витальевич, пойдёмте, у меня доложите, – сказал ему главный врач. – Не будем у коллег отнимать время. Всё, всем спасибо!
Пока мы были на конференции, наших предшественников на вызов дёрнули. А это означало, что вновь нам предстояло приятное законное безделье. Но, по правде говоря, выдёргивать спецбригаду за какие-то минуты до конца смены – это безобразие полное. Интеллигентно выражаясь, вопиюще нерациональное использование рабочего времени. Получается, что одни перерабатывают, а другие, наоборот, дурака валяют. Хотя справедливости ради надо признать, что такое происходит в основном с бригадой Анцыферова. У него свои непростые отношения с диспетчером, а старший врач делает вид, что всё хорошо.
