Дар Древнего короля - Аск Рона

Я же все время трапезы молчала. Пыталась сообразить, в чем утром провинилась и почему вдруг мужчины так неожиданно повздорили и так же резко остыли. Всю голову изломала! А когда Змей забрал меня на тренировку, все-таки не выдержала и поинтересовалась.

Тот, недолго подумав, соизволил пояснить, что его беспокоил Клаврис. Змей опасался, будто старший асигнатор попытается мне навредить, поэтому и тревожился. Хотя надеялся, что Клаврис не станет подставлять меня под асигнаторский суд, чтобы лишний раз не ругаться со Змеем. Но расслабляться не советовал.

– Ривар о тебе беспокоится, и это, несомненно, хорошо, – неожиданно произнес Змей. – Но он должен понимать, что сам сейчас в невыгодном положении из-за своего проступка. Пока его не избрал Древний король, им легко манипулировать.

– А над тобой у Клавриса нет власти? – догадалась я.

– В какой-то мере так, – с толикой сомнения качнул головой Змей.

– В какой-то мере?

– Клаврис все-таки из старших. На асигнаторском суде его голос может стать решающим, и не в мою пользу.

Я удивилась. Получалось, даже над асигнаторами был кто-то выше. Змей прочел догадку на моем лице и, усмехнувшись, принялся объяснять:

– Нас тоже контролируют, Рей. Просто не так жестко, как учеников или других людей. Но если асигнатор допускает серьезный проступок, то его судят свои же. Для этого старшие и нужны.

И то верно… я, конечно, подозревала о подобном, но все равно новость оказалась ценной. В Обители не было самоуправства, что радовало. Однако присутствие Клавриса в рядах старших асигнаторов настораживало.

Я понимала. Находиться со Змеем безопаснее. Надежнее. И спокойнее. Однако я не бедная овечка, требующая зоркого глаза пастуха. Мы все здесь волки.

– Я могу за себя постоять, – сказала я спустя минуту молчания.

Змей понятливо хмыкнул и, сверкнув стальным взглядом, зловеще произнес:

– Это мы еще посмотрим.

Я внутренне содрогнулась от догадки, что тренировка меня ждет незабываемая. И обреченно поспешила следом за наставником, предвкушая что-то заведомо нехорошее.

Однако Змей не стал меня пытать. Только заставил вспомнить и повторить упражнения, которые мы с ним проходили раньше. Даже похвалил, что я ничего не забыла. Наверное, сжалился, вспомнив о моем предстоящем дежурстве в купальне вечером. Зато на следующий день устроил знатную трепку. Швырял в грязь. Лупил, как нашкодившего котенка, совершенно не жалея. Еще подгонял: «Поднимайся и нападай!» Я честно старалась. Пыталась отбиваться и выполнить единственное условие: хотя бы раз задеть Змея. Но постоянно терпела неудачу.

В итоге на протяжении целой недели я чувствовала себя жуком с оторванными лапками, отчаянно ползающим на брюхе в грязи. Возвращалась домой разбитая, выпачканная, уставшая и не раз брала свои слова обратно о том, что тренировка Форса изматывающая. По сравнению с тем, что уготовил для меня Змей, попытки надзирателя замучить нас казались сущим пустяком. После задания наставник будто озверел. И если во время тренировочной схватки с ним я почти не обращала внимания на боль – поддавалась боевому исступлению, от которого в жилах закипала кровь, то, оказываясь дома, я буквально помирала от ломоты в мышцах, нытья ушибов и синяков.

Неделю! Змей истязал меня.

Неделю! Я молчала и терпела.

Неделю! Ощущала себя пугалом, попавшим под горячую руку пахаря.

И за эту неделю, чтоб ее… Я почти возненавидела Змея, хоть и понимала: без подобного рода тренировок мне не стать сильнее. Нужно уметь не только бить, но и терпеть. Зато, благодаря истязаниям наставника, я научилась дольше держать концентрацию. Почти час, когда еще семь дней назад моим пределом было не больше двадцати минут.

– Пока я был в Тормире на задании, то все думал… – заговорил Змей во время перерыва.

Я прислушалась, отдыхая на поваленном грозой дереве. Разминала плечи, ноги, руки, снимая с них часть ломоты. Пыталась выровнять дыхание, а заодно оттереть щеки от грязи. Наставник вынудил меня «схлынуть» – сбросить концентрацию, чтобы о чем-то поговорить. До этого мы минут десять норовили друг друга если не убить, то покалечить. Точнее пыталась я, а Змей лишь лениво отмахивался. Хотя парочку раз ему все же пришлось напрячься, когда мой кулак пролетал в опасной близости от его лица, что Змей не оставил без внимания.

– Думал, каким бы мог быть твой дар, – подошел он ближе и склонился ко мне. – Как считаешь, какой он?

На мгновение я призадумалась. Змей неспроста спрашивал, однако найти смысл или подсказку в его вопросе не смогла, потому выдала:

– Понятия не имею.

– Точно?

– Так говоришь, будто ты уже знаешь, – съехидничала я, чем вызвала широкую самодовольную улыбку Змея:

– Знаю.

Я на него вытаращилась. Внутри волнами поднялись чувства удивления, радости и недоверия. Сердце заколотилось как бешеное. Хотелось вскочить с бревна и потребовать немедленного ответа от наставника, но я заставила себя остаться на месте. Ноги стали ватными – шлепнусь еще ненароком на землю.

– З-знаешь? – осипшим голосом выдавила я.

– Знаю, но не скажу. Хочу, чтобы ты сама догадалась, – погрозил пальцем Змей.

Я вспыхнула от негодования. Как он посмел скрывать от меня мой же дар? Это не просто подло – возмутительно! Однако Змей не разделял моего недовольства. Его улыбка превратилась из самодовольной в издевательскую. Он не позволил вставить ни слова поперек. Придвинулся ближе, положив ладонь мне на запястье, и склонился к моему уху.

Слишком близко.

Раздражение быстро сменилось смущением. А шуршание одежды и длинных волос наставника показалось громче ураганного ветра, терзавшего всю Обитель прошлой ночью. Я впала в ступор. Замерла, словно каменное изваяние, полностью потеряв волю. Разучилась дышать. Думать. Двигаться. А оголенные участки тела горели, соприкасаясь с теплом, исходящим от Змея. Рука, которую сжимали его пальцы, невольно дрогнула. Вниз по шее побежали огненные мурашки, стоило горячему дыханию опалить ухо.

– Сконцентрируйся, – приказал он шепотом.

Я медленно сглотнула, стараясь сделать это тихо. И мне не пришлось даже искать притворной эмоции, чтобы нащупать знакомую нить концентрации. Я и так была на взводе, а стоило чувствам обостриться, как я чуть не застонала от нахлынувших ощущений. Лишь украдкой выдохнула и прикрыла глаза, стараясь сдержать бушующий ураган внутри.

Все усилилось троекратно. Жар, запахи, щекотка от дыхания, биение сердца… Волнение, смятение и жажда. Жажда чего-то необъяснимого, но невероятно желанного. Это сводило с ума.

– Ты, главное, не волнуйся, – серьезно предупредил Змей. – Медленно оглянись и скажи – видишь Клавриса?

Душу мгновенно затопил холод, тьма и беспокойство. Вопреки совету Змея, я обернулась очень резко, отчего тот еле успел отпрянуть. Стала отчаянно вглядываться в пасмурную серость рощи, но так и не смогла увидеть причину своего страха. Инстинкты вопили, но я не могла найти старшего асигнатора.

– Я пошутил, – словно сквозь туман, донесся до меня насмешливый голос Змея. – Там никого нет.

– Змей! – скрипнув зубами, прорычала я. – Только что ты перегнул палку.

Я медленно повернулась и впилась свирепым взглядом в наставника. Часто задышала, борясь с желанием его придушить, накричать на него и послать куда подальше. И без разницы, в каком порядке.

– Отнюдь, – фыркнул Змей и кивнул на мои крепко стиснутые кулаки, что покоились на коленях.

Я послушно на них посмотрела и почувствовала, как мое лицо вытянулось. Змей меня ущипнул.

– Больно? – полюбопытствовал он.

– Нет.

Не солгала. Мне в самом деле не было больно, и от этого я разозлилась сильнее. Змей издевался?

– А теперь схлынь.

Я подчинилась, гадая, что нашло на моего наставника. И болезненно взвыла, когда запястье пронзила острая боль.

– Ай! – отдернула я руку. – Что за…

Хотела было его отчитать, но тут вновь замерла, судорожно соображая. А как осознала, к чему Змей устроил этот спектакль, – обрушила на него новую порцию ярости.