Пой. История Тома Фрая - Коста Габриэль

С

«Я всегда знал, что жизнь с Ричардом, это жизнь с Ричардом. Звучит ужасно даже в моей голове, и вряд ли найдется подходящая песня для выражения того, что я чувствую. При всей его утонченности, аккуратности и элегантности для остального мира, он остается жутким неряхой на «своей территории». Сейчас этой территорией стала наша с Диланом квартира. Листки с записями историй Ричарда встречаются абсолютно везде: спальня, кухня, в частности микроволновка и холодильник, коридор, ванная. Вчера бумажки посыпались мне на голову, когда я снял лейку с держателя. Невероятно весомые рассуждения о том, любит ли Некрон есть манго, размокли в воде. И все же я считаю, что нормальные люди клеят листы с напоминаниями на холодильник, а не оставляют их под сыром в бутерброде. Я частенько работаю на своем ноутбуке, к Дилану Ричард боится подходить, поэтому выливать творческие переживания и заниматься чепухой ему приходится в интернет-кафе в соседнем доме. А, учитывая его нынешний статус безработного лентяя, деньги на блага цивилизации стремительно кончаются. И все же Ричард нашел неплохой выход – стал использовать мои старые блокноты. Мне-то они уже ни к чему…»

Том жевал свои хлопья, пока Ричард спал в репетиционной. Конечно же, диван оказался ему мал: ноги свисали с подлокотников, одна рука обычно лежала на полу, другая – на спинке. Со стороны неудобная поза совсем не беспокоила Ричарда. Он чем-то смахивал на паука в центре своей паутины, который расставил лапы в ожидании добычи. Именно на этой мысли Том обнаружил в хлопьях ластик от карандаша. Острая боль пронзила его челюсть, заставляя вмиг схватиться за щеку и зажмурить глаза. Он нервно выплюнул ластик и замычал от раздражения. Том знал, что однажды обнаружит записи Ричарда в самом неожиданном месте. Если Том когда-то откроет крышку унитаза и заметит на ней какой-нибудь стикер, друг в тот же момент полетит вниз по лестнице. Прошло всего два дня, как Ричард заселился к ним, а Том уже начинал разделять раздражение Дилана. Он принял решение завершить свой завтрак – желательно при целых зубах – и дать другу по лбу ложкой. Тем временем он прислушался ко входной двери.

«Тишина. Собственно, как и всю ночь. Вчера меня взяли на роль Тони, и я сразу написал Дилану. Я отправил сообщение в каждой социальной сети, но ответа так и не дождался. Только к полуночи Дилан написал, что не придет ночевать из-за дел. Я боюсь, его реакция связана с пребыванием Ричарда в нашей квартире. У них сложились натянутые отношения после ссоры в школе. Если приплюсовать сюда переменчивое настроение Дилана и острый язык Ричарда, беды не избежать. Благо квартирант еще ни разу не лез на рожон, поэтому вставать грудью на его защиту еще не приходилось. Эх… К тому же главный агрессор – Дилан – не пришел ночевать. С какой стороны ни посмотри – все плохо. Я прекрасно знаю, что он игнорирует меня не просто так. Дилан, как и все дети двухтысячных, умеет читать сообщения в соцсетях без ведома другого человека. Первая репетиция представляла собой знакомство с другими актерами, сценаристами и режиссерами. Завтра должна состояться встреча с актерами второстепенных ролей, дублерами и декораторами. До сих пор не верю, что все происходящее – правда».

Из комнаты послышался громкий зевок. Ричард чем-то напоминал Тому летучую мышь: он отсыпался днем, а ночью на цыпочках грабил холодильник и слушал запахи всех кремов Дилана. При этом он каким-то невероятным образом успевал читать и надоедать Тому.

Ричард вышел из комнаты в пижамных штанах и направился в туалет. Какой-то черт в голове посоветовал ему снова начать читать фанфики по «Звездным войнам», и малопонятная речь друга теперь вообще превратилась в инопланетную. Тому оставалось лишь молиться, чтобы Ричард не тронул косметику Дилана, даже случайно. Тот определенно вернется не в лучшем настроении.

Ричард, зевая, подошел к холодильнику и зарылся в него с головой в поисках провианта.

«Не ищи, я все сожрал».

– Что об омлете думаешь ты? – спросил из недр холодильника Ричард. Он вынырнул оттуда с пятью яйцами и молоком. Том поднял на него глаза и прищурился. Он и так ощущал себя хоббитом рядом с ним и Джеком, а когда сидел, комплекс неполноценности расцветал с новой силой. – При желании твоем, могу поделиться я.

– На столе три ромашки, моя любовь и пара тостов [120], – кристально чисто пропел Том. Песня не ответила на вопрос Ричарда: он состроил непонимающее выражение лица. Это все, что пришло Тому в голову, больше песен про еду после изнурительного длинного дня он вспомнить не смог. Он обессиленно взял доску. – Я чуть не сожрал ластик от карандаша. – Стер. – Как он, черт возьми, попал в хлопья? – Он стер и продолжил испепелять друга взглядом.

– А его искал я как раз. – Ричард засиял.

– В следующий раз найдешь его… – Том писал отрывисто. – В другом месте.

– Вас, мастер, понял я, понял. – Он прикрыл глаза и наклонился. Одно из яиц выпало из его рук и разбилось. – Не разбив яиц, омлет не приготовишь ты. – Том показал ему кулак, а потом на тряпку в углу. Уборка Ричарда чем-то напоминала суету краба отшельника на пляже.

Том доел свои хлопья и покосился на телефон. Стоило заказать доставку и позвонить в морг. Вдруг Дилана уже нашли там?

– Так что думаешь ты омлета насчет?

– Слишком рано умирать! [121] – пропел Том и покачал головой. Он взял доску. – Не хочу я есть. У меня тут завтрак на ужин. – Он стер. – Ты опять читал фанфики?

– Нет, не ночью этой. Ночь прекрасной была для творчества моего. – Ричард улыбнулся и начал готовить омлет. Они оба сегодня завтракали во время ужина. – Что Дилан сказать успел насчет роли твоей?

– Ничего, – написал Том. Ричард замер, чем подтолкнул еще одно яйцо к судьбе Шалтая-Болтая. – Он не прочитал ни одно сообщение. – Стер. – Написал, что не придет на ночь. – Стер. – Без понятия, где он… – Том сомневался несколько секунд. – Мы поругались незадолго до вашего приезда.

– Да? Кто сомневался бы… – Ричарду не хватало только поварского чепчика. Он выглядел настолько напыщенно, будто готовил ужин на сотню персон во французском ресторане.

– Он очень сильно разозлился. – Стер. – Когда я не предупредил его и пошел гулять. – Том стер под осуждающий взгляд Ричарда. Друг явно и без стеснения осуждал Дилана. – Тут я сам виноват. – Стер. – Ушел, ничего не сказал, вернулся за полночь. – Стер. – Пьяный. – Ричард состроил удивленное лицо. – Немного пьяный. – Стер. – Я до того дня не пел. – Стер. – Думаю, он заволновался.

– В день этот именно вновь запел ты? – Том не смог разгадать это выражение лица Ричарда. Он словно обдумывал сложное математическое уравнение. – А как произошло, что вновь мир поразил ты голосом своим?

– Господь, да хватит так разговаривать, – написал Том и помассировал виски пальцами. – Я пошел в клуб. – Ричард фыркнул, а Том продолжил писать. – Там было шоу и… – Он нерешительно стер и ровно вывел: – девушка. – На этом моменте Ричард чуть не превратил омлет в угли. – Ничего такого. В том самом смысле.

– А в каком смысле-то? – Ричард даже перестал говорить, как все американцы в восьмидесятых, подобно Йоде.

– Она вытолкнула меня на сцену и сказала… – Том закусил губу, когда писал это. Ему не хотелось говорить о маме или о личных переживаниях Оливии. Это их тайна на двоих. – Пой. Ну я и спел. – Том улыбался. – С каким-то неизвестным парнем. – Ричард начал выть на манер волка, но под осуждающим взглядом Тома остановился. – И вновь ничего такого. Тут суть в другом. – Стер. – В чувствах…

– И каково это, освободиться? – серьезно спросил Ричард.

«Ричард, можно ли посчитать все языки пламени лесного пожара? Волны Тихого океана? С чем сравнить чувство полета птицы? Есть ли число для количества звезд во Вселенной? Ты задаешь вопросы, для ответа на которые не придумали единиц измерения. Это одновременно все и в ту же секунду ничто. Я постоянно возвращаюсь к тому дню и рефлексирую, что же поменялось во мне? Помогла ли Оливия перешагнуть страхи, или это всегда скрывалось внутри меня? Какие факторы до судьбоносного момента не давали расправить крылья? События или люди? А может, я сам? Проблемы берут начало от меня самого или из внешнего мира? Даже успешное прослушивание не сравнится с некоторыми эмоциями в жизни. Возвращение моих друзей, знакомство с Диланом и… песня в том клубе. Я олицетворял свободу. Вряд ли я смог бы вновь почувствовать то воскрешение, которое испытал в те невероятные четыре минуты, но как же мне ответить на твой вопрос, Ричард? Я пишу и стираю тысячи синонимов слова «счастье», но даже его недостаточно. Я часто не мог найти подходящих песен, однако ничто не расскажет об эмоциях лучше… Чем музыка».