Это кто переродился? Трилогия (СИ) - Дрейк Сириус

Второй этаж – то же самое. Инквизитор поднимался все выше, слушая звуки рутины. Ему нужен был пятый этаж: комната за номером 546, где проживала Марьяна Попова. Он должен лично проконтролировать, чтобы с головы внучки Королевы даже волос не упал.

На пути ему попался Савелий Михайлович, местный командант, маг‑перевертыш и по совместительству их внештатный осведомитель.

– Я сделал все, как приказывали, ваша милость, – улыбнулся этот жутковатый тип, склонившись перед ним. Его глаза блеснули в полумраке. – Это же чего‑то стоит, не правда ли?

Лаврентий молча нащупал в кармане кошелек и кинул в руки коменданту.

– Исчезни.

Тот закивал.

– Пойду закрою «черный ход». А то некоторые птички могут улететь, – хихикнул он и пропал в темноте.

Добравшись до пятого этажа, Лаврентий огляделся. В каждой пятой комнате шел обыск, наружу вылетали клочья бумаги, слышался заливистый визг. А тут еще и взрыв – что‑то рвануло так, что здание задрожало.

– Ко мне! – рявкнул Лаврентий.

Из комнаты тут же выскочили его подчиненные. За ширку они держали двоих парней, а те даже не сопротивлялись: висели в руках как два мешка и блаженно улыбались. У одного к губе приклеилась дымящаяся самокрутка.

– Бросьте это дерьмо. Четвертый этаж. Живо!

Оба ринулись по адресу. Инквизитор же пошел искать комнату Поповой. У него было плохое предчувствие.

У нужного порога он застал парочку своих коллег. Они увлеченно барабанили в дверь, а потом сделали шаг назад, чтобы вынести преграду с помощью ударных заклятий.

– Прекратить! – рыкнул Лаврентий. – Основание?

Оба тут же выпрямились перед ним.

– Попова Марина. Подозрение на…

В ответ Лаврентий сунул ему в зубы. Захрипев, тот рухнул на колени.

– Номер комнаты, идиот? – и Инквизитор сунул ему в окровавленную рожу листок бумаги. – Ну! Что написано?

– 646…

– А ты какого черта тут забыл⁈ Живо к комнате Марины, а то отправитесь в Башню, в ночную смену!

Оба исчезли быстрее, чем он успел договорить предложение. Проводив их взглядом, Лаврентий решил просто постучаться.

Ответа ему не было. Не удивительно. Там слышался только испуганный собачий лай.

– Марьяна Васильевна, – сказал Инквизитор. – Прошу прощения за инцидент, виновные будут наказаны. Ложитесь спать, мы закончим в течение получаса.

Но в ответ все еще было молчание. А собака все лаяла – словно обезумев.

– Марьяна Васильевна, ответьте. Вы там?

Инквизитор нахмурился. Шептун подтвердил, что внучка Королевы благополучно вернулась в общежитие рука об руку с Обуховым. Попытавшись зачем‑то проникнуть в здание, он быстро ушел куда‑то вместе с сыном графа Илларионова, а шпион остался наблюдать за входом. В общежитии не ночевали лишь пятеро из списка, и всех уже поймали по «хатам» другие наряды. А вот Попова из здания не выходила.

Странно… А еще эта собака… Вдруг носа коснулся запах дыма…

– Марьяна Васильевна, если вы не ответите сию же минуту, я буду вынужден выломать дверь. Ваша безопасность для меня в приоритете…

Нет ответа. Ну что ж…

– Если вы сейчас напротив двери, то лучше отойдите, – и Лаврентий, вспыхнув ярким синим светом, ударил в дверь еще раз.

Щепки полетели в разные стороны, а преграда просто рухнула на пол. Выругавшись, Инквизитор вошел в комнату Марьяны. Завывающая псина тут же юркнула под кровать и принялась визжать уже оттуда. Встав посреди комнаты, Лаврентий внимательно огляделся.

Пустая постель была смята, но еще теплая. В ванной никого, на крохотной кухоньке тоже. А вот окно…

Оно было разбито вдребезги, а занавески колыхались на ветру. Оттуда шел дым, но что‑то горело на этаж ниже.

– Сука… – прошипел Инквизитор. – Испугалась.

И сопровождаемый лаем этой неугомонной собачонки, Инквизитор забрался на подоконник – за окном был балкончик с пожарной лестницей уходящей вверх. Забравшись на решетчатый пол, Лаврентий вскинул голову.

И увидел краешек ночной рубашки. Он пропал за парапетом крыши.

В ушах еще звенело, но подъему это не мешало – я прыгал через три ступеньки, а вот Фауст еще сопел на пролет ниже. Жалкое зрелище…

– Быстрее, чтоб тебя! – рыкнул я, глядя на него через поручни пожарной лестницы. – Ты отстаешь! Брось ты этот рюкзак!

– Никогда! В нем вся моя жизнь!

В целом он был недалек от истины. После взрыва от его комнаты вряд ли осталось что‑то кроме остатков газовой плиты и пары железных ведер. От воров тоже едва ли осталось что‑то, кроме обгоревших трупов.

Пусть теперь попробуют опознать их. Наутро одного из них наверняка признают Фаустом, а вот второго…

Я пожал плечами. Какая разница?

– Эй вы! На лестнице! – раздался крик, и в соседнем окне показалась лысая голова Инквизитора. – Назад! Вы арестованы!

Зарычав, я схватил Фауста за ширку и рванул еще выше. Инквизитор попытался бросить заклинание, однако в его сторону уже рванул шмель.

– Аааа! Мой глаз!

Следом посыпалась отборная брань, а заклинания посыпались градом, и так сильно, что лестница задрожала. Мы уж были далеко – на шестом этаже, где и находилась комната того засранца Жени. Не хотелось снова видеть его наглую рожу, но делать было нечего – он был нашим единственным спасением.

План отхода был прост: прыгнуть в тот же «любовный» лаз и бежать через канализацию, вход в которую был там же в подвале. Проблема оставалась в том, что и Женю могли прийти брать Инквизиторы, да и вообще от них в коридоре будет не продохнуть.

Что ж, придется рискнуть. Другого выхода из здания я не видел.

Добравшись до окон, мы с Фаустом прыгнули в комнату. Окно мы вынесли с одного удара, и осколки просыпались в тихую теплую спаленку. В ответ раздался девичий визг, и какой‑то парень в одних трусах, скатившись с кровати, пугливо вжался в угол.

– Прошу! Не трогайте меня! – и указал на свою подружку, дрожащую на кровати. – Возьмите ее! Это она меня надоумила, клянусь!

– Что⁈

Я же, дернув Фауста за плечо, направился к двери. Открыл и осторожно высунулся в коридор. Из комнаты в противоположном конце выводили сразу трех человек. Еще парочка дверей стояла нараспашку, но вот нужная мне комната пока была закрыта, и хорошо.

Вернее, плохо. Если этот парень закрылся там на все замки, то к нему придется ломиться силой.

– Зараза…

Времени думать не было – придется рисковать. Выбежав в коридор, мы пустились по нужному адресу. В дверь я влетел всей своей массой.

– Эй! Открывай, Инквизиция!

В ответ раздался испуганный плач:

– Прошу! Я же так молод! Возьмите лучше Илларионова! Он там с Борисовой трахается, в 532‑ой! Возьмите его, он как‑то Короля назвал балбесом!

– Открывай, крыса! – рыкнул я, и тут в коридоре послышались звуки борьбы. Из одной комнаты выволакивали парня, он был весь в крови

– Вы не имеете права, я аристократ! Мой отец…

Удар в зубы заставил его заткнуться. Взяв парня за ноги, двое Инквизиторов проворно поволокли его на лестницу. На нас они не посмотрели.

– Открывай, а то хуже будет!

Замок щелкнул, и мы с Фаустом ввалились в комнату. Парень сидел, забившись в угол, и буквально визжал от ужаса.

– Нет! Нет! Я всех сдам!

– Ничтожество… – фыркнул я и, пройдя в ванную, выбил панель в стене. Там образовался проход. – Амадей, лезь туда, живо. Я за тобой.

И стоило ему с опаской поглядеть в черноту, как в коридоре уже кто‑то топал.

– Быстро!

Парень прытко полез в лаз, и все бы ничего, но его дурацкий рюкзак на спине очень быстро зацепился за край.

– Сними его, идиот! Брось вниз!

Он послушался, а затем пропал в лазе. Хозяин комнаты снова закричал, а затем со стороны входа зазвучали голоса. Я же, закрыв дверь в ванную, полез следом за Фаустом.

И снова все потонуло в темноте. Звуки стали глухими, звучали словно из‑под воды. Мы спускались ниже, а за стеной, один этаж за другим, слышалась ругань, мольбы о прощении и чей‑то смех.