По праву сильногоПо праву сильного
Глава 1
Я стоял на краю поляны, глядя, как серебристый корпус «Сокола» растворяется в серой пелене туч. Гул двигателей стихал, унося Олега, Сольвейг и пятерку нукеров в Або. Их задача — искать таких, как Сольвейг: юных, одарённых, готовых ради шанса вырваться из грязи рискнуть всем. Это не просто рекруты. Это зародыши новой силы — неподвластной ни княжеским интригам, ни имперским кошелькам. Моей силы.
Хруст снега за спиной. Я не обернулся — понял по шагам, что это Рогнеда. Лёгкие, едва уловимые, будто она боится спугнуть тишину. Княжна встала рядом, гораздо ближе, чем требуют приличия.
Она молчала, но это молчание кричало громче слов. Сломанная, но не сломленная. Княжна, воительница, магичка, чья душа всё ещё кровоточила после застенков Лакапиных. Валькирия, которая ищет во мне не просто защиту, а спасение, чтобы не утонуть в своих кошмарах. Я не винил её. Плен ломает даже самых сильных. Я знаю. Был там. Не в этой жизни, но был. Мне так и не удалось уговорить ее улететь домой, к отцу, к родным. Глупая девчонка вбила себе в голову, что она опозорена.
Может и так, я еще не достаточно хорошо изучил нравы местной аристократии. Только мне на них плевать. Так получилось, что за Рогнеду я сотру в порошок даже Великого князя. Не хотел же ни к кому привязываться, слишком тяжело потом терять людей, ставших частью души. Проклятое бессмертие! Чем простой семнадцатилетний паренек из тихого сибирского городка прогневал Мироздание, что оно так жестоко меня наказало⁈
— Улетели, — голос Рогнеды был тих и полон скрытой печали о прошлом, которое уже не вернуть, — Что дальше, Рагнар?
Я повернулся, посмотрел на неё. Её лицо, осунувшееся, с тёмными кругами под глазами, всё ещё хранило остатки былой гордости. Старшая из княжон Бежецких, выпускница Высшей магической академии, знаменитая среди студентов гордая и бесшабашная Валькирия — она была наставницей для Натальи, Аделины и Дарьи, когда те только поступили. Именно смерть Адель и Даши, а не издевательства и пытки сломили Рогнеду.
— Вятка, — коротко ответил я, — Сейчас надо взять город. Потом все остальное.
Она кивнула. Её взгляд скользнул к пещере, где в окружении «наложниц» сидела Наталья. Подруги. Княжны. Рогнеда — старше, опытнее, с рубцами на душе, которых у Натальи пока нет. Между ними не было вражды, но и прежней лёгкости в отношениях тоже. Боль меняет людей. Я знал это лучше, чем кто-либо.
— Наталья… — начала Рогнеда, но замолчала, подбирая слова. — Она всё ещё верит в долг. В Княжество. В своего отца. Странно, — княжна криво усмехнулась, — Из нас пятерых лишь Зоряна видела в тебе спасителя. Девочка, придумавшая себе прекрасного принца. Адель — легендарного воина из древних саг. Дарья — возможность устроить свою жизнь. Каждая из них была бы рада связать с тобой жизнь. Только мы с Наташей не строили на счет тебя никаких планов, — она еще раз улыбнулась, грустно, горько, — И вот Адель с Дашей нет. Хорошо еще Зорька дома осталась. А ведь просилась у отца на войну. Романтичная дуреха. А мы Наташей здесь.
Рогнеда все понимал и не считала нужным держать свои мысли в себе. Наталья, её младшая подруга, всё ещё держалась за долг и призрачные идеалы. А Рогнеда похоронила их в залитом кровью снегу, когда потеряла подруг и людей, рядом с которыми росла, которые ее учили, берегли и защищали.
— Она делает, что должна, — пожал плечами я, — Как ты. И я.
Рогнеда фыркнула:
— Должна? Кому должна? Ты думаешь, она хочет этого брака? Или ты сам хочешь?
Я отвернулся, глядя на горизонт. Меня начал тяготить это разговор. Где-то там на западе Вятка — мой ключ к Пограничью. Ключ к моим планам. А тут эти интриги, брачные игры, девичьи переживания. Чёртова политика! Я ненавидел её. Всегда ненавидел. В каждом мире, в каждой жизни. Происки, подвохи, козни, союзы, предательства — грязь, окунувшись в которую уже никогда не отмоешься. Но без этого не обойтись. Или надо было всю жизнь прятаться от людей в этих пещерах.
— Не знаю, — честно ответил я, — Брак с Анастасией даст мне Таврию. Порты. Ресурсы. Выход на имперскую аристократию. А с Натальей — лояльность Княжества. Это ходы на доске. А я играю, чтобы выиграть. Война не вечна, когда-нибудь придется договариваться. И я хочу сесть за стол переговоров с железными аргументами. Со слабыми не договариваются, их прогибают под себя. Тебе ли не знать?
— А что потом? — её голос стал резче, — Ты женишься на них, а что будет со мной? С нами?
Я посмотрел на неё. Её глаза горели — не гневом, а болью. Она не говорила о любви. Она говорила о доверии. О том, что я вытащил её из ада, и она пошла за мной. И теперь боится, что я отдам её ради политических игр.
— Ты — моя, — сказал я тихо, но твёрдо, — Не трофей, не пешка. Ты — одна из тех, за кого я буду драться до конца.
Она моргнула, и на миг её лицо смягчилось. Но тут же она отвернулась, скрывая слабость.
— Пойду я, — буркнула она, — Надо поговорить с Натальей. И с этой… эллинкой.
Резко развернувшись, она размашисто зашагала к пещерам и скрылась за пологом, отделяющим женскую часть от остальной. Княжна Лобанова удивленно посмотрела вслед подруге и перевела вопросительный взгляд на меня. Я лишь пожал плечами. Дергается девочка, переживает. Досталось ей. Но все что мог — я сделал, что хотел сказать — сказал, теперь решение за Рогнедой.
* * *
Еще недавно сырая и холодная пещера, была превращена Анастасией в подобие имперского будуара. Шелковые ковры с «Сокола», расшитые золотыми нитями, прикрывали стены. Магические светильники, созданные Сольвейг, отбрасывали теплый свет, играя полутонами на сотканных мастерицами Востока узорах. В углу потрескивал очаг, наполняя воздух ароматом травяного настоя, только-только снятого с огня незаметной как тень служанкой. У резного столика из каюты капитана стоят три обитых бархатом кресла с подушками, на которых с удобством расположились три ослепительных красавицы. Серебряный кувшин с вином и тончайшей работы хрустальные бокалы, расставленные на столе, добавляли изысканности убранству.
Хозяйка покоев грациозно полулежала в кресле, опершись тонкой, изящной рукой, на удобную подушечку с вензелем великокняжеского дома. Ее алое, с глубоким декольте и прозрачными вставками на талии(,) платье эротично струилось по роскошному телу. Черные, уложенные в изящную прическу волосы, обрамляли белое, словно вырезанное великим скульптором из италийского мрамора, лицо с ярко-алым пятном чувственных губ. Кольца на пальцах и браслеты на запястьях и щиколотках сверкали золотом и драгоценными камнями. Анастасия холодным изучающим взглядом из-под длинных пушистых ресниц поглядывала на своих гостий.
Наталья, княжна Лобанова, одетая в темно-зеленый охотничий костюм с серебряными пуговицами и вышивкой на манжетах, с удобством откинулась на удобную спинку. На ее губах играла тонкая улыбка, а взгляд с безмятежной иронией оглядывал царившую вокруг неуместную роскошь.
По лицу Анастасии пробежала едва уловимая тень. Опасная соперница! Лобанова та еще гадюка, способная выжить даже в змеином кубле придворных интриг императорского двора. Более того, она чувствовала бы себя там, как рыба в воде. Чего Анастасия не могла сказать о себе. Да, она плоть от плоти, кровь от крови эллинской высшей знати. Но род Евпаторов всегда был далек от дворцовой подковерной возни. Они воины! Надежный щит и разящий меч Империи, которая их так, походя, предала. А расплачиваться за предательство Императора и будущее рода предстоит ей. Жизнью, судьбой и телом. Ледяной, высасывающий тепло души, ком, поселившийся где-то под сердцем, сразу после разговора с отцом, заворочался, цепляясь, царапая острыми когтями по ребрам.
Таис перевела взгляд на Рогнеду.
Княжна Бежецкая сидела напряженно, выпрямив спину, и теребила пальцами с обломанными, только начавшими отрастать ногтями, золотую нашивку на серо-стальной офицерской форме войск специального назначения княжества — слегка великоватой, необмятой, выданной княжичем Олегом со склада «Сокола». Тусклый, немигающий взгляд девушки вперился куда-то в стену за спиной Анастасии. Уголки губ патрикианки презрительно дрогнули. Сломанная кукла! От Валькирии не осталось даже тени. Тем лучше! Но сбрасывать Рогнеду со счетов не стоит. Этот варвар ей благоволит. И они близки. Очень близки. Особенно заметно это, когда Бежецкая находится рядом с ярлом. Она словно расцветает, светясь изнутри.
