Истории замка Айюэбао - Вэй Чжан

— Мне это не по силам. Письмо адресовано тебе, вот ты и улаживай.

Подтяжкин сунул письмо обратно в портфель и пробормотал:

— Председатель совета директоров снова решил испытать меня на прочность.

Чуньюй Баоцэ доверял Хэйцзы и искренне надеялся, что она преодолеет трудности. Из двоих детей только она унаследовала от матери характер и внешность: она была смуглой, с крепкими мощными руками и ногами, смелая и энергичная; этой грубоватой и дикой особе были почти не свойственны мягкость и нежность. От матери она переняла и привычку дымить как паровоз. Такие люди больше приспособлены к самостоятельному ведению дел, поэтому именно её он отправил в Австралию заниматься этой крупной фирмой. За дочь он всегда был спокоен, как и Комиссар, поэтому мать предпочла отправиться в небольшой городок близ Шотландии и провести там остаток своих дней вместе с Очкариком. За милого, очаровательного Очкарика она, пожалуй, переживала так же, как и он.

— У моих детей всё шиворот-навыворот, — вздохнул он, махнув рукой, и перевернул страницу.

Подтяжкин, нагнувшись в поисках документов, с трудом дышал и сопел, как старый бык.

— А мои люди меж тем не сидят сложа руки, я всем дал задания, и они подготовили разные проекты, разработали много практичных схем. Обычно, когда удаётся уладить дела с вышестоящими, с нижестоящими проблем уже не возникает. Но на этот раз всё наоборот: это я про Цзитаньцзяо.

Председателя Чуньюй Баоцэ это нисколько не удивило. В тот день, когда он оказался в доме фольклористки и они вместе слушали запевки, он понял, что такого соперника, как глава деревни, нельзя недооценивать. Он обратил внимание на его худую грудь и тощее телосложение, но особое внимание привлекли наполненные морским бризом глаза за линзами очков, по которым Чуньюй Баоцэ понял, что имеет дело с упрямым и несговорчивым человеком. Не считая твёрдого, прямого характера, самым пугающим в этом персонаже была всё же его удивительная способность всё упрощать и побеждать малыми силами. К примеру, ему удалось своей неотёсанной внешностью провинциального жителя увлечь амбициозную женщину-интеллигента! Женщину опытную, вращавшуюся в научных кругах, хладнокровную и расчётливую! И стратегия, и внешность этой дамы вовсе не те, которые обычно определяются словом «выдающийся»; скорее, они представляют собой сплав необычайной изящности и аромата — это искушение, это глубокий шрам, который остаётся в душе мужчины навечно. Да, она, обладая такой силой, предпочла последовать за главой какой-то скромной рыбацкой деревушки, и это свидетельствует о том, насколько силён этот мужчина и насколько он сложен как соперник. Чуньюй Баоцэ слушал не перебивая.

— У Шаюань так же, с улыбкой и с интересом, общается со всеми: с высшими, с подчинёнными, с богатыми и с бедными. Иногда он может быть строг, но чаще всего спокоен и беспристрастен. Он никого не боится, а может быть, боится сверх меры, но на лице у него неизменная улыбка. Ему очень сложно противостоять, одним своим вопросом он способен загнать собеседника в тупик. Я знаю, что в городе есть его сторонники, и это неудивительно. Полагаю, он всё будет обсуждать с этой городской женщиной, их отношения уже на такой стадии, что они не имеют секретов друг от друга! — На этой фразе у Подтяжкина напряглись щёки. Чуньюй Баоцэ перебил его:

— На какой такой стадии? Всё зашло уже слишком далеко? Ты видел?

— Я… Ай-ай, да кто ж такое увидит, нужно понаблюдать, послушать, какие слухи ходят…

На лбу у Чуньюй Баоцэ вздулись вены, он сжал руки в кулаки и холодно усмехнулся:

— Интересное словечко — слухи. Будь о тебе слухов побольше, тебя бы уже раз десять пристукнули, как оборотня с бычьей головой и лошадиной мордой. Слухи собирать — это, конечно, неплохое развлечение. Я не шучу, обратись к Колодкину, и пусть он запишет все слухи об этой парочке, чтобы я мог почитать на досуге, развеять скуку…

— Вы, наверное, имеете в виду, что нужно заняться сбором информации?

— В этом нет нужды. Сведений о Цзитаньцзяо уже выше крыши. Я хочу заняться чем-то вроде сбора фольклора. Ты поищи, что означает это словосочетание, в прямом смысле, не в переносном. За эти годы у такого порядочного слова какие-то хулиганы исказили смысл. Не забудь то, что я сказал.

Подтяжкин записал всё в своей записной книжке.

У хозяина подпортилось настроение, когда он заметил, как генеральный директор, подобно секретарю, всё записывает. Он беспокоился, что однажды этот человек сбросит кокон, повзрослеет, и в этом случае оставлять в его руках огромную корпорацию будет всё равно что подтирать зад острым лезвием: очень опасно. Надо как-нибудь проверить его память. Стараясь не терять ни минуты, Подтяжкин стал докладывать, но его то и дело прерывал хозяин, отпуская шуточки и остроты. Если бы такое позволили себе его подчинённые, он бы давно их высек. Но подобное поведение со стороны председателя совета директоров привело его в полную растерянность. Иногда его одолевали сомнения, не спятил ли хозяин от старости или же он просто зазнался сверх меры, не думает ни о домашних делах, ни о государственных, на уме одни наслаждения, дал волю своему нраву. Сказать по правде, Подтяжкин рассматривал всю эту идею с проектом по заливу как лишнюю работу, и только потом, после зрелого размышления, начал понимать, что начальник у него, пожалуй, весьма дальновиден, вот так между шутками да прибаутками сумел провернуть стратегически важное дело: заполучить золотое побережье. С какой стороны ни глянь, для корпорации это большой шаг, который откроет не только доступ к новым разработкам, но и много возможностей в различных отраслях: туризме, недвижимости, глубинном рыбном промысле. Дух захватывает, стоит лишь представить себе будущие виллы и удивительные объекты инфраструктуры, которые вырастут на побережье. Посреди этого яркого, пёстрого великолепия дилеры мигом ощутят быстротечность времени и захотят прожить три таких жизни! Теперь Подтяжкин ещё больше восхищался устремлениями председателя совета директоров и чувствовал себя ничтожным и ограниченным.

— «Меж шутками да прибаутками обратил суда в пепел»^[13]. Эта фраза как раз об этом, не так ли? — Он прищурился и с улыбкой взглянул на начальника.

Чуньюй Баоцэ нахмурился:

— У нашей корпорации нет врагов, есть только партнёры, и на кону — обоюдный выигрыш. Если одна из сторон проиграет, от такого сотрудничества успеха не жди, и победителя в нём не будет. Помни мои слова.

На этот раз Подтяжкин ничего не стал записывать. Эту мудрость нужно было понять, а не заучить наизусть. Следуя за этой мыслью, он улыбнулся:

— Совершенно верно. Отнесёмся к Цзитаньцзяо по-доброму, всё для них просчитаем. Если план удастся, добьёмся инвестиций как минимум в несколько миллиардов, а то и больше триллиона! Такие суммы кого угодно приведут в ступор, и только один этот дурачком прикинулся, будто ничего не видит… А помимо океанского флота будет полное преобразование деревень: музеи фольклора, рестораны морской кухни, стоянки для яхт. По мне, так самая роскошная яхта должна быть у председателя совета директоров, брал бы с собой Куколку да выходил в море — лучшее вино, ведёрко со льдом… Вот было бы славное расположение войск!

— Деревенские копируют буржуазные ужимки, — перебил его Чуньюй Баоцэ. — Ты меня недооцениваешь, я не такой идиот. Все твои учёные степени и учёба за границей для тебя впустую прошли, никакого опыта не набрался. Лучше У Шаюаня побольше слушай, он-то научит тебя уму-разуму!

Подтяжкин долго не мог ничего ответить, словно мощный удар кулаком отправил его в нокаут. Ему очень не нравился этот очкастый глава рыбацкой деревни, беспринципный парень, который никого не уважает: во всей округе, на несколько сотен ли окрест, никто, кроме него, больше не вёл себя так с важными лицами из корпорации. Улыбается, руку жмёт, вроде бы всё по этикету, вот только недостаёт кое-чего важного: страха. Этот глава вёл себя непринуждённо и расхлябанно и с ним, и с его сопровождающими, всё время шёл впереди всех — и по улицам, и по песчаному берегу. Подтяжкин в этот момент чувствовал себя крайне подавленным и даже раздражённым, но сказать ничего не мог.