Мальчик, который приносит счастье - Белкина Марина

– Ты меня извинишь?

Она вышла в холл. Стайка нарядных хохочущих девушек устремилась в дамскую комнату.

Звонила двоюродная сестра и благодарила за пуховик, который Маруся передала племяннице. Маруся кивала, улыбалась. Чужие проблемы решать легко. В жизни других все проще, чем в своей собственной.

Она нажала на отбой и посмотрела на заснеженный двор за пеленой запотевшего стекла. Мимо окна промелькнул сгорбленный силуэт: бабушка, похожая на одну из тех, что присматривают за их двором. Старушка замерла возле окна и поглядела на Марусю.

Родильный зал был залит солнцем. Из-за бесконечных часов мучений в голове мутилось. Сначала она увидела спину, покрытую черным пушком. Спину того, кто жил внутри нее девять месяцев, толкался по ночам, не давая спать, был причиной всех волнений, затянувшегося токсикоза и изжоги. Акушерка подняла над ее головой кричащего Платона, а потом положила на живот. Ребенок тут же затих.

– Вот как, сразу мать почуял, – засмеялась пожилая акушерка.

Старушка прошелестела мимо окна и скрылась в глубине заснеженного двора.

Маруся зашла в контакты своего смартфона и удалила номер Филиппа.

Под елкой стоял дед-мороз ватный, покрытый слюдой, на подставке. Дед-мороз сохранился со времен детства Марусиной мамы. Когда Маруся была маленькой, она залезала под елку и шептала деду-морозу на ухо, какой подарок хочет получить. По телевизору только что закончилась «Ирония судьбы», и веселились звезды эстрады. Когда наступит Новый год, можно узнать из телевизора, ведь все часы в доме показывали час двадцать.

Новый год Маруся встречала в нарядном платье, красном с блестками. Филипп говорил, ей идет красное. Встречала вдвоем с Платоном. На новогоднем столе традиционный оливье, салаты, индейка по бабушкиному рецепту, не хватало только бутербродов с икрой – Платон не ел ничего оранжевого. Платон тасовал колоду карт, демонстрировал очередной фокус.

Маруся рассеянно кивала и улыбалась сыну.

Карточным фокусам его научил отец. Это было пошло, попахивало мошенничеством. Хотя когда-то казалось Марусе загадочным, окутывало образ Семена флером. Все, что тебя привлекало в любимом мужчине, будет раздражать в ребенке от него, когда ты разлюбишь.

С улицы доносились смех и крики веселой компании, кто-то взорвал петарду. Платон выронил карты и зажал уши руками.

– Испугался, сынок?

Маруся инстинктивно протянула руки к Платону. Тот сжался, забрал со стола рассыпавшуюся колоду и ушел в свою комнату.

Маруся посмотрела на остановившиеся часы. Вечеринка закончилась. Она сидела за столом в нарядном платье, красном с блестками. Филипп говорил, ей идет красное. Салаты, традиционный оливье, индейка по бабушкиному рецепту, не хватало только бутербродов с икрой, потому что Платон не ел ничего оранжевого. Все осталось почти нетронутым. Ради Платона она отказалась от того, с кем хотела провести остаток жизни, а ее особенный мальчик даже не в состоянии был этого оценить. Ирония судьбы. Маруся подошла к украшенному гирляндой окну. Уличные фонари, желто-оранжевые, как икринки, расплывались в дымке. Смешались и потекли по щекам.

Глава 2

Большие снега растаяли и утекли ручьями, обнажив черную влажную землю. Небо сбросило низкие серые облака, словно тяжелую робу, и стало высоким и прозрачным. Пришла весна.

В четырнадцать тридцать я продолжал движение от школы к метро. Чтобы попасть к метро, нужно пересечь школьный двор, выйти на аллею. Пройти двадцать шесть шагов и повернуть направо на бульвар. Проделаешь еще девяносто два шага и выйдешь к метро. Тем самым от школьных ступенек до входа в метро ровно сто восемнадцать шагов. Чтобы передвигаться по городу, я использую приложение в мобильном телефоне. Там имеется также и карта метро. В смартфонах тоже есть что-то полезное.

В пятнадцать тридцать я должен быть в мастерской. Географические координаты мастерской в моем приложении: 55.820337, 37.618369. Первая цифра обозначает северную широту, а вторая восточную долготу. В навигаторе широта и долгота используются для точного определения местоположения. Широта измеряет расстояние от экватора, а долгота от нулевого меридиана.

Я хожу в мастерскую четыре раза в неделю на три часа. Тем самым я учусь профессии художника. Папа говорил, иметь профессию в руках очень важно. Папа говорил, чтобы быть художником, не надо идти в колледж и тратить на это три года своей жизни. И даже в школе есть много бесполезных предметов. Мама говорит, школа очень важна, потому что мне нужна социализация. После школы надо поступить в колледж.

Ненавижу школу. Там сплошные рабы общества потребления, помешанные на своих смартфонах. Они переплачивают за телефон больше его реальной стоимости. Ненавижу рабов общества потребления. В пятом классе была одна игра. Все в нее играли. У меня был телефон, на который нельзя ее установить. Меня обсмеивали. Мама подарила мне айпад, я все игры поставил, и со мной стали дружить. Потом папа, самый гениальный художник в России, посвятил меня в тайну дагерротипа и его создателя, Луи Дагера, отца современной фотографической цивилизации. Я стал презирать рабов общества потребления с их айпадами и остался в одиночестве.

Когда я прошел по аллее одиннадцать шагов, я заметил Абрикоса с друзьями, направляющихся мне навстречу. Абрикос – типичный раб общества потребления. У него очень дорогой смартфон, моя мама или Инга должны работать не один месяц, чтобы купить такой. Абрикос одевается как пижон. Мой отец, гениальный художник, презирал пижонов.

– Кто это у нас такой особенный? Кто это залип в своем телефончике? Смотри, не упади!

Меня сокрушил удар в плечо. Я сжал мобильный в руке. Если он выпадет и разобьется, это будет катастрофа! Я не доберусь до метро, ведь я не смогу использовать свое приложение, тем самым не попаду в мастерскую. А я должен посещать мастерскую четыре раза в неделю. Такие правила.

– Как затрясся, смотри в обморок не упади, девочка, – сказал тупой раб общества потребления Абрикос.

Между прочим, у него совсем другое имя. Это имя Аркадий Кузьмин. Почему Абрикос? Я не люблю абрикосы. Я не ем ничего оранжевого.

– Оставь его. Доставать таких, как он, кринж, – сказала Аллочка.

Аллочка – подружка Абрикоса, тем самым она считает себя крутой. Фотографируется с утиными губами и выкладывает в социальные сети. Я не люблю социальные сети. Я редко пользуюсь ими, хотя и имею аккаунты. Если кто-то пишет мне, я удаляю переписку. Постоянно чищу диалоги, чтобы не оставлять следов, как в сериале о Шерлоке Холмсе.

Я хотел продолжить свой путь, но никак не мог этого сделать, потому что дорогу мне преграждал Абрикос и двое его друзей. Один из них был нормальным парнем, и мы бы поладили. Я мог бы обогнуть Абрикоса и его друзей, пройдя через палисадник, но тогда я бы испачкал ботинки в грязи. К тому же в моем приложении указан именно этот маршрут к метро. Изменять его нельзя. Тем самым я стоял на месте.

– Только ради тебя, – сказал Абрикос Аллочке, отступая на шаг.

Аллочка обняла Абрикоса за шею.

Я сказал:

– У него есть другая подружка. Он тебя обманывает. Они целовались второго марта на большой перемене возле спортивного зала.

Аллочка спросила у Абрикоса:

– Это правда?

А потом спросила у меня:

– Как она выглядит?

– Как рабыня общества потребления. Похожа на тебя.

Аллочка закричала:

– Гад!

Я зажал уши руками. Я не люблю, когда кричат.

– Кому ты веришь? У него же в голове шариков не хватает. Что он вообще мог видеть?

Аллочка оттолкнула Абрикоса довольно сильно – я подумал, из-за этого у нее могут быть крупные неприятности: она получит удар в плечо, тем самым с ее массой тела вряд ли устоит на ногах, – и побежала к школе.

Друг Абрикоса спросил:

– Зачем ты это сделал? Жить надоело?

– Обманывать других людей нельзя, это неправильно.