Лето в пионерском галстуке - Сильванова Катерина

— Ну уж нет, «дёргаться» я точно не стану, — хмыкнул Володя.

— Да ладно тебе! Вообще, что ли, не будешь танцевать? Даже медляк?

— Да с кем мне?.. — Володя покраснел.

Юрка прыснул:

— Хочешь сказать, не с кем? Смотри, сколько желающих! Да тут каждая мечтает, чтобы ты её пригласил.

И действительно. Оглядываясь по сторонам, Юрка ежесекундно ловил заинтересованные девичьи взгляды. По большей части смотрели на Володю, с надеждой. «А вдруг? — наверняка думала каждая вторая. — Вдруг именно меня пригласит?»

Но Володя помотал головой:

— Будет некрасиво танцевать только с одной из девочек, вдруг на неё обозлятся другие? Так что… Да и вообще, я сюда не танцевать пришёл, а посмотреть, как тебя Ксюша поцелует. Иди зови её, вон она, — он показал в сторону, где стояли ПУК-и. — Я здесь, а значит, что свою часть сделки ты выполнил. Пусть теперь расплачивается, — Володя явно пребывал в хорошем настроении: говорил, посмеиваясь.

Юрка хмыкнул и отправился к девчонкам. Смелости ему было не занимать, как, впрочем, и наглости.

— Ксюха! — громко позвал он. — А вот и я!

Все трое удивлённо уставились на Юрку.

— Что? — не поняла Полина. — О чём ты… А!

— Ага! — передразнил Юрка. — Уговор есть уговор. Я его привёл, выполняйте обещанное.

— А обещанного три года ждут! — пискнула Ксюша. Ей явно не хотелось ничего выполнять.

— Ну нет, девочки, мы так не договаривались. Если ты, Ксюша, меня сейчас не поцелуешь, я сделаю так, что Володя уйдёт. Да-да, вот так-то! Но… — Юрка взял театральную паузу, — если он останется, то… вдруг пригласит на танец кого-нибудь из вас?

Юрка был уверен, что этого не случится, но глаза Поли и Ульяны заинтригованно блеснули. Одна только Ксюша не пылала энтузиазмом. Но вмешалась Уля: взяла её под локоток и подвела к Юре.

— Давай, — шепнула она, кивая в его сторону.

— Э, нет! — Юрка остановил девчонок. — Ты обещала при всех. Пойдём в центр площадки… — Он протянул Ксюше руку: — Потанцуем?

Она вздохнула и с угрюмым видом побрела за ним.

«Волосы светлые в косы вплетённые, а глаза,

Неба бездонного синь, в улыбке весна.

Стройная, милая, очень красивая девушка…» — лилась из динамика задорная песенка «Весёлых ребят».

— Песня будто про тебя, — расщедрился на комплимент Юрка. Ксюша сконфуженно улыбнулась.

Их неловкие телодвижения и танцем назвать было сложно. Единственное, что позволила Ксюша, — по-пионерски взяться за плечи и топать в такт музыке, держась на расстоянии полуметра друг от друга.

— Почему ты так сильно меня ненавидишь? — спросил её Юрка.

— Не ненавижу, но ты сам виноват. Нечего было на Вишневского бросаться, — сердито пробормотала она. — Это ведь из-за тебя он не приехал.

— Не из-за меня. Он всю прошлую смену хвастался, что отец достал ему путёвку в Болгарию на целое лето, — сухо ответил Юрка.

И тут Ксюшу будто прорвало. Она завалила его вопросами, но Юрка не просто не отвечал, он даже её не слушал.

Он украдкой поглядывал на сидящего в конце танцплощадки Володю. Развалившись на стуле, тот сложил руки на груди и улыбался, наблюдая за ними.

Юрка то и дело ловил на себе завистливые взгляды других ребят. Ванька с Михой, те вообще чуть не зааплодировали, когда заметили, что он на них смотрит.

Песня закончилась, но Ксюша не спешила ни уходить, ни целовать.

— Ну, давай, — поторопил её Юрка. — Чего ждёшь? Два раза!

— У тебя случайно нет его адреса?

— Нет. Целуй!

Она закатила глаза, выдохнула и подошла ближе. Юрка услужливо повернулся боком и подставил щёку, чтобы Ксюша, встав на носочки, смогла до него дотянуться. Перед тем как чмокнуть его, она задержала дыхание. Юрка счастливо зажмурился: первое нежное прикосновение к щеке, двухсекундная пауза, затем — второе, ещё приятнее. Ему очень понравилось.

Когда он открыл глаза, увидел лишь её спину — Ксюша стремительно уходила обратно к подружкам.

Ошарашенные Ванька и Миха пылко замахали руками, подзывая Юрку к себе. Он повиновался.

— Как? — воскликнул Ванька. — Как ты смог сделать это?!

— Ну почему тебе так везёт?! — жалобно проныл зелёный от зависти Миха.

— А что тут такого? — наигранно удивился Юрка.

— Ну… Это же Ксюша! Она же настоящий Горыныч! Ты только ей не говори, что я её так назвал, ладно? — опомнился Миха. — Она меня полотенцем лупит, а ты… а тебя… Она тебя поцеловала! — доказывал он, будто Юрка не знал.

— Ага, — поддакнул Ванька. — Нам о таком только мечтать…

— Ой, тоже мне, красавица писаная, — отмахнулся Юрка. — И получше видали.

— Вот это правильно! Так с ними и надо! — показательно захорохорился Миха, но тут же добавил испуганным шёпотом: — Только ты ей не говори, что я так сказал, ладно?

— Но всё-таки, как? Есть же какой-то подвох? — недоумевал Ванька.

Юрка помотал головой:

— Неа. Я заслужил, — и, гордо вздёрнув подбородок, развернулся и потопал к Володе.

Но Володи на стульях уже не было. Юрка растерянно оглянулся по сторонам.

«Может, к эстраде пошёл, с Ирой мириться? К себе в отряд вряд ли уйдёт без предупреждения». Уверенный в том, что Володя где-то здесь, просто нужно его найти, Юрка отправился к дальнему краю танцплощадки и забрался на яблоню — ту самую, на которую в начале смены вешал гирлянды. Подтянулся на суку, перекинул ноги через разветвление ствола и, чувствуя себя пиратом на мачте, стал оглядывать окрестности.

Народ внизу расшевелился: кто-то приглашал девчонок танцевать, — Юрка им немного позавидовал, это же такой адреналин! Кто-то веселился вовсю без пары, а кто-то топтался на месте одинокий и напряжённый как, например, Митька.

Ведущий лагерной «Пионерской зорьки» стоял под украшенным красной гирляндой деревом и смотрел на Ульянку, то розовея, как поросёнок, то, когда лампочка гасла, бледнея, как мел.

— Сделаем небольшую паузу, — когда очередная песня закончилась, Саныч отвлёк Юрку от созерцания Митьки. Пионеры заулюлюкали. — Сейчас Ольга Леонидовна объявит результаты Зарницы, а потом у нас будет белый танец!

Ольга Леонидовна вышла на сцену ровно на одну минуту и без предисловий громогласно объявила в микрофон, что по результатам подсчёта голосов победила дружба!

Послышались жидкие аплодисменты. Но как только раздались первые звуки шлягера восемьдесят шестого года — песни Аллы Пугачёвой «Паромщик» — шепоток оживления прошёлся среди парней, а девчонки разом заозирались по сторонам. Они упорно кого-то искали.

«Вожатого пятого отряда», — догадался Юрка. И, проследив, куда направилось большинство взглядов, действительно его отыскал.

Он стоял возле эстрады, скрытый высокой колонкой — поэтому-то Юрка заметил его не сразу. Как и предполагалось, Володя разговаривал с Ирой Петровной. Издалека нельзя было ни расслышать голоса, ни рассмотреть эмоций на лице вожатой, зато Юрка увидел, что в их сторону медленно и неуверенно направляется Маша. Она остановилась и, заламывая руки за спиной, переминаясь с ноги на ногу, что-то сказала обоим. Володя кивнул Маше. Ира похлопала его по плечу и, улыбнувшись, отошла. Володя чуть наклонился к Маше и галантно протянул руку.

Время превратилось в тягучий кисель. Замерев в неудобной позе, Юрка смотрел, как медленно, очень медленно, Володя выводит Машу в центр танцплощадки. Как завистливо смотрят им вслед девушки. Как он аккуратно, на расстоянии приобнимает её за талию… И внутри Юрки опять поднялась горячая волна злости и обиды.

Пионеры расступились, Володя и Маша кружились на танцплощадке одни. Юрка наблюдал за ними растерянно. Фантазия дорисовывала ему, будто они там — в кругу света, и будто десятки пёстрых гирлянд, и все звёзды, и луна — светят только на них, выделяют…

«Ревность», — подсознание услужливо прошептало название этого жгучего чувства. Это — оно, то самое ужасное ощущение, которое Юрка испытал сегодня, подсматривая за ними в окно кинозала. Это — ревность, и сейчас ревность жалила куда сильнее и больнее, чем прежде.