Пой. История Тома Фрая - Коста Габриэль

«Отпусти меня!»

– Нормальные люди так не поступают, Том. – Дилан зашипел. – Я не только волновался, но и чертовски злился. – Он слегка ослабил хватку, чтобы не оставить синяков. – Я не хочу, чтобы все было так, как есть сейчас. – Он дышал размеренно, словно старался успокоиться. – Но я не позволю, чтобы меня игнорировали, чтобы меня не замечали.

«Это зашло слишком далеко. Если он сейчас не поймет, за какую черту переступает, то наше общение под угрозой. Теперь каждый раз, когда я буду опаздывать или забывать ответить на сообщение, дома будет ждать мордобой? Я никогда не придавал дракам большое значение. Мы с Аланом то и дело выходили на показушный ринг, ничем не хуже того, что устраивает MTV. И даже после них я не испытывал к Алану той самой настоящей ненависти. Скорее раздражение за придирки, походы к директору и грязную одежду. Парни постоянно дрались, даже Джек в средней школе пару раз пытался придушить Ричарда. Девочки реже, но и они иногда намертво вцеплялись в волосы друг друга. Но я практически уверен, что выяснение отношений таким способом не нормально. Дилан сейчас куда опаснее Алана».

– Бери свою доску и скажи уже, какого черта ты делал на улице ночью. – Приступ Дилана начал утихать. Том видел это по опустившимся плечам, отсутствию злобной гримасы на лице, будто ровно минуту назад его повалил на пол совсем другой человек. И вот именно это пугало больше всего. Переменчивое поведение Дилана, как оказалось, не поддавалось контролю на сто процентов. В первый раз стало хоть немного понятно, по какой причине настроение Дилана может измениться. Он встал, отпуская Тома и отходя к окну, пытаясь добавить в комнату лунного света.

«Лампочки сегодня под запретом. Понял».

Их жалюзи на окнах время от времени застревали, приходилось тянуться вверх и дергать их, пока ленты всем скопом не двинутся в нужную сторону. И вот Дилан, вставший на носочки в лучах ночного светила, вновь походил больше на произведение искусства, нежели на обычного человека с неконтролируемыми вспышками гнева. Вот бы Том мог не только петь, а рисовать, ваять или фотографировать… Однако лишь голос находился в его распоряжении. Дилан чем-то смахивал на белого лебедя в лунном свете, с пепельными волосами и поблескивающим пирсингом. И все в нем было прекрасно, каждая линия радовала глаз, каждая черта казалась идеальной, но цена красоты – то, что наполняло его сердце. Тайны, гнев, лед, как намешанный Аидом коктейль, призванный сочетать искушение и наказание в одном человеке. Том впервые задумался над тем, куда приведет Дилана его характер. Под красивой обложкой, кажется, скрывался монстр. И готов ли он, Том, как в диснеевских мультиках пытаться излечить его?

«Может, поэтому шедевры обычно висят за красной лентой?»

– Итак, где ты был?

«Если он еще раз спросит, где я был, я сброшу его с восьмого этажа».

– Какое-то время назад, – быстро написал Том, ощущая покалывание в пальцах. Он и не осознавал насколько соскучился по доске. Сквозь корявые буквы просачивалась его душа, суть. Том на миг остановился и улыбнулся, – я увидел буклет с приглашением на вечеринку. – Стер. – И вот решил пойти. – Стер. – Все затянулось. – Стер. – Я решил прогуляться по Бродвею. – Его глаза загорелись, он на мгновение даже забыл о сцене в спальне. – Он прекрасен. Невероятен.

– И что, на Бродвее уже запрещают отвечать на звонки и сообщения? – Дилан фыркнул. – Я вернулся к полуночи, а тебя нет. Ни записки, ни СМС, ничего. Я спустился вниз и сходил в пару магазинов, а потом ты не отвечал.

– Прости. – Стер. – Я думал, успею вернуться до тебя. – Том с удивлением отметил, что уже протрезвел. – Меня накрыло. – Он выдохнул. – Я словно не дышал все это время. – Стер. – Зато сейчас кислород ударил в голову.

– Это совсем не взрослый поступок, Том. – Дилан продолжал гнуть свою линию. – Ты же почти не выходил за пределы квартиры один.

– Кстати об этом. – Том состроил недовольное лицо. – Ты не хочешь сказать, – стер, – куда ты уходишь каждый второй день? – Стер. – Возвращаешься злой и уставший. – Стер. – И ложишься спать. – Сложно было наполнять текст настоящими эмоциями и отыгрывать их, пока Дилан читал с доски.

– Я тренируюсь и подыскиваю работу. – Он сложил руки на груди. – Нам придется найти работу, хочешь ты того или нет. Вечно сидеть за просмотром шоу про рекорды Гиннесса не получится. Надо вложиться в свое будущее. – Дилан вальяжно прислонился к подоконнику, позволяя ночному воздуху обдувать тело. – Тренировки даются тяжело, работу пока предлагают лишь в музыкальных кафе. Прослушивания – мимо.

«А как ты хотел? Прийти, и чтобы сразу взяли? Таких, как мы – половина Нью-Йорка. Мы не одиноки в наших несчастьях. Сюда приезжают не только хватать звезды, но и умирать под обрушившимся небом. Дилан, если ты рассчитываешь на роль даже второстепенного персонажа так быстро, то я покупаю боксерскую грушу! Я не знаю, как ты по-другому будешь справляться с гневом. Меня искренне бесит идти по стопам Рейчал Берри, но музыкальное кафе – не такой плохой вариант. А внешность… Ну, ты и так красив, как греческий бог, конкуренция она такая, привыкай. Советую разбить самому себе розовые очки, потому что ни у кого не получается это сделать лучше и больнее Нью-Йорка. На твоем месте я бы собрал группу и начал двигаться в этом направлении. Судьба все равно потащит тебя крюками туда, куда ей будет угодно. Думаю, начать разговор о возможной смене деятельности стоит не сегодня. Иначе мы, и правда, подеремся».

– Я и не планировал сидеть вечно. – Том сердито стер с доски. – Я был не в настроении. – Стер. – В клубе я познакомился с девушкой… – Он закусил губу и стер. – Она вытащила меня на сцену. – Стер. – Я вспомнил, почему люблю музыку. – Теперь улыбка на его лице стала совсем упрямой и не собиралась исчезать даже под внимательным взглядом Дилана. – Ничего подобного я раньше не испытывал!

– И что планируешь делать?

– Пойду устраиваться на работу. – Том гордо написал это на доске. Дилан же резко поменялся в лице. Безразличие сменилось легким удивлением. Том не мог поверить, что друг поражен его решением. – Я видел несколько афиш. – Том пожал плечами и стер. – Схожу попробую. – Стер. – Главное, я начал петь.

– Может, тебе стоит слегка разогреться? – Дилан посмотрел на Тома, потом перевел взгляд куда-то в сторону. – Мы совсем недавно оборудовали комнату для репетиций. Я знаю, что всю свою жизнь ты пел. Однако последний перерыв длился почти два месяца. Даже самый острый клинок покрывается ржавчиной от неиспользования. – Дилан все еще не смотрел на Тома. – До августа осталась пара дней. У меня есть список прослушиваний на следующий месяц. Можем сходить вместе…

– Хм. – Том написал это «хм» и призадумался, насколько глупо писать звук, стер его. – Думаю, ты прав. – Он посмотрел на потолок, вспоминая свое выступление в баре. – Мои верхние ноты слегка потеряли опору, а низ лишился глубины. – Стер. – И одна интонация не годится. – Стер. – Не хочу, чтобы меня звали чудиком, который всю жизнь поет, но так и не научился. – Стер. – Завтра тогда начну.

– Вот и хорошо. – Дилан оттолкнулся от подоконника и начал искать свои шорты. – Пойду пробегусь, я перенервничал. Не хочу, чтобы мне снесло крышу еще раз. – Он накинул мятую футболку и все равно не потерял шарма рок-звезды.

«Так вот, как ты это называешь… Сносит крышу…»

– Кстати об этом, – быстро написал Том и чуть не ткнул Дилану табличку в лицо. – Ничего не хочешь объяснить? – Он видел, как тот буквально сбегает от неприятного разговора. Стер. – Что это было, Дилан?

– Я сорвался. – Он смотрел на Тома прямо, потом отвел глаза в сторону. – Такое бывает… Я виноват, прости. Не хотел тебя валить, хотел просто удержать на месте. – Он замолчал, Том успел подумать, что уже не дождется ответа. – Не люблю, когда меня игнорируют. Короче, прости, виноват. Такого больше не повторится. Если хочешь еще поговорить по этому поводу, давай завтра, после пробежки?