Общество самоубийц - Хэн Рэйчел

Анья подошла к окну так близко, что коснулась кончиком носа безупречно чистого стекла. Обычно в такой ситуации Лия думала только о том, что останется пятно, и с нетерпением ждала момента, когда останется одна и сможет достать чистую нетканую тряпку. Но сейчас ей было почти все равно, ей было просто интересно, на что Анья смотрит.

— А ты где живешь? — спросила Лия, устраиваясь на диване. Может, если она сделает вид, что это обычный визит, он таким и станет?

— Примерно вон там, — показала Анья. — За одним из тех темно-коричневых зданий.

Там, куда она показывала, находились последние социальные жилые комплексы. Снести их не представлялось возможным — многие их жильцы участвовали в Первой волне экспериментальных программ имплантации и пострадали, когда с их имплантами что-то пошло не так. У зданий был довольно унылый вид — сплошь темный кирпич и крошечные окна.

Анья отвернулась от окна. Лия смотрела на нее против света и видела только темный силуэт с серебристыми очертаниями и распущенные пряди волос, которые поблескивали в лучах солнца.

— Ну так что ты делаешь в «Восстанавливаемся вместе»? — спросила Анья и махнула рукой в сторону окна, будто это все устроила Лия, будто она несла ответственность за раскинувшийся за этим окном город.

Лия решила не принимать это всерьез.

— Ну, — сказала она, — со мной вроде как вышел несчастный случай. А потом Наблюдатели стали всюду за мной ходить. Пришли ко мне в офис, потом домой. Сидели вот тут, — она указала на кремовый диван, пытаясь объяснить, каково это было, что это для нее значило, когда типы из Министерства запросто явились к ней в дом. — Они разговаривали с Тоддом. Он показал им мою музыку.

— С Тоддом?

— Это мой жених. Бывший, — уточнила Лия. — Он здесь больше не живет.

— То есть ты живешь одна? — спросила Анья. Она запрокинула голову, разглядывая потолок, потом перевела взгляд, изучая дальний конец комнаты.

— Да, — ответила Лия. — Это служебная квартира, она мне по должности полагается. Я сама такую не сняла бы. Да это и невозможно, они все принадлежат корпорациям, — она сама не знала, почему оправдывается перед Аньей. — А ты? — поинтересовалась она.

— Я живу с матерью, — ответила Анья.

— Это, наверное, приятно.

Анья молча кивнула, потом улыбнулась краешком губ, но улыбка была какая-то невеселая.

— А твоя мать знает, что ты под Наблюдением? — спросила Лия.

— Нет, — ответила Анья, — не знает.

— Ну да, она, наверное, очень занята.

Анья снова замолчала. А потом неожиданно оживилась.

— У вас тут есть плавательный бассейн?

Лия повернулась, чтобы понять, куда смотрит ее гостья, и, увидев на батарее свой синий купальник, ответила:

— Да, на верхнем этаже. — А потом что-то во взгляде Аньи заставило ее задать вопрос: — Хочешь пойти поплавать? У меня есть лишний купальник, — Лия почувствовала себя неловко: зря она так — Анья наверняка откажется.

Но Анья улыбнулась. У нее засветились глаза, плечи расправились, все ее тело словно распрямилось.

— Правда, можно? Я бы с удовольствием, — сказала она с нескрываемой радостью. — Может, прямо сейчас пойдем?

Когда они пришли к бассейну, на всем этаже не было ни души. Лия поставила сумку на шезлонг и посмотрела на Анью, пытаясь понять, как себя вести дальше.

Анья как раз снимала футболку, и ее голова скрылась под белой тканью. Через несколько секунд Лия увидела, что Анья улыбается во весь рот.

— Ух ты, — сказала она, с упоением рассматривая зеркальную поверхность ярко-голубой воды. Сверху через огромное окно в потолке струился солнечный свет. Анья попробовала воду ногой.

— Теплая, — сказала она почти с разочарованием. А потом прыгнула.

Анья описала плавную дугу в воздухе и почти беззвучно врезалась в неподвижную воду, вскинув при этом руки над головой в молитвенном жесте. Плыла она быстро, но тихо, будто боялась потревожить воду. Лия стояла и смотрела, как Анья плавает: до конца бассейна и обратно, потом снова туда и обратно. В синем купальнике Лии, со светлыми волосами, слипшимися пониже шеи в темную влажную полоску, она чем-то напоминала более светлый, бледный вариант Лии.

Снаружи начинало садиться солнце, его розоватые лучи освещали помещение через окна во всю стену. Горизонт светился оранжевым, а Анья плавала вперед-назад, вперед-назад. Когда она наконец остановилась, чтобы отдохнуть, Лии было слышно ее дыхание. Анья замерла, глядя в небо.

— Какая красота, — сказала она, все еще слегка задыхаясь. — Я не думала, что город может быть таким красивым.

— Из моего офиса вид еще лучше — мы ближе к центру и выше.

Офис. У Лии заныло в животе, и ощущение тихой радости исчезло. Джи Кей и Эй Джей снова принялись ходить к ней на работу, но теперь они часами сидели у Цзяна в кабинете, а выходя, смеялись и похлопывали друг друга по спинам. А Цзян с ней почти не разговаривал.

— А ты что, не пойдешь в воду? — поинтересовалась Анья, вытирая лицо.

— Пойду, — Лия осторожно спустилась в бассейн. Вода холодила кожу, пробиралась под коленки, между бедрами и в крошечные пространства между ногтями и мягкой плотью. Лия опустила голову под воду, потом вынырнула и пригладила волосы так, что они мокрым шлемом обхватили голову. По коже побежали мурашки.

— И это ты называешь теплой водой? — изумленно сказала она Анье, которая покачивалась, держась за край бассейна.

Анья пожала плечами:

— Ну, дома гораздо холоднее.

— Звучит ужасно, — сказала Лия, дрожа всем телом.

— Да, пожалуй, — Анья расплылась в улыбке. — Мы обычно ходили плавать рано утром. Было так холодно, что ног не чувствуешь. Но ты все равно плывешь, даже когда их не чувствуешь. Мать любила плавать.

Любила. Прошедшее время, употребленное Аньей, заставило Лию вздрогнуть. Она внезапно подумала о своей давно умершей матери. Уджу не любила плавать. Она вообще, судя по всему, мало что любила после того, как ушел отец.

В Аньиных словах Лия уловила горечь недавней потери. Она вдруг заметила, что у ее гостьи под глазами морщинки и красные пятна, будто та недавно плакала. Что-то уязвимое читалось в бледности ее кожи, в острых выступах ключиц, в прилипших ко лбу влажных светлых прядях. Анье тоже было больно. Может, у них больше общего, чем Лии сначала показалось?

— Я тоже теряла близких, — тихо проговорила Лия, глядя в воду на свои ступни. Сквозь рябь воды и волны казалось, будто они принадлежат кому-то другому.

Теперь Анья повернулась к Лии. Лицо ее окрасил оранжевый вечерний свет, капли воды прятались в ямках под ключицами и блестели на переносице. Лиин купальник был ей маловат, и лямки врезались в худые плечи.

— Расскажи, — сказала Анья.

И Лия рассказала Анье про свою мать, Уджу. Про то, какие у нее были руки — изящные, но мускулистые и сильные. Эти руки могли собрать диван, который доставили в виде деталей, или разобрать сломанную посудомойку так ловко, что казалось, будто мать играет музыкальную пьесу. И эти же руки становились жесткими, как ремень, когда маленькая Лия не слушалась. Лия рассказала, как мать познакомилась с ее отцом. Она работала тогда инженером в социальной компании и разрабатывала портативные туалеты для самовольных поселений. Говорили, что отец Лии изменился после Второй волны, но мать тоже изменилась. Она ушла с инженерной должности и устроилась в фирму, хотя ее опыт и специализация там были ни к чему. Потому что фирма была связана с Министерством.

Лия рассказала Анье про смерть Сэмюэла. Трещина в отношениях родителей появилась еще раньше, а эта смерть окончательно отдалила их друг от друга. Мать все больше увлекалась новыми веяниями, а отец все больше остывал к ним. Будто назло миру, который стремился к бессмертию, он начал есть вредную пищу и избегал физической активности. Однажды Лия видела, как он замер в дверях комнаты Сэмюэла и целый час простоял там, словно во сне.

Она лишь мимоходом упомянула про то, что отец исчез, не сказав Анье почему. Не стала она говорить и о том, что он вернулся, хотя его разыскивает Министерство. И о том, как сильно она боится за отца.