Тот покачал головой:
– Ты на грани срыва, Слейтер! Может, попросишь у шефа отпуск?
– Я в порядке, Майк, а вот ты, по-моему, не хочешь к девочкам Фаруха! Мне самому заняться джипом? Без проблем. Но тогда вам с Паслером придется совершать марш – бросок до Чевара, ну?
– Все, все! Я ушел!
Проводив капрала, Слейтер сказал Паслеру:
– Я к себе, Фил! Немного отдохну, что-то голова разболелась. Принесут обед – разбуди!
– Хорошо! Не пойму, с чего ты вдруг сейчас Майка за машиной послал?
– А вот это мне решать, рядовой, кого, когда, а главное – куда посылать. Ясно?
– Да, тебе действительно требуется отдых. И… консультация психиатра.
– Не заставляй меня, Фил, посылать тебя… следом за Умбергом! Не надо!
– Понял, сэр!
– О’кей! Короче, разбудишь, если усну!
– Разбужу, господин сержант! Не беспокойтесь!
Слейтер прошел к себе в комнату. Принял душ, включил на полную мощность кондиционер, упал на кровать и устремил взгляд в потолок. Он думал о предстоящей встрече с русским агентом, Гулей. И мысли о ней, по сути, врагу, отчего-то были приятны американскому сержанту. С этими мыслями Слейтер и уснул тревожным сном.
В 15.00 «Хаммер» американцев выехал на дорогу, ведущую к Чевару.
На этот раз ворота дома Фаруха открылись до того, как джип уперся в них. Охранник ждал визита американцев.
Умберг загнал «Хаммер» во внутренний двор. Переодетые в гражданскую одежду, но вооруженные инструкторы покинули внедорожник. Встречал их сам хозяин дома и борделя:
– Ассолом аллейкум, дорогие гости! Рад, рад вас видеть в добром здравии.
Слейтер поздоровался в ответ:
– Ва аллейкум ассолом, Фарух! Мы тоже рады видеть тебя живым и невредимым. Остается удивляться, как тебе еще удается выжить в стране, где правят традиции ислама, занимаясь тем, что грозит смертной казнью. Видимо, ты каким-то образом сумел договориться со Всевышним?
Фарух хитро ухмыльнулся:
– Со Всевышним договориться невозможно. У него можно лишь просить прощения за грехи, без особой, впрочем, надежды быть прощенным. А вот с некоторыми чиновниками действительно договориться можно! Конечно, это стоит денег, но что сейчас делается бесплатно?
– Ладно! Живи и процветай еще лет сто! Нам это только на руку! В доме, как всегда, нет посторонних лиц?
– Нет, конечно, как можно? Вы для меня самые ценные клиенты.
Умберг заметил:
– Ты постоянно это говоришь. Не надоело?
– Нет, господин капрал! Потому что от сердца.
– Ну-ну!
Фарух указал на дверь:
– Проходите, уважаемые, в гостиной все уже накрыто для вас. Вот только барашка повар поджарит. Но это дело нескольких минут. Проходите!
Американцы обосновались в той же комнате, что и обычно. Выпили, закусили. Фарух поинтересовался новостями, но ответа не получил. Паслер посоветовал ему читать прессу.
Дошла очередь до девочек.
Умберг увел в номер толстушку-азиатку, Паслер остановил свой выбор на миниатюрной мулатке, Слейтер же, проводив подчиненных, спросил у Фаруха:
– Как поживает Гульнара?
Хозяин борделя улыбнулся:
– О, господин сержант, вижу, эта девушка понравилась вам.
– За эту неделю кто-нибудь другой спал с ней?
– Нет! Был один желающий из торговцев базара, но я не позволил.
Слейтер кивнул:
– Ты все правильно сделал, Фарух. Гуля моя, и никто не должен даже пальцем ее коснуться. Все издержки я оплачу так, что останешься доволен!
Фарух поклонился:
– Не сомневаюсь, господин сержант! И будьте уверены, Гульнара не достанется никому, кроме вас!
– Молодец, Фарух! Я в номер. Пришлешь девочку через полчаса. – Слейтер поднялся: – Виски в комнату отнесли?
– Конечно! Мы же ждали вас!
– Отлично. Тебе бы работать где-нибудь в Нью-Йорке! Денег бы имел кучу! У нас, как здесь, не обслуживают. Ты определенно пользовался бы в Штатах популярностью. Подумай, может, махнешь в Америку? Там и от властей прятаться не нужно.
Фарух ухмыльнулся:
– Перспективу вы, уважаемый господин Слейтер, нарисовали, конечно, неплохую. Возможно, я и имел бы успех в Штатах, но разве ваши мафиози потерпели бы рядом успешного конкурента?
Слейтер согласился:
– Да, тут ты прав на все сто! Не потерпели бы!
– Вот-вот! Так что, я лучше под угрозой серьезного наказания буду находиться, но у себя дома. Здесь, знаете, и умереть будет легче!
– И в этом ты прав. Дома умирать легче, чем на чужбине, хотя, если подумать, какая разница, где тебя закопают, ан нет, есть разница, есть! Но, хватит слов, пора и делом заняться. И так раз в неделю выпадает возможность облегчить яйца. Жду Гульнару!
– Пришлю, сержант! Ровно через полчаса!
– О’кей!
Слейтер поднялся в свою комнату. Внимательно осмотрел ее на предмет возможной прослушки. «Жучков» не нашел. Подумал: странно, Гульнаре не мешало бы иметь запись разговоров с американским сержантом. Или она, действительно, играет с ним честно, в открытую, что несвойственно ни одной разведке мира. Но прослушки нет. Может, передатчик записывающего устройства установлен в белье женщины? Вряд ли! Велик риск быть уличенной. И тогда конец контакту. А он весьма важен для русских. Но к черту мысли. Сейчас душ, потом пара бокалов виски, а дальше – как пойдет. Слейтер поймал себя на мысли, что сам желает выговориться перед женщиной. Ждет этой встречи. С чего бы? Ведь это совершенно не похоже на боевого сержанта Энди Слейтера. Наверное, он в лагере сошел с ума. Или Гульнара загипнотизировала его. Ну и пусть. Пусть все идет, как есть. Вот только сегодня… но об этом позже! Ночью!
Раздевшись, сержант направился в душевую.
Через полчаса в комнату вошла Гуля. Слейтер сидел в кресле, потягивая виски.
Девушка поздоровалась:
– Приветствую вас, сержант!
– Здравствуй, русский разведчик!
– Может, обойдемся без шуток? Или у вас игривое настроение? Хотя вряд ли, выглядите вы, Энди, мягко говоря, не совсем хорошо. Устали?
Слейтер отставил в сторону бокал:
– Устал! Морально устал! – И напрямую спросил: – Вам известно, какую задачу выполняли в Афганистане «Призраки»?
– Конечно! Эти твари уничтожили два мирных кишлака, убили сотни ни в чем не повинных людей.
– А разве ваша авиация не разносит в клочья мирные афганские кишлаки?
– Насколько мне известно, наша авиация наносит удары по конкретным целям, по базам или схронам. И нет вины пилотов в том, что душманы нередко прячутся в кишлаках. Хотя глупо было бы отрицать, что иногда пилотов дезинформируют и они обстреливают населенные пункты, в которых душманов нет и в помине. А разве ваша армия во Вьетнаме не допускала подобных ошибок? Если не сказать большего.
Слейтер закурил:
– Ладно, оставим эту тему. Война есть война!
– Вот именно, сержант. Одно дело, когда ошибается наводчик или получает заведомо неверную информацию по целям и артиллерия или авиация наносит удар по кишлакам. И совсем другое дело, когда в тот же кишлак входит карательная команда, имеющая прямой приказ вырезать население этого кишлака. При этом акция обставляется так, будто ее провели советские солдаты, а не выкормыши Фархади или какого-то другого ублюдка, спрятавшегося от войны в Пакистане.
– Какую цель преследует твое руководство, решив вплотную заняться лагерем Фархади?
Гуля пожала плечами:
– Точно не знаю. Могу лишь предположить, что главной целью является уничтожение «Призраков». Возможно, всего лагеря.
– Понятно!
Сержант поднялся, прошелся по комнате.
– Запоминайте информацию по лагерю. Никаких записей!
– Я слушаю вас!
Слейтер говорил минут десять, закончив свое сообщение словами:
– Думаю, этого достаточно, чтобы иметь представление о том, что собой представляет лагерь и как он охраняется. Минные поля со стороны границы, в северной балке, на входе в овраг, что расположен с юга, а также между южным оврагом и периметром ограждения. Мины установлены противопехотные. В заграждениях есть проходы, но где именно, узнать не удалось. Далее. «Призраки» в последнем рейде потеряли двух человек. На их место Фархади определил солдат, которых вместе со старшим лейтенантом Баженовым привел в лагерь известный вам Карамулло. С понедельника мы, инструкторы, должны начать работу с ними! Старший лейтенант переведен в наш барак. Теперь мы соседи. Он занял благоустроенную комнату, о которой я уже говорил.
