– Вот так! А теперь улепетывай! – буркнул он. – Только быстро!
Потом, так же медленно и как бы размышляя, двинулся к свалке. Оглядев черноволосого вожака, он нанес ему сокрушительный удар кулаком в нос и тут же, почти незаметно, навесил еще удар – в челюсть. Вожак грузно плюхнулся на брусчатку.
В этот момент Керн заметил Рут. С непокрытой головой – видимо, потеряла берет – она стояла около свалки.
– Скорее, Рут! Скорее! Надо убираться отсюда!
В первое мгновение она не узнала его.
– Полиция!.. – заикаясь, вымолвила она, бледнея от возбуждения. – Полиция… должна помочь!..
– Полиция не поможет! А нам нельзя попадаться ей в руки! Надо уходить, Рут!
– Да… – Рут посмотрела на него, словно пробудившись ото сна. Лицо ее переменилось. Казалось, вот-вот она разрыдается. – Да, Людвиг, – проговорила она странным, надломленным голосом. – Давай уйдем!..
– Быстро!
Керн схватил ее за руку и потащил за собой. Сзади послышались крики. Группе еврейских студентов все-таки удалось прорваться, и они побежали через площадь. Толпа сместилась, и вдруг Керн и Рут очутились в самой ее середине.
– А, Ревекка! Сарра! – Один из погромщиков схватил Рут.
Керну почудилось, будто в нем молниеносно распрямилась туго сжатая пружина. Он был крайне удивлен, заметив, как парень обмяк и медленно опустился на мостовую. Он даже не осознал, что ударил его.
– Отличный прямой! – одобрительно произнес кто-то рядом. Это был высокий светловолосый студент. Он держал за вихры двух молодчиков, которых только что столкнул головами.
– Ничего страшного! Благородные части тела невредимы! – заявил он, отпуская их. Оба повалились на землю, словно мокрые мешки. Блондин тут же схватил двух других.
Керна ударили тростью по руке. Озверев, он рванулся вперед, в какой-то красный туман, и начал яростно бить вокруг себя. Он раздробил чьи-то очки, кого-то сшиб с ног. Потом раздался страшный гул. И красный туман стал черным.
Керн очнулся в полицейском участке. Его воротник был разорван, из щеки шла кровь, голова все еще гудела. Он привстал.
– Привет! – сказал кто-то рядом. Это был снова тот самый студент-блондин.
– Проклятие! – ответил Керн. – Где мы?
Блондин рассмеялся:
– В заключении, дорогой мой. Через день-два они нас отпустят.
– Меня не отпустят. – Керн огляделся. Всего в камере находилось восемь человек. Кроме студента-блондина, сплошь евреи. Рут здесь не было.
Студент опять рассмеялся:
– Что это вы так внимательно приглядываетесь? Думаете, посадили не тех, кого надо? Ошибаетесь, дорогой! Виноват не нападающий, а пострадавший! Он, и только он – причина всех огорчений. Такова моднейшая психология.
– Вы не знаете, что сталось с девушкой, которая была со мной? – спросил Керн.
– С девушкой? – Блондин задумался. – Видимо, она не пострадала. Да и что могло с ней случиться? Ведь при драках девушек не трогают.
– Вы в этом уверены?
– В общем, да… А кроме того, ведь сразу появилась полиция.
Керн неподвижно смотрел в одну точку. Полиция, подумал он. Вмешалась все-таки! Но ведь паспорт Рут пока еще действителен. Ничего плохого они ей не сделают. Впрочем, и случившегося более чем достаточно.
– Кроме нас арестовали еще кого-нибудь? – спросил он.
Блондин отрицательно покачал головой:
– Думаю, что нет. Меня взяли последним. Правда, ко мне они подступились не без опаски.
– Значит, больше арестованных не было? Наверняка?
– Наверняка. Иначе они были бы здесь с нами. Мы ведь пока еще в участке.
Керн облегченно вздохнул. Видимо, они оставили Рут в покое.
Студент-блондин иронически разглядывал его:
– Небось тошнехонько вам, а? Так бывает всегда, когда ты ни в чем не виноват. Уж лучше сидеть за дело. Кстати, я тут единственный, кого посадили в строгом соответствии с добрыми старыми законами. Ведь я добровольно вмешался в потасовку. Потому-то мне и весело.
– Это было очень порядочно с вашей стороны.
– Подумаешь, порядочно! – Блондин небрежно махнул рукой. – Я сам старый антисемит. Но разве можно оставаться спокойным, когда видишь этакое избиение? Между прочим, вы нанесли великолепный короткий удар. Четкий и молниеносный. Занимались когда-нибудь боксом?
– Нет.
– Тогда стоит поучиться. У вас неплохие данные. Только не надо горячиться попусту. Будь я верховным жрецом евреев, я бы предписал им ежедневный обязательный час бокса. Посмотрели бы вы тогда, как эти молодчики зауважают вас.
Керн осторожно ощупал свою голову.
– В данный момент мне как-то не до бокса.
– Это они вас резиновой дубинкой огрели, – деловито пояснил студент. – Наша доблестная полиция! Всегда на стороне победителей! Но не беда. К вечеру ваш черепок поправится. Тогда и начнем тренировку. Ведь надо же чем-то заняться. – Он забрался длинными ногами на койку и огляделся. – Вот уже два часа, как мы торчим здесь! Дьявольски скучное заведение! Были бы хоть карты! Сыграли бы в подкидного, что ли. Надеюсь, кто-нибудь из вас играет… – Он смерил еврейских студентов насмешливым взглядом.
– У меня есть при себе колода. – Керн сунул руку в карман. Штайнер подарил ему карты, которые получил от шулера. С тех пор он постоянно носил их с собой как своего рода амулет.
Студент одобрительно посмотрел на него:
– Вот это здорово! Только, ради Бога, не говорите, что вы играете в бридж! Почему-то все евреи играют только в бридж. Больше ничего не знают.
– Я полуеврей. Играю в скат, тарок, ясс и покер, – ответил Керн не без некоторой гордости.
– Великолепно! Тогда вы превзошли меня. В ясс я играть не умею.
– Это швейцарская игра. Если хотите, могу вас научить.
– Ладно. За это я дам вам урок бокса. Так сказать, обмен духовными ценностями.
Они играли до вечера. Тем временем студенты-евреи беседовали о политике и справедливости, но ни до чего не договорились. Керн и блондин играли сначала в ясс, затем в покер. Керн выиграл семь шиллингов – Штайнер не зря обучал его… Голова постепенно прояснилась. Он старался не думать о Рут. Сделать для нее что-нибудь он не мог, а предаваться сейчас бесплодным размышлениям значило бессмысленно растрачивать силы. Хотелось поберечь нервы – предстоял допрос у судьи.
Блондин перетасовал карты и выплатил Керну долг.
– А теперь начинаем второе отделение, – заявил он. – Ну-ка, давайте! Я сделаю из вас второго Демпсея [31].
Керн встал. Он был еще очень слаб.
– Боюсь, ничего не выйдет, – сказал он. – Сегодня моя голова не выдержит еще одного удара.
– Однако у вас была достаточно ясная голова, чтобы отнять у меня семь шиллингов, – ухмыльнулся блондин. – Не робейте! Вперед! Подавите в себе труса! Пусть заговорит в вас арийская кровь забияки! И вообще, нанесите удар по вашей гуманной еврейской половине!
– Я ударяю по ней вот уже целый год.
– Отлично! Итак, для начала побережем голову. Начнем с ног. Главное в боксе – это легкость в ногах. Научитесь пританцовывать. Пританцовывая, можно выбить противнику все зубы. И даже очень просто! Так сказать, прикладное ницшеанство!
Блондин стал в позицию, качнулся в коленях и сделал несколько мелких шагов вперед и назад.
– Повторите за мной!
Керн повторил.
Еврейские студенты прекратили свою дискуссию. Один из них, в очках, поднялся.
– Не согласитесь ли вы поучить и меня? – спросил он.
– Пожалуйста! Скиньте очки, и за дело! – Блондин похлопал его по плечу. – Вскипи, о древняя кровь Маккавеев!
Нашлись еще два ученика. Остальные продолжали сидеть на койках, сдержанные, но полные любопытства.
– Два справа, два слева! – дирижировал блондин. – А теперь переходим к молниеносным ударам! Необходимо воспитать в себе подлинного громилу! Этой стороной вашего развития пренебрегали тысячелетиями! Есть что наверстать! Значит, запомните – бьет не рука, бьет весь корпус!
Он снял с себя куртку. Ученики сбросили пиджаки. Затем последовало краткое объяснение работы корпуса и небольшая репетиция. Все четверо старательно подпрыгивали в полутемной камере.
