Общество самоубийц - Хэн Рэйчел

Но в конце концов Лия заметила, что, пока Джордж обходит группу, раздуваясь от собственной важности, он делает заметки в планшете. Тут она начала паниковать.

Женщина, сидевшая напротив Лии, как раз жалобным тоном рассказывала группе, как отрезала себе кончик мизинца, пока шинковала морковь на обед мужу.

— Очень маленький кусочек, — сказала она. — Едва кровь пустила. Просто хотела посмотреть, пойдет ли у меня вообще кровь теперь. Понимаете, в нас столько всяких веществ вводят, что иногда я сомневаюсь. А вы разве нет? Не сомневаетесь?

Джордж в ответ на ее историю проявил удивительное сочувствие. Лия так поняла, что эта женщина, Сьюзен, уже достигла замечательных результатов и являла собой доказательство успешности их программы. Она была гордостью «Восстанавливаемся вместе», примером для остальных. Джордж выразил уверенность в том, что этот рецидив просто мелкий ухаб на пути ее исправления. Он припомнил некий Судьбоносный день, напомнил Сьюзен, сколько крови вытекло тогда, как эта кровь затекла в щели между плитками на кухне. Ее мужу все это дорого обошлось — бедняга Грег, он столько работал, чтобы собрать всю эту кровь, очистить и вновь вернуть ее в вены Сьюзен.

Тем временем Лия вдохнула как можно глубже и сосчитала в уме до пяти. У нее слегка закружилась голова, и в этом ощущении даже было что-то приятное. Но сердце все равно продолжало колотиться как безумное.

Это потный Джордж на пластиковом стуле будет решать, когда ее можно исключить из Списка наблюдений. Когда ее жизнь вернется в нормальное русло. Это Джорджа придется убеждать, Джорджу придется не рассказывать про то, как она увидела отца на другой стороне улицы.

Все еще продолжая выдыхать, Лия попыталась хоть что-то придумать.

— Лия, ваша очередь. Кратко представьтесь. Не бойтесь, мы не кусаемся, — сказал Джордж и расхохотался.

Они все смотрели на нее. На блестящем от пота лице Джорджа читалось нетерпение. Потолочное освещение ему не льстило — четко видно было каждое пигментное пятно, каждый вросший волос.

— Я вовсе не хочу покончить с собой, — сказала она наконец.

Джордж явно так обрадовался, что почти готов был начать довольно потирать руки. Все остальные отвели взгляд.

— Видите ли, Лия, — сказал Джордж, наслаждаясь каждым словом, будто обугленным мясом животных с денатурированными протеинами, которым он наверняка травил свой организм. — Первая стадия — это всегда отрицание. Но ничего страшного, мы с этим справимся.

— С чем справимся?

— Конечно же, у вас есть склонность к окончанию жизни. Кстати, в «Восстанавливаемся вместе» мы не употребляем слово на букву «С». В любом случае такие ощущения абсолютно нормальны. Это трудно принять, но поверьте, принятие — самый трудный шаг. Вы мне верите, Лия?

— Я думаю, тут какая-то ошибка, — сказала Лия так вежливо, как только могла. — При всем моем уважении, неужели я похожа на человека, который хочет покончить с собой?

От ее слов Эмброуз вздрогнул и еще больше съежился.

— Пожалуйста, перестаньте употреблять это выражение, — улыбка Джорджа стала напряженной. — А подобные тенденции очень глубоко укореняются. Вам придется глубоко копать, Лия. Вы готовы глубоко копать?

Это было даже хуже, чем разговаривать с Наблюдателями. Лия почувствовала, как у нее повышается уровень кортизола.

— У меня вызывает сомнения это… лечение, — она поборола стремление нарисовать в воздухе кавычки. — У вас есть для этого должная квалификация?

На виске у Джорджа вздулась вена.

— Вы думаете, вы выше всего этого, мадам-из-«ХелсФин Кэпитал Менеджмент»? — сказал он, махнув рукой в сторону стены с табличками. — У меня есть ваша полная биография и все медицинские данные. Чем мы тут, по-вашему, занимаемся?

У Лии челюсть отвисла от изумления.

— Как вы можете… — начала она.

— О господи, Джордж, оставь ее в покое, — вмешалась женщина, сидевшая рядом с ней, Анья.

— Слушай, Анья, я просто делаю свою работу, — отозвался Джордж уже совсем другим тоном.

— Свою работу? А твоя работа включает запугивание нового неопытного члена группы?

— Я ее не запугивал… Я…

Анья разглядывала собственные ногти.

— Может, лучше двинемся дальше? — произнесла она.

Джордж сердито посмотрел на Лию, но больше ничего не сказал, просто переключился на пылавшего усердием соседа Лии, и тот принялся пересказывать каждую мысль и чувство, которые он испытал за прошлую неделю. Если верить его словам, вид одинокого яйца-пашот во вторник утром за завтраком пробудил в нем тихое отчаяние.

Лия глянула на Анью, пытаясь встретиться с ней взглядом и как-то выразить свою благодарность, но Анья упорно смотрела вдаль. Кто же она такая?

Когда Джордж последний раз хлопнул в ладоши и объявил, что встреча группы «Восстанавливаемся вместе» закончена, Лия будто вынырнула из транса. Внезапно она снова остро ощутила всё, что ее окружало, — ковер горчичного цвета, искусственное освещение, плохую вентиляцию. Все оживились и заулыбались, даже Эмброуз, который по ходу встречи завязал длинные волосы в задорный конский хвост. Выходя из комнаты, участники весело кивали Лии на прощание, даже Джордж одарил ее кривой улыбкой.

Теперь осталась только Анья. Лия наблюдала, как та завязывает шарф — неторопливо и размеренно, со странной веской аккуратностью, будто чрезвычайно важно, чтобы ткань легла так, а не иначе.

— Зачем вы здесь? — спросила Анья.

— Это входит в мой план лечения. Я просто хочу вернуться в норму.

— Вернуться в норму. Хм-м-м… — проговорила Анья, теребя пальцами шарф и обдумывая слова Лии. — Что вы скрываете?

— Простите? — Лия ощутила, как кровь прилила к щекам.

— Это очень странно. Вам здесь не место. Вы ведь о чем-то умалчиваете, так?

Ее отец, сильный и молодой, бежит тридцать кварталов в домашних тапочках, неся Сэмюэла на спине. Ее отец идет по той стороне улицы, он сутулится и еле движется. Ее отец заходит в клинику, и его принимают за недосотенного.

— Не знаю, о чем вы, — сказала Лия.

Ее отец сует салфетку с номером телефона ей в сумку.

Анья долго смотрела на нее и наконец пожала плечами:

— Ладно. Увидимся на следующей неделе.

Глава десятая

Лия сидела на твердой скамье, подсунув руки под бедра и касаясь ладонями гладкого истертого дерева, на котором до нее коротало время бесчисленное множество других людей, и ждала. Ветер играл ее волосами, то и дело забрасывая их в лицо. Сначала Лия терпеливо убирала прядки за уши, но в конце концов оставила это занятие, и волосы залетали ей то в глаза, то в нос.

Начинало холодать. Деревья пылали яркими красками, небо было ясное и ярко-синее. Холодный воздух щипал глаза, заставляя их слезиться. Если отец придет сейчас, то решит, что она плакала, и будет и неловко, и совершенно неверно.

Руки у нее онемели. Кайто опаздывал. Обычно Лию сильно раздражало, когда кто-то опаздывал, но сейчас ее это не беспокоило. В голове у нее воцарилась ленивая пустота, которую заполняли хрупкий холод и пепельно-серые волны Гудзона. Мгновение, вырванное из времени, застывшее в неподвижности.

— Лия.

Отец стоял у нее за спиной в том же бежевом пальто, что и в прошлый раз, только теперь надел его еще с толстым, когда-то пушистым шарфом. Держался он напряженно и слегка нахохлился, словно отвык от холодной погоды. Впервые с тех пор, как Лия его увидела, она задумалась — а где Кайто был все это время?

— Привет. — Она проглотила слово «папа».

Лия привстала со скамейки, а отец одновременно приготовился сесть. Они рассмеялись и устроились рядом на истертом дереве, словно два воробья на бревне.

— Я так рад, что ты позвонила, — сказал Кайто.

Лия позвонила ему, когда вышла со встречи «Восстанавливаемся вместе». Стоя возле дома из коричневого известняка, она смотрела, как Анья уходит прочь и ветер теребит полы ее серого пальто. Слова Аньи крутились в голове у Лии, словно жужжащие мухи за дверью веранды. Что вы скрываете?