Скандальный развод с драконом (СИ) - Такер Эйси

Попытки устроиться служанкой в зажиточные дома тоже с треском провалились. Хотя я была согласна работать даже за бесплатно, лишь бы была еда и крыша над головой до тех пор, пока не разведусь. Ответ был тот же самый: свободных мест нет.

И этому была лишь одна причина: мой муж. Никто не желал идти против него и наживать себе проблемы. В этом я людей, конечно, понимала, и все же надеялась, что найдется хоть один смельчак, который отважится взять меня к себе. Но зря надеялась.

Все двери были передо мной закрыты, кроме той, к которой я не желала возвращаться. Но выбора у меня не было, оставалось лишь терпеть и ждать.

И ведь я не могла даже уехать из столицы, где влияние моего мужа слишком высоко. Закон Эстериса попросту запрещал замужним женщинам покидать столицу без сопровождения мужа и в отсутствие заверенного им разрешения.

Однако этот закон был призван защищать женщин, а не ущемлять их права, потому и не вызывал возражений. Да и необходимости покидать столицу ни у кого не было. И причина крылась в самом устройстве королевства − оно было разделено на четыре неравноправные территории по сословному принципу.

Сердцем Эстериса был Эсфирон. Здесь жили фиры – аристократы древних родов драконов и дракаров, а также архимаги, целители и хранители веры. И, конечно, здесь же размещалась королевская армия.

Что касалось простых людей – немногочисленных ремесленников и прислуги, то право жить в Эсфироне имели лишь потомки тех, кто испокон веков служил в столице и удостаивался звания эсов.

Людей из других городов никогда не брали в услужение, а попасть сюда могли лишь торговцы. Всем остальным разрешалось посещать столицу лишь в дни великих празднеств.

Исключения делали лишь для детей, у которых внезапно открывался сильный дар. Им открывалась возможность поступить в Эсфиронскую Академию Магии и дозволялось остаться в столице в случае успешного обучения. Но такие случаи были единичными.

Анвилмар и Фернхол снабжали столицу всем необходимым и поддерживали свободные торговые и хозяйственные связи друг с другом. В Анвилмаре проживали ремесленники, а Фернхол был населён земледельцами и фермерами.

Последней, низшей зоной, был Морвейл, или его еще называли землями бесправных. Эта территория граничила с Альвартисом, а от остального Эстериса была отделена магической завесой, через которую в прежние времена проходила лишь армия во время битвы королевств.

И, кажется, это все, что я знала о Морвейле. Чем занимались его жители и почему им не позволялось ни при каких условиях покидать свои земли я не знала. По каким-то причинам об этом не распространялись, а я, честно сказать, не испытывала к этому интереса.

Морвейл едва не стал моей гибелью в то время, когда я попала в этот мир. И об этом месте мне не хотелось ни думать, ни вспоминать.

Я до сих пор помнила те дни так ярко, будто пережила их совсем недавно. Боль в груди, невозможность дышать и исчезающие во тьме белые стены палаты казались неминуемым концом. Но короткое забвение сменилось новой болью.

Желудок выкручивало от голода, ребра болезненно ныли, а запястья саднили и были крепко стянуты веревкой. Душный воздух был пропитан сыростью, сеном и трупным запахом, от которого к горлу подкатывала тошнота. А рядом звучали хриплые и сдавленные всхлипы.

Уже этого было достаточно, чтобы испугаться до чертиков. Но худшее меня ждало дальше, когда я поднялась с пола, превозмогая боль.

На земле в прогнившем и темном хлеву лежали несколько безжизненных женских тел. А по углам, вжимаясь в стены, тряслись девушки. Тощие, измученные, но пока еще живые.

На их лицах были застывшие гримасы ужаса и безысходности. Девушки не бились в рыданиях, не причитали, а лишь всхлипывали по инерции, будто все слезы они уже выплакали.

Словами не описать, какой страх и непонимание я испытывала в тот момент. Я думала, что после смерти попала в ад, и никак не могла предположить, что оказалась в новом мире и получила еще один шанс на жизнь.

Не лучший шанс, если говорить откровенно. И удивительно, что я все же выжила, а не умерла во второй раз.

Но вскоре я смогла понять, что же на самом деле произошло со мной. Заметив, что я поднялась с земли, ко мне бросилась одна из девушек и прижалась всем телом, обхватив меня ослабшими руками.

Она называла меня чужим именем и явно считала меня кем-то другим. Естественно, я все отрицала, пыталась получить хоть какие-то ответы, и девушка по имени Лейла попыталась мне все объяснить, решив, что я просто потеряла память.

В тот момент я не придала значения тому, что меня считают другой личностью. Просто внимала словам и приходила в еще больший ужас.

Понять я тогда смогла далеко не все – разум заледенел и с трудом воспринимал информацию. Да и обессиленная Лейла с трудом выдавала связную речь.

Мы были пленницами воинов во время битвы между Эстерисом и Альвартисом. Запертые в хлеву без еды и воды, девушки уже не первую неделю сидели здесь, спасаясь лишь скудными каплями дождевой воды, просачивающейся через крышу во время непогоды. Но кому-то все же не удалось пережить заточения, и их тела лежали на земле уже какое-то время, отравляя и без того душный воздух гнилостным запахом.

По словам Лейлы, воины пришли сюда лишь в первый день. Они кого-то искали и жестоко пытали девушек, а затем увели одну из всех и больше не возвращались.

И уже никто не надеялся на спасение. Пока еще были силы, девушки пытались выбраться, звали на помощь, но все было тщетно. А сейчас у них уже не было ни веры, ни сил.

Но я так отчаянно не хотела умирать, что выдавила из своего ослабшего тела последние силы и доползла до двери. Стучала по ней палкой, хрипела осипшим голосом, наблюдая сквозь узкую щель, как день сменяется ночью, а затем новым днем.

Всхлипы и тяжелое дыхание девушек за моей спиной становились все тише. А я даже не оборачивалась, не желая видеть, что умер еще кто-то. Боялась, что это меня сломает и лишит желания бороться.

Когда голос совсем сел, горло ссохлось от жажды, а руки совсем не держали, я скребла дверь ногтями и кусала губы до крови, чтобы боль меня отрезвляла и держала в сознании.

Когда от надежды осталась лишь крупица, я услышала голоса. Сердце в тот момент будто заработало с новой силой, разгоняя по венам застывшую кровь. Тогда я в последний раз смогла взять палку в руки и ударить ею. И это усилие, которое в тот момент было за гранью моих возможностей, стало моим спасением.

Последнее, что я увидела, когда отворилась дверь, это лицо Арвела. Я не знала, с какими намерениями он пришел − спасти нас или убить. Но в тот момент борьба была для меня окончена. Яркий свет сменился тьмой, и я отдалась ей без сомнений.

Несколько дней я была без сознания. За это время меня доставили в столицу и исцелили, хотя не имели даже понятия о моем происхождении и имели полное право оставить меня в землях бесправных, в которых нашли. Но на мою удачу сделали исключение.

Очнулась я полная сил и энергии. Будто не было бесчисленных дней голодовки, морального и физического истощения. Магия столичных целителей сотворила со мной чудо и поставила на ноги за считанные дни, разве что переломанные ребра не срастила.

И тогда я впервые увидела новую себя в отражении зеркала, сразу же вспомнив о том, что Лейла называла меня чужим именем. В тот момент я окончательно все поняла.

Прежняя владелица тела, в котором я оказалась, была примерно моего возраста. Даже черты лица у нас были настолько схожи, что новая внешность не вызвала у меня отторжения, и очень скоро я смогла ее принять, как свою.

Вечером того же дня, как пришла в себя, я вновь увидела своего будущего мужа. И наши встречи стали происходить едва ли не каждый день: Арвел приносил угощения, справлялся о моем самочувствии и просто сидел рядом, вгоняя меня в краску своим пристальным взглядом.

Молодой юноша с горящими глазами явно испытывал к моей персоне интерес, который я могла объяснить себе лишь одной фразой: любовь с первого взгляда.