Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
– Котлетики! – предвкушала дочка, и даже Евгения нетерпеливо поглядывала в сторону фырчащей сковородки. Летучая мышь сидела за столом вместе с ними, как третья дочка Веры.
«Давно не виделись, – усмехнулась про себя Вера. – Тоже голодная?»
«Ещё бы», – ответила зависть.
Валечка вышел из комнаты через полчаса. «Нагляделся», – страдала Стенина.
– А что-нибудь постное есть? – спросил он у Веры.
– Лапшу будешь?
– Если тебе нетрудно.
– Лапшу никому не трудно.
– А ты кто такой вообще-то? – включилась Лара.
– Валентин Аркадьевич.
Лара хихикнула.
– Что, смешное имя?
– Как для старого дедушки.
– А я и есть старый.
– Нет, тебе ещё долго жить придётся.
– К сожалению. Тебя Лара зовут, да? А ты – Евгения?
Евгения кротко кивнула, залилась тёмным румянцем.
Валечка поискал взглядом икону, но обнаружил только чеканку – выжившую с восьмидесятых выпуклую девушку.
– Девочки, пора спать! – скомандовала Вера. – Завтра вообще-то в школу.
– А почитать на ночь? – строго спросила дочь.
– Давайте я вам лучше расскажу историю, – предложил Валечка.
– Сказку?
– Нет, настоящую историю.
– Давай!
– Вы умывайтесь, зубы чистите, а я съем лапшу – и приду.
Девочки наперегонки помчались в ванную. Лара ныла, что опять куда-то пропала её жёлтая зубная щётка, потом Евгения крикнула, что щётку нашли…
– Ты что, остаёшься? – удивилась Вера.
– Если ты не против.
– Но тебе придётся спать со мной в гостиной. Юльку ты унёс ко мне в комнату, в детской – Лара с Евгенией. – Она не стала упоминать о том, что частенько ночует вместе с девочками – на широком диване вполне хватало места троим.
– А мы не будем спать! – сказал Валечка. – Мы же поговорить хотели, помнишь?
Он снял наручные часы, аккуратно положил их на столик. С раскинутыми, хранящими форму руки ремешками, они были похожи на птицу, застывшую в полёте. Вера зачем-то смотрела на эти часы не отрываясь.
– Ис-то-ри-я! Ис-то-ри-я! – скандировали девочки.
Что это будет за история, Вера догадалась сразу. Конечно, царские останки! Видимо, за всю жизнь с Валечкой так и не произошло ничего более захватывающего.
В детскую она вошла на словах Лары:
– Ну, так пусть бы эволюционеры (так дочь произносила слово «революционеры») одного этого мальчика и убили! Раз он всё равно уже был больной наследник. Зачем же всю семью расстреляли?
– И собачку, – всхлипнула впечатлительная Евгения.
– То, что надо на сон грядущий, – похвалила Валечку Стенина.
Он смутился:
– Прости, я не подумал. Конечно, они ещё маленькие.
– Мы не маленькие, – возмутилась Лара. – Рассказывай, что было дальше.
– Завтра.
– А ты что, останешься у нас ночевать?
– Останусь. Поздно ведь уже. На улице темно и страшно.
– Тогда можешь лечь на бабушкиной софе, – разрешила дочь.
– Лара и правда Регистратура, – сказал Валечка, когда они наконец-то сидели в кухне вдвоём. Вера успела переодеться, закинув злосчастное платье в дальний угол гардероба. Теперь она была в простой серой футболке и джинсах, волосы собрала в хвост – хуже не придумаешь. Какая теперь разница.
– Вера, – Валечка так произнёс её имя, что стало совершенно ясно, какие слова последуют за ним. В принципе можно было ничего и не говорить – ограничиться одним этим обращением. Но он говорил – и при этом держал Стенину за руки и гладил их, как будто уговаривая маленькую девочку не спорить и быть послушной. – Всё равно у нас ничего не получится. Я никогда не женюсь, а эти наши встречи – грех. Большую беду на тебя навлекаю.
Он говорил это, но смотрел на Веру таким взглядом, который начисто опровергал каждое слово. Взгляд его был – любовь.
– Да ты же любишь меня! – воскликнула Вера.
– Стенина, где ты?
Держась за стены, в кухню шла пьяная Копипаста.
– Я долго спала?
– Может, час.
– Ты нас не познакомишь?
Она протянула Валечке руку – привычка, подсмотренная в Париже.
– Вы знакомы, и он даже был твоим мужем.
Юлька отдёрнула руку:
– Валентин? Тебя вообще не узнать! Вот что крест животворящий делает…
– Не богохульствуй, – попросил Валечка.
– Да я в хорошем смысле! Стенина, а можно мне кофе?
– Нельзя. Воды попей, вон кувшин стоит.
– Верка у нас строгая! – сказала Юлька. Она всё никак не могла осознать, что происходит.
– А почему ты у Стениной сидишь? – осенило её наконец.
– Лучше расскажи, почему ты напилась до такого состояния, – напустилась на неё Вера, – да ещё при детях?
– У меня кризис, – сказала Юлька и вдруг зарыдала. Слёзы потекли у неё из глаз сразу во все стороны – Вера так не умела, она плакала очень редко, и как правило, над грустными фильмами про собак. А Юлька всегда рыдала с удовольствием, но такого водопада на Вериной памяти не было. Даже в Лувре, когда Копипаста оплакивала Джоконду, всё выглядело куда приличнее.
Валечка подпрыгнул на месте, ударившись головой о полку, которая висела прямо над ним. Ударился, судя по звуку, изрядно, но не позволил себе даже ахнуть. Выдержка у него была, как у сыра «конте» – исключительная. Уж Вера-то это знала как никто другой.
Она бросила Юльке полотенце, та спрятала в него заплаканное лицо и тут же отбросила в сторону:
– Фу, котлетами пахнет!
– Извини, пожалуйста!
– Так что случилось, Юля? – спросил Валечка. – Какой у тебя кризис?
– Жанра! И жизни! И возраста! Я старая и некрасивая!
– Всё это чушь, – мягко сказала Стенина. – Ты очень красивая и молодая, все тебе завидуют, правда! Посмотри – у тебя джинсы размера «икс эс», а я с трудом влезаю в «эмку». Я бы хоть сейчас с тобой поменялась.
– Верка, ты такая хорошая! – всхлипнула Копипаста. – Ты мой лучший и единственный друг!
И тут же скосила глаза на Валечку – где его слова утешения, почему замешкался?
– Отлично выглядишь, – скупо признал он.
Вера с трудом увела Юльку спать, сидела с ней целый час – гладила по голове, как Евгению или Лару, говорила ей «ч-ч-ч», как малышке. Когда подруга наконец заснула, Вера на цыпочках вышла из комнаты. Ни Валечки, ни его часов с раскинутыми ремешками на кухне не было.
Как не было их ни в ванной, ни в детской, ни в пустой тёмной гостиной.
Глава двадцать восьмая
Если похвалите – я не поверю.
Если скажете правду, мне будет больно.
Лучше давайте-ка разойдёмся.
Тэффи
Пошёл снег, да сразу так густо, будто в кино.
Серёжа сказал:
– Я в такую погоду всегда думаю: Бог хочет засыпать весь мир снегом. Чтобы людей не было видно – вообще.
Лара отозвалась с заднего сиденья:
– Это как кошки закапывают экскременты, да? Или как собаки – косточку?
– Кошки здесь больше подходят.
– Кошки всегда больше подходят, – согласилась дочь. – Но мама их не любит.
Серёжу ошпарило этими словами:
– Верочка! А как же?..
– Я не любила их до встречи с Песенкой, – сказала Вера. – Он навсегда изменил моё отношение к кошкам. Вы, Серёжа, лучше на дорогу смотрите, а то поворот проскочите. Хотелось бы доехать, с третьего-то раза.
– А что за песенка? – заинтересовалась Лара.
– Это мой кот. Сейчас покажу фотографию.
– Не вздумайте! – возмутилась Вера. – Хватит с меня одной аварии. Потом и покажете, и расскажете. А пока давайте музыку послушаем.
Серёжа обиженно включил радио. Двое ведущих в шутку препирались на тему женской дружбы: у девушки был хриплый, хорошо прокуренный голос, а у мужчины – пискливый и резкий:
– И все-таки, Наталья, я не верю в то, что женщины могут дружить. Как только между ними встанет мужчина, тут и песенке конец! – Бедный Серёжа дернулся, услышав страшный прогноз.
– Нет, Макс, мне, как женщине, виднее, – убедительно хрипела радио-Наталья. – Вот у меня, например, много подруг, и наши отношения длятся годами! А ещё у нас с тобой звонок. Слушаю вас!
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
