Не сбудется - Каштанова Елена

– Например?

– Например, присмотреться, какие кнопки у кодового замка стерты больше других. Это означает, что их чаще нажимают. Или поискать на двери комбинацию из трех цифр (не путать с тремя буквами), обычно разные склеротики оставляют себе шпаргалку. А еще – может, слышала – мобильные телефоны недавно изобрели.

– Так просто? – разочарованно спросила Маша. – Даже жаль, что в журнале оказался код от моего подъезда, интересно, какая из версий сработала бы. Я бы на бабулек поставила, они проворнее.

– Теперь ты этого никогда не узнаешь.

– Зато ты слишком много знаешь, как взламывать подъезды.

– У меня была бурная молодость.

– Расскажешь?

– Прямо у порога? Или все же впустишь?

– Я тебя заражу страшным вирусом.

– Это вряд ли. Я все детство мечтал им заразиться, но, похоже, он боится меня больше, чем я его.

– Ну проходи, что ж с тобой делать, – притворно вздохнула она.

Максим расстегнул куртку и достал из-под нее белую розу.

– Это тебе. Она тоже колючая.

– Ну как кофе? – поинтересовалась Маша, когда основные школьные новости были пересказаны, самые интересные косточки перемыты, а планы на каникулы перетерты.

– Оно какое-то особенное? – Максим с любопытством заглянул в чашку.

– Он, – смеясь, поправила Маша. – Ты разве не знаешь, что кофе – это он?

– Знаю… наверное. Просто каждый раз забываю. Слишком похоже на какое-нибудь сено или поле. Я вообще-то совсем не умею пить кофе, не отличу хороший от плохого.

– Ну вот, а я так хотела тебя поразить. Варить кофе – одно из моих немногих достоинств. Возможно, даже единственное.

– Не преувеличивай. Точнее, не преуменьшай. Ты почти на сто процентов состоишь из достоинств.

Маша поперхнулась кофе, пытаясь не смеяться с полным ртом.

– Господи, как мне тебя не хватало, – наконец простонала она, справившись с напитком и смехом. – Почти?

– Да. Погрешность измерений – плюс-минус примерно ноль-ноль-ноль-одна десятитысячная процента, – серьезно объяснил он, и снова Маша смеялась над словом "плюс".

Они болтали и смеялись так, как будто каждый день сидели и пили кофе на этой кухне, Маша забыла, что еще утром отказывалась вставать с постели, и только периодический чих напоминал о том, по какой причине они оказались здесь вдвоем.

– Куда ты все время смотришь? – она ревниво оглянулась назад, на полку за спиной. – На фотографию? Это с нами в Крыму один фотограф отдыхал, он сделал еще летом.

– Нет, не на фотографию. На него, – Максим кивнул на затейливую фигурку на полке. – Мне кажется, я ему не нравлюсь.

Маша нежно взяла в руки куколку и недоверчиво взглянула на Максима. Она стеснялась своего увлечения, хоть и проводила большую часть своего свободного времени на сайтах, посвященных авторской кукле. Андрей этого не одобрял, считал блажью и детскими пережитками, сердился, когда она тратила на это время (конечно, большей частью вместо учебы, а где его еще взять?). Маша лепила и шила по ночам, когда он засыпал. Но Макс был серьезен.

– Это Шаванха, – наконец сказала Маша. И, чуть помедлив, добавила: – А это – Макс.

– Очень приятно, – шутливо поклонился он. – Скажи ему, что я не собираюсь тебя обижать.

– Вряд ли его это интересует. Он мне не защитник, – улыбнулась она.

– А кто? Ну расскажи, – попросил он настойчиво, видя, что она медлит.

И она решилась.

– В индуизме много богов. Около тридцати самых известных, которым все поклоняются. Около трех тысяч всяких мелких, если считать божества разных отдаленных провинций. А если сложить все размножившиеся сущности (у них это называется аватары), то говорят, что миллион наберется. Шаванха общается только с шаманами и не снисходит до простых людей, поэтому он и не известен так, как Шива или Вишну. Он всемогущ. Может выполнить все, о чем его попросят. Даже воскресить мертвых. Только никто не может знать, что он потребует взамен. Он может ничего не взять. А может забрать самое дорогое, так что пожалеешь о своей просьбе, а сделать уже ничего не сможешь. И будешь вечно страдать, зная, что сам, своими руками сделал это с собой. Поэтому прежде чем обратиться к нему, нужно правильно расставить приоритеты в своей жизни. Это непросто. Люди часто считают важными вещи, которые в действительности ничего не значат. Например, один пастух хотел жениться на девушке, но ее родители были против. Он обратился к Шаванхе и получил девушку. На следующий день после свадьбы жена принесла ему обед в поле, там ее увидел бык, и она чем-то не понравилась ему. Бык напал на нее, и, конечно, пастух заслонил ее своим телом и сам попал под рога. Бык повредил ему… один нужный орган. После этого пастух не смог быть счастлив со своей женой, зная, что испортил ей всю жизнь. Она тоже не была счастлива, зная, что он пострадал из-за нее. Детей у них по понятным причинам не было. А жили они очень долго, ежедневно напоминая друг другу, что являются причиной несчастья другого. Пастух жалел, что бык не забодал его насмерть, а его жена жалела, что он не дал быку совершить то, что тот задумал.

Максим слушал серьезно, и Маша постепенно увлеклась, рассказывая историю куколки.

– Он так и не сказал ей никогда, что ходил к Шаванхе, – закончила она.

– Вот гад, – как-то одобрительно оценил Максим. – Боги вообще любят ставить эксперименты над людьми. Вспомни хотя бы яблоко раздора. Или Авраама и Исаака. Мораль этой истории – никогда не обращайся к богам. Сделай свою судьбу сам.

– Да, но тогда некого будет винить.

– И так некого. Тот пастух сам пошел к Шаванхе, никто его не принуждал. Никогда и ничего не просите. Особенно у тех, кто сильнее вас.

– Сами предложат и сами все дадут? – продолжила Маша цитату.

– От такого дождешься, пожалуй, – Максим улыбнулся и взглянул на Шаванху без прежней неприязни. – Он не обидится, если я его возьму?

– Не знаю… Попробуй.

Максим осторожно взял фигурку из ее рук и подержал несколько секунд, пристально вглядываясь.

– Откуда он у тебя?

Маша колебалась, не зная, как он отнесется к правде. Когда пауза слишком затянулась, Максим поднял голову и вопросительно взглянул на нее.

– Ну… вообще-то это я его придумала. И сделала.

– Это ты? Сделала сама? – Максим взглянул на фигурку с каким-то даже ужасом. – Ты меня обманываешь!

– Нет, – смущенно сказала Маша. – Я люблю их делать. Я бы показала тебе других, но они здесь не задерживаются, находят себе хозяина и уходят. Один Шаванха остался, уж не знаю, почему.

– Потому что ты ведьма, – объяснил Максим. – Ты же сама говорила, что он общается только с шаманами. Видимо, не нашлось более сильного шамана, чем ты, не с кем ему общаться.

– Может быть, – серьезно подтвердила Маша. – Но вот с тобой же он заобщался.

– А ты ревнуешь? – усмехнулся Максим.

– Что-то вроде того. Он раньше ни на кого не обращал внимания, и его никто не видел. А тебя, видите ли, заметил. Да еще и отношение к тебе показал. Кто ты такой вообще?

– А к Шевцову он как относится?

– Никак. Они друг для друга не существуют.

– Значит, дело не в любви к тебе, тут мы в равном положении. Остаешься ты.

– При чем тут я?

– Не знаю. Тебе виднее, ты же его придумала. Но что-то в твоем отношении ко мне ему не нравится. Придумай дальше.

– Уже невозможно, – грустно вздохнула Маша. – Это не так происходит. Когда я их делаю, они как бы рассказывают о себе, знакомятся. Тогда про них можно многое узнать и понять. Даже спросить, если интересно. А когда уже готовы, они больше не говорят, во всяком случае, со мной. – Она вдруг смущенно замолчала. – Я сумасшедшая, да?

– А ту историю про пастуха он тебе рассказал? – Максим кивнул на Шаванху, отстраненно стоявшего между ними.

– Он. Они иногда рассказывают очень интимные вещи, – как бы оправдываясь, объяснила Маша.

– Машка… ты сумасшедшая, – вдруг объявил Максим со смехом. Но это был совсем не обидный смех, и Маша улыбнулась вместе с ним. – Ты еще какая сумасшедшая, и я не представляю, как жил раньше без тебя. Знаешь, тебе все же удалось поразить меня сегодня, только не кофе, а вот этим, – он снова показал на Шаванху. – Ты его никому не отдавай, ладно? Он тебе не простит. Да и тому, кому он достанется, несладко придется.