Элен Скор
Соляные копи попаданки
Глава 1
Телефонный звонок раздался рано утром. Я по старой, давно заведённой привычке варила кофе, за спиной что-то бормотал маленький кухонный телевизор, за окном чирикали неугомонные воробьи, греясь в лучах майского солнышка, а на экране телефона высветилась надпись: «начальник».
Бывший начальник – поправила я себя.
Вот уже третью неделю я нахожусь на заслуженном отдыхе, куда меня торжественно проводили коллеги, устроили по этому поводу пирушку и даже вручили путёвку в эко тур.
- Вот, езжай, отдохнёшь от своих железок, развеешься, - улыбаясь, вручил мне конверт тот самый начальник, который сейчас названивает с утра пораньше.
Телефон последний раз звякнул и замолк. Я, не спеша, перелила кофе в фарфоровую чашечку, мою любимую. Пить кофе по утрам стало для меня многолетней традицией и ничто не могло ей помешать.
Сделала первый глоток ароматного напитка и прикрыла глаза от удовольствия, вдыхая бодрящий аромат.
Настроение стремительно улучшалось, его не испортил даже вид не разобранного чемодана, так и стоящего в дверях прихожей.
В эко тур я всё же поехала, не пропадать же путёвке. Мне неожиданно понравилось: деревня, душистое сено, коровки, колодец и коромысло с вёдрами. Тишь и благодать! Я даже задумалась – не купить ли мне домик в деревне?
А что, денег у меня скоплено достаточно. Чем куковать в городе и маяться от безделья, буду сажать клубнику и обмениваться с бодрыми старичками рассадой.
Хоть меня и отправили на пенсию, сама себя старой я не считала.
Телефон снова зазвонил, я усмехнулась, увидев на экране имя начальника.
- Эк его раздирает, неужто решил лично меня с первым мая поздравить?
Именно он отправил меня на пенсию, со словами: пора уступить дорогу молодым. Старая обида шевельнулась где-то в груди, но я силой воли подавила её. Действительно, что за ребячество? Человек звонит, видать переживает, как я по путёвке съездила.
Вздохнув, взяла трубку и поднесла к уху.
- Михаловна, ну, слава Богу, дозвонился! Я уж думал, ты ещё не вернулась!
- И тебе Дмитрий Петрович, здрасти.
- Ай, не до этого мне сейчас, Михаловна, - отмахнулся бывший начальник, - выручай!
- Что случилось?
- Форс-мажор у меня! Завтра москвичи на отдых приезжают, в горы собираются, а у меня подъёмник заело! Его же с осени не включали!
- А я тебе сколько раз говорила, что механизм изношен, менять нужно.
- Ты ещё поучи меня, как будто я сам не знаю, а деньги где взять?
- Ну, от меня-то ты что хочешь?
- Выручай, Михаловна, съезди, посмотри что там. Я Петровича послал, но от него уже два часа ни слуху, ни духу. Яж его с первомая выдернул, он ещё вчера отмечать начал. Тревожно мне что-то Михаловна.
- Так пошли молодых специалистов.
- Михаловна, чесно слово, ты как вчера родилась, первомайские праздники, все поразъехались, никого не найдёшь. Хорошо хоть ты всегда дома.
Всегда дома. А где же ещё быть одинокой вдове?
Были времена, когда и мы с мужем и его друзьями отмечали первомай в дружной компании. Муж – военный, помоталась я с ним по гарнизонам, часто по таким медвежьим углам, что вспомнить страшно.
От скуки выучилась на инженера, заочно. Меня с детства тянуло ко всяким сложным механизмам. И странное дело, у меня, сопливой девчонки, видавший виды запорожец, с которым не справлялись даже маститые механики, заводился буквально с пол оборота. Я словно чувствовала механизмы, знала, что нужно сделать, чтобы они снова заработали.
Нужно ли говорить, что без дела я не сидела. А когда муж не вернулся с командировки из очередной горячей точки, его товарищи устроили меня на один небольшой горнодобывающий заводик.
Мужа я любила, долго тосковала, находя утешение в работе. Если сначала за мной ещё пытались ухаживать, то со временем это сошло на нет. Да и кто посмотрит на бабу, которую по виду и от мужика-то не отличить.
Я коротко стриглась, носила исключительно штаны – потому что так удобнее. Ни какого маникюра – машинное масло и гаечный ключ не выдерживали даже стойкие современные лаки для ногтей.
Постоянно работая в мужском коллективе, я научилась виртуозно ругаться, потому как, по-другому они просто не понимают. Единственное, я никогда не пила и не курила, за что постоянно поощрялась начальством и ставилась в пример. В коллективе меня уважали.
На заводе до сих пор существовала старая канатная дорога, возрастом чуть ли не старше меня. Раньше на вершину горы доставляли рабочих, а с недавних пор - туристов. Правда, только в летнее время. Что понадобилось москвичам на горе ранней весной? Там даже снег не везде растаял.
Все эти мысли пронеслись у меня в голове, а Петрович напирал:
- Михаловна, поезжай, а!
- Петрович, я бы поехала, да только ты сам меня на пенсию отправил. А посторонним находиться на объекте нельзя!
- Михаловна, ты меня без ножа режешь! Ну, хоть Семёныча пожалей, вдруг там что серьёзное приключилось, а он выпивши. А про объект даже не думай, никто не узнает, что ты там была! Я а тебе за это пачку кофе куплю. Твой любимый.
- Две!
- Что?
- Две пачки кофе!
- Хорошо!
Я даже по голосу поняла, что Петрович довольно улыбается. Если этот жмот согласился на покупку, в общем-то, недешёвого напитка, видать его действительно серьёзно припёрло.
- Ладно, выезжаю, - вздохнула я, косясь на не разобранный чемодан, понимая, что разборка вещей откладывается на неопределённое время и даже повеселела.
Натянув свой любимый рабочий комбинезон, ветровку и кепку, спустилась на парковку, где стояла моя ласточка. Машинка не новая, но ухоженная, любовно перебранная своими собственными руками, мягко тронулась с места. Выехав из города, я набрала скорость, сворачивая на ведущую к горам дорогу.
Жигули Семёныча, нашего старшего мастера, стояли возле ангара, скрывающего в себе подъёмный механизм канатной дороги. Я припарковалась рядом и направилась в ангар.
- Семёныч! Семёныч, ты где? – крикнула я.
В ответ тишина.
Обойдя весь ангар, так его и не нашла, поэтому спустилась в подвал, где и скрывались главные механизмы.
Под потолком тускло горело несколько лампочек, ясно указывая, что тут кто-то есть.
- Семёныч!
Я прислушалась, из дальнего конца машинного зала раздавалось какое-то шебуршение. Я пошла на шум.
- Семёныч! Да как же тебя угораздило?
Мастер висел вверх ногами на высоте примерно двух метров над полом. Край его куртки зажевало между двумя огромными шестерёнками. Надо отдать должное, он не растерялся и успел застопорить механизм огромным гаечным ключом.
Вот только выбраться сам так и не смог.
- Эх, - Семёныч, Семёныч! – покачала я головой. – Давно висишь?
- Да часа два уже. Помоги Михаловна, затёк весь. И пить хочется. У тебя с собой водички нет?
- И как ты её пить собрался, вверх ногами-то? Ладно, сейчас тебя вызволим.
Я обошла механизм, соображая, как лучше приноровиться. Меня то и дело перебивал Семёныч, рассказывая, что он всё починил, и даже включил канатку для проверки, тут-то его и засосало. А всё потому, что кто-то пренебрегает выполнением техники безопасности!
Я вот даже волосы коротко стригу, а то бывали случаи – попадёт коса в работающий станок и поминай, как звали.
Поэтому первым делом избавилась от кепки и ветровки, надела рукавицы, отключила механизм и попыталась вытащить из него застопоривший ход гаечный ключ. Пришлось повозиться, но у меня всё же получилось. Теперь нужно выручать Семёныча.
- Я сейчас стремянку принесу и вытащу тебя.
Взяв лестницу, я прихватила с собой нож.
- Семёныч, надо резать. Куртку сильно прихватило, не вытащим.
- Меня Галка со свету сживёт, куртка-то почти новая. Давай, так тяни!
Ну, я потянула. Куртка Семёныча затрещала, а сам он повалился прямо на меня. В этот же момент затрещала, заискрилась наскоро скрученная проводка, и механизм медленно начал прокручиваться. Семёныч, вытаращив глаза, резко оттолкнулся, спрыгивая со стремянки. Та, покачнулась и стала заваливаться прямо на огромную крутящуюся шестерёнку.
