Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

Обманщик. Глава 14. Налётчики

С рыком Лийриша уложила схваченного за грудки Мастюню и нависла над ним, упираясь одной ногой в край стола.

– Выкладывай живее, что вы сделали? Почему. Я. Не могу. Вспомнить. Мужа, – с каждым словом лисичка приподнимала довольно упитанного настоятеля и бухала им о стол.

– Госпожа… – прохрипел придушенный воротником оборотень.

Вырываться он не смел, хотя мог бы. У окна стоял Викан и благодушно любовался разгоревшейся сценой. Но опасения вызывал не чистящий когти кинжалом оборотень: он не угрожал, просто ждал, когда Лийриша устанет, чтобы занять её место, – а мрачная и осунувшаяся Майяри, которая нахохлившейся птицей сидела на подоконнике. Уставшую женщину вытащил из сыска Викан, когда она уже хотела бежать домой, чтобы наконец провести выпавший выходной в объятиях мужа. Планы у неё были самые сладкие и неприличные.

Но явился Викан, и теперь Майяри была очень-очень зла. Даже если они вернутся в скором времени, она сможет только рухнуть на мужа сверху и тут же уснуть.

– Ну?! – с угрозой протянула Риша.

Мастюня с надеждой прислушался к топоту внизу, но мрачная Майяри недовольно процедила:

– Я лестницу обвалила.

– Сестричка, – Викан умилённо улыбнулся.

Во дворе тоже вопили. Два взбалмошных дракона гоняли братьев и салейских воинов, не иначе как из любопытства покусывая их за задницы. Майяри бдительно присматривала за ящерами и мстила за каждую попытку их остановить.

Бывшая хайнеси со свитой ворвалась в монастырь с помпой. Майяри с сожалением признала, что не может прошибить щит, окружающий монастырь, и они просто вынесли ворота драконами. Ящеры сперва оплевали створки огнём, а затем вместе со всадниками на спинах ворвались внутрь, где Лийриша потребовала у командира салейских воинов повиновения. Тот опешил, но узнал Викана, и сын рода Вотых радостно заверил его, что да, это жена бывшего хайнеса. И если хоть волос упадёт с её короткостриженой головы…

– Госпожа, я, право, не понимаю, что вы хотите знать, – зачастил Мастюня. – Мы просто вас лечили. Когда-то нашего основателя, господина Типиша, благие Духи обучили некоторым способам лечения самых страшных увечий, но платой за излечение всегда была память. Здесь нет нашей вины, мы не хотели навредить…

– Майяри, тебе не кажется, что он врёт? – спросил Викан у жены брата.

– Кажется, – коротко отозвалась та, не отрывая взгляда от окна.

Из пристройки в западной оконечности монастыря неведомая сила вымела визжащих братьев, а сама постройка сложилась как карточный домик. Только пыль вверх взметнулась и обломки в разные стороны раскатились.

– Я не вру, – продолжал упираться Мастюня.

– Поле им, что ли, вспахать? – задумчиво протянула злая Майяри.

– А щит? – напомнил Викан.

– Похоже, я только что разнесла одно его звено, – женщина «потрогала» взглядом кухонный корпус, покачала его, но всё же оставила в покое.

– Я сказал правду! – попытался докричаться до них Мастюня.

– Слушай, а ему же наверняка теперь плевать, что будет с монастырём, – сообразил Викан, и Майяри досадливо поморщилась.

Если бы она не была такой уставшей, то и сама бы сразу сообразила.

Комнату тряхнуло. Пол и стены заходили ходуном, по окнам поползли трещины, а с потолка посыпался белая пыль.

– Эй, Майяри? – всполошился Викан.

– Нас не заденет, – неохотно выдала женщина, натягивая шапку чуть ни не до носа: от окна ощутимо холодом потянуло.

Ох, как она сейчас понимала Ирривана, который никогда не горел желанием нестись решать проблемы очередного ополоумевшего родственника. Но, Тёмные, семья же! А она есть хотела. Спать хотела. Любви хотела.

Она к мужу хочет.

Взгляд, которым Майяри одарила Мастюню, пошатнул упертость настоятеля.

– Хорошо, я был недостаточно откровенен.

– Говори! – Лийриша тряхнула его и едва сама не рухнула на грудь настоятеля.

– Риша, отпусти его, – взмолился Викан, – надорвёшься, и мне голову из-за тебя оторвут. Никуда он не денется.

Риша отпустила настоятеля и, не отрывая от него взгляда, отступила. Прокашлявшись, Мастюня поднялся, с достоинством оправил воротник и присел в кресло, будто бы всего лишь принимал посетителей.

– Мои слова покажутся вам странными, но я буду искренен. Господин Типиш действительно когда-то повстречал Духа, и тот научил его излечивать самые страшные и безнадёжные раны. Господин передал это мастерство нам, но главным условием было, чтобы оно не ушло за стены монастыря. Поэтому им же была составлена печать Беспамятства, чтобы больные не вынесли секрет.

– Да как они вынесут? – поразился Викан. – В беспамятство их, вылечили и домой. Виляешь…

– Я не виляю, господин! Просто лечение оставляет отпечаток на теле, любой знающий лекарь может многое по нему прочитать.

– Но зачем?! – Лийриша в ярости удалила кулаками в стол.

– Деньги, Риша, деньги, – пропел Викан, подозрительно щурясь на настоятеля. – Майяри, мне кажется, он кого-то боится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Боится, – не стала спорить женщина.

– Я не про тебя, – Майяри малость заинтересовалась. – Господин Мастюня, есть кто-то, кого вы боитесь сильнее Майяри? Не покидает меня ощущение, что привираете…

– Я не привираю, – замотал головой настоятель. – Но боюсь. У монастыря сильные покровители, и они скоры на расправу.

А ещё где-то ходит Ссеверасс, и Мастюня боялся разозлить его ещё сильнее и не смел упоминать о нём.

– Как снять печать?! – зарычала Риша.

– Я не знаю…

С потолка на стол грохнулся белый от штукатурки кирпич. Мастюня вздрогнул и приподнялся, словно хотел взобраться на кресло с ногами.

– В следующий раз уроню на ножку, – лениво процедила Майяри. – Или на ручку.

– Я правда не знаю, – побелевший настоятель обвёл присутствующих лихорадочным взглядом. – Смысл мне врать сейчас, когда всё рухнуло? Печать можно было снять. Да, способ имелся! Но сто десять лет назад загорелась библиотека в Новадаше, в тайнике которой хранились нужные записи. Они все сгорели, а копий нет. Мы их не делали из боязни, что знания уйдут за ворота монастыря. И никто, кроме Типиша, никогда не пользовался печатью Снятия. Просто… не было необходимости. Мы даже не заглядывали в эти бумаги, знание было запретным, и никто не хотел искушаться.

– Ты врёшь! – взревела Лийриша.

Она двинулась к настоятелю с такой силой, что оторвала прибитый к полу дубовый стол.

– Похоже, не врёт, – с сожалением протянул Викан.

Смысла врать действительно не было. Наоборот, можно было пойти на сотрудничество и этим выгадать себе послабление в наказании.

Лийриша топнула и заревела от злости и отчаяния.

– Ну, Риша, – Викан подошёл и сочувствующе приобнял её за плечи.

– Я просто хочу вспомнить Иерхарида, – сквозь слёзы пробормотала лисичка, – я мужа хочу вспомнить…

– Эй, – окликнула их смотрящая в окно Майяри, – с севера драконы летят. Похоже, на нас пожаловались.

– Линяем, девочки, – мгновенно распорядился Викан.

Улинять далеко не получилось. Нет, командир отряженного охранять монастырь отряда не пустил по их следу погоню. Драконьи всадники ограничились только тем, что сделали пару кругов над подворьем и спустились. А троица баламутов продолжила улепётывать на юг со всех крыльев. Расстроенная Риша прижималась заплаканным лицом к спине Викана и безучастно смотрела вниз, на проплывающие под драконьим брюхом голые леса, чёрно-жёлтые равнины и деревни, кажущиеся облезлыми после схода снега. Госпожа Майяри летела впереди, направляя дракона к деревеньке под слякотным названием Слѝпни. Вот почти над деревушкой их и перехватили.

Погода помрачнела, сгустились тучи и усилился ветер. Благодаря Майяри, которая грела всех силами, путники не замёрзли, но сильные порывы порой заставляли драконов крениться набок. Викан ругался, Майяри позволяла своему ящеру крутиться в воздушных потоках, как ему заблагорассудится, и лишь качалась в седле из стороны в сторону, иногда вместо поводьев цепляясь за хватовые петли.