Девушки бури и тени - Нган Наташа

Девушки бури и тени

Наташа Нган

В книге содержатся сцены насилия и членовредительства, ссылки на насилие, в том числе сексуальное, а также рассказывается о восстановлении после психологических травм.

Король прятался в тёмной глубине своего дворца.

Уже несколько недель он избегал посетителей, за исключением шаманов, которые обрабатывали его раны, и двух своих ближайших помощников, которые лечили ему как тело, так и самолюбие. Конечно, он бы никогда в этом не признался. И если бы кто-нибудь осмелился хотя бы предположить, что он страдает, Король бы тут же казнил его. Ничего из этого не причиняло боли. Ничто из этого не причиняло великому Королю Демонов Ихары лишних неприятностей.

И всё же, как и всякая ложь, которую все говорят себе сами, она развеялась в ночной тьме и тишине. Король, как бы он ни выражался иначе, был потрясён. Его раны были глубже, чем плоть и кость. Они коварно проникли в каждую вену, клеточку и пору, пока он не почувствовал страх, эхом отдающийся в каждом ударе своего сердца. И этот страх обрёл форму, имя.

Леи-чжи.

Он отказывался произносить её имя вслух, но тело его не слушалось. Оно шептало ему её имя одновременно с биением его сердца, являло ему её лицо, когда он спал: забрызганная кровью фарфоровая кожа; сжатые губы; дикие глаза, эти ярко-золотистые глаза, в которых было столько ярости, что они заглядывали ему прямо в душу, в те её уголки, которые он считал, что давным-давно запечатал и закрыл.

Когда становилось совсем невыносимо — когда её имя и лицо насмехались над ним так, что казалось, что невозможно дышать, а стены его покоев сжимаются, — Король вызывал девушку.

Не одну из тех девушек, конечно – с теми ему ещё предстоит как следует разобраться.

Однако всему своё время.

Он вызывал другую девушку: возможно, симпатичную девушку-рысь Стальной касты из Ночных Домов с бёдрами, покрытыми мягким мехом, или юную Бумажную рабыню, только что привезённую после набега – ему было всё равно. Ему приведут девушку, и он уничтожит её – просто чтобы доказать, что на такое способен. Чтобы ещё раз почувствовать своё всемогущество. Человеческой девушке в одиночку не одолеть его— даже хотя боль от его шрамов постоянно напоминает ему, насколько близко ей это удалось.

Каждый день королевские шаманы приходят залечивать раны на горле и лице короля. Наджа молодец. Шаманы подоспели как раз после нападения и спасли ему голосовые связки, хотя говорить по-прежнему больно, а голос стал более хриплым, чем раньше: грубым, с гортанным ворчанием. Правый глаз, однако, спасти уже невозможно. Глазница представляла собой месиво из разорванных нервов и мясистой плоти, слишком изуродованной, чтобы в неё вставить стеклянный глаз. За недели, прошедшие после нападения, шаманы своей магией немного залечили глазницу. Хотя пройдет ещё много месяцев, прежде чем остальная часть его лица придёт в норму, даже шаманы не могут вернуть к жизни мёртвых, а его отсутствующий правый глаз навсегда останется напоминанием о той ночи.

Король вспомнил одного из своих генералов, тоже быка, который однажды попросил разрешения обратиться к королевским шаманам для удаления уродливого шрама, пересекавшего ему пол-лица.

– Боевые шрамы – это знак чести, генерал Ю, – сказал он тогда генералу. – Это знаки власти. Избавляться от них значит проявлять слабость. Носи свои шрамы с гордостью.

Носи свои шрамы с гордостью.

Что за бред! Конечно, он всегда это знал, но когда-то даже в это верил.

Больше нет. Теперь Король точно знал, что такое шрамы: напоминание о неудачах. А также о тех, кто в них виноват.

Девушка по-прежнему на свободе, но Король запасся терпением. Наджа ещё не подводила его. Она найдет эту девчонку, как и обещала, вместе с дочерью предателя Кетаи Ханно, и вернёт их обеих во дворец.

Потому что Король кое-что ещё узнал о шрамах — они являются сверкающим горнилом ненависти. И если столь сильная ярость помогла слабой человеческой девушке напасть на него… что ж, они увидят, на что она подвигнет Короля Демонов, одержимого яростной жаждой мести.

1.

В ночь, когда мы сбежали из дворца, то, что поначалу казалось падающими хлопьями снега, превратилось в полноценную метель.

Для оседания первого слоя требуется менее 24 часов – через сутки он превратится в толстое и сверкающее белое покрывало. Ещё день – и снег покрыл всё вокруг, превратившись в плотный ковёр, который щиплет глаза при дневном свете и отбрасывает странные тени ночью. По прошествии двух недель кажется, что мы прожили в этом застывшем мире целую вечность.

Я бреду позади храма по глубоким сугробам, сапоги с тяжёлым хрустом уминают снежный покров. От холода всё тело онемело. Я разминаю затёкшие пальцы в перчатках. Тающие кусочки льда продолжают стекать по голенищам чужих кожаных сапог, как бы туго я их ни зашнуровывала. Но, по крайней мере, руки и ноги хоть как-то защищены от непогоды. Лицо сражается со стихией — и проигрывает.

Ветер обжигает незащищённые щёки. Я всматриваюсь сквозь танцующие хлопья и пытаюсь разглядеть, куда подевались демоны-леопарды. Мы ходим по горам уже почти час. Крутые, поросшие лесом холмы занесло снегом, каждое облетевшее дерево покрылось льдом. День стоит по-страшному тихий: слышен только шорох снежных кристалликов, хруст сапог и собственное тяжёлое дыхание.

– Как у тебя там дела, маленькая принцесса?

Я вздыхаю. Нигде не насладиться тишиной.

– Я уже говорила тебе миллион раз, Бо: меня зовут Леи! – кричу я в ответ.

Не успеваю я произнести эти слова, как их уносит ветром. Хлопья льда кружатся вокруг носа, оставляя холодные, влажные поцелуи на голых щеках.

– Принцесса?

Снова слышу голос Бо, на этот раз отчётливее. Брат и сестра, должно быть, всего в нескольких ярдах впереди.

Дыхание вырывается наружу, и я спешу их догнать. Их высокие фигуры появляются сквозь ветер со снегом – длинноногие и гибкие, как стволы окружающих их деревьев, и почти человеческие по внешнему виду. Когда я подхожу ближе, становятся видны их демонические черты: вздернутые леопардовые уши, атлетические бёдра, длинные хвосты, виляющие из стороны в сторону, покрытые у них тем же бежево-чёрным пятнистым мехом, что и всё тело. Зелёные глаза поблескивают из-под тёмных век. Их круглые лица настолько похожи, что поначалу трудно отличить друг от друга.

Одна из двух пар глаз мягкая и добрая – Нитта.

Другая пара, её брата Бо, светится весельем.

Нитта бросается ко мне с криком облегчения, убирая мокрые пряди волос с моего лба.

– Хвала Самси! Мы испугались, что потеряли тебя. Прости, Леи, мы слишком быстро ходим. Мы пытались двигаться медленнее, но...