Костёр и Саламандра. Книга третья (СИ) - Далин Максим Андреевич

Айк носил лихую кавалеристскую чёлку и вообще — мне показалось, что он как раз нормальный фарфоровый офицер. Он и стоял, как офицеры, по стойке «смирно», и явно ему хотелось держать на согнутой руке форменный берет, как им полагается по уставу. А вот Диэль почему-то показался мне штатским — сама не понимаю почему. Я, наверное, слишком много офицеров видела в последнее время, они даже стоят и молчат немного иначе. У Диэля вид был не уставный, а взгляд — внимательный и серьёзный. И печальный.

Не у каждого фарфорового парня так легко понять выражение лица. Необычный. И парик с седыми прядями на висках. Лицо-то, ясное дело, слегка приукрасили…

— Признательна вам, дорогой барон, — сказала Виллемина. — И мне бы хотелось поближе познакомиться с мессирами дипломатами.

И взглянула на Айка. Айк щёлкнул каблуками, как кавалерист, и поклонился по уставу:

— Прекраснейшая государыня, готов служить! Мессир Валор нам рассказал, в чём заключается задача, и, полагаю, она мне по силам. Я учился в Кавалерийском Гвардейском Училище, но меня всегда занимали естественные науки. Приходил в Университет вольнослушателем, бывал на лекциях мессира Гвира о физической и метафизической сущности стихийных сил.

— О! Мессир Гвир Темноводский — очень интересный лектор, — сказала Виллемина. — И сложный. Вы отлично образованы, мессир Айк.

— Но увидеть настоящего дракона так ни разу и не довелось, государыня, — в голосе Айка прозвучала лихая такая улыбочка. — Только мечтал… о русалках и разговора не было, они-то считались суеверием неграмотных рыбаков… А потом война началась, я и послужить не успел. Только первый чин получил — и в бой. Рапорт написал сразу… как-то было… не знаю… интересно, что ли. Всё казалось приключением, — закончил он почти виновато.

— И мессир Айк был убит в Западных Чащах, — сказал Валор. — Во время отважного рейда его эскадрона, который нанёс серьёзный урон противнику, но… были большие потери. Мессиру Айку очень повезло: боевые товарищи успели подобрать его тело.

— Вы много пережили, прекрасный мессир, — сочувственно сказала Виллемина.

Айк вздёрнул подбородок:

— Я много видел, государыня! И я был готов немедленно вернуться на фронт. Я слышал, что фарфоровых бойцов отправляют в самое пекло, и я хотел в самое пекло! Но мессир Валор меня уверил, что я с моими знаниями буду полезнее здесь… в смысле — там. В море. И, если уж откровенно говорить, очень интересно на русалок посмотреть. Живая сказка же!

В кавалергарды всегда шли самые отчаянные, подумала я. С налёту, с повороту… Чумовой парень.

— Мессир Айк не доложил вашему прекрасному величеству, — заметил Валор, — что трижды брал главный приз в соревнованиях Гвардейского Училища по плаванью и прыжкам в воду. Он совсем не боится моря, отличный пловец, что тоже скажется, и его интересуют элементали как удивительные существа. Мне кажется, у него может получиться.

— Несомненно, — ласково сказала Виллемина.

Айк снова щёлкнул каблуками:

— Служу короне и Прибережью!

— Благодарю вас за верную службу, прекрасный мессир, — сказала Виллемина. — А вы, мессир Диэль?

— А я, государыня, не имел чести быть военным, — сказал Диэль. — Я, выходит, ополченец. Пусть вас не обманывает мой юный и свежий вид, ваше прекрасное величество: это несомненная заслуга художников мессира Фогеля. Мне уже почти сорок лет, я преподавал историю и международное право в Королевском Университете Жемчужного Мола… туда ведь и из Девятиозерья, и с Островов приезжали учиться. Очень достойный и известный всему Великому Северу был университет, да… Я обыкновенная книжная моль, как ни печально это признать, довольно слабо годная для подвигов. Я обучал студентов основам международных отношений, у меня был мирный дом, жена, трое детей и старенькая мама… а потом началась война. И наш дом, стоявший очень близко к форту Русалочий, сожгли дотла в самый первый день… да… Жена, мать, девочки — все погибли в огне, уцелел только сын, он учился в гимназии на другом конце города… а я был на лекции, в университете… вот так.

— О Господи, — вырвалось у меня.

— Так уж вышло, прекрасная леди, — сказал Диэль. — Мы с моим мальчиком встретились в сожжённой ратуше, где закрепились защитники форта и города. Не то чтобы мы записывались в ополчение… просто попросили господ военных дать нам винтовки. Признаться, я плохо стрелял… я при жизни носил очки, не слишком хорошо видел… но мне это было неважно. Мне хотелось… вы понимаете… как-то приносить пользу защитникам… хоть кого-то спасти, остановить ад… если уж так вышло с моей семьёй. У нас многие потеряли близких, вообще всё потеряли… только цель осталась — остановить ад.

— Вас там убили? — спросила я. Жалость жгла не хуже Дара.

Диэль согласно опустил ресницы:

— Нас с сыном убили во время ночной атаки. Я простился со своим мальчиком… видел, как он… ушёл в Свет. К Валине и девочкам, к моей маме, так надо думать. А вот сам я… задержался. Душа у меня болела, как тело. И со мной заговорил мэтр Райнор — отчаянный, надо признать, юноша и отважный… и быстрых решений. Я не писал никаких рапортов — это мэтр Райнор велел мне следовать в столицу, куда везли моё жалкое тело. Я слушал солдатскую болтовню о фарфоровых героях и думал, что, быть может, и от меня будет какая-нибудь польза… В госпитале из меня сделали эту красоту… и мой земляк, милейший морячок, погибший вместе со мной, всегда пребывавший в курсе всех событий, сказал мне: «Слышь, профессор, а ведь ты бы государыне сгодился! Тут мессир королевский советник ищет учёных людей с русалками договариваться», — в голосе Диэля впервые еле слышно прозвучала улыбка.

— О мессир! — воскликнула Виллемина. — Сколько горя вы пережили, но какая удача для всех нас, что вы не покинули юдоль! Ваш опыт бесценен, я слышу и понимаю, насколько хорошо вы сможете справиться с очень сложной задачей. Юность мессира Айка — это прекрасно, ваши знания — это просто сокровище. Вы вдвоём сможете сделать то, что больше никому не под силу: договориться с нашими союзниками защищать Прибережье с моря.

— Драгоценнейшая государыня, — сказал Диэль с очень милым поклоном, совсем как в нашей провинции кланялись дамам, поворачивая голову немного набок, — ради вас и ради нашей победы я готов попытаться договориться с русалками, драконами, духами лесов и болот и любыми другими удивительными созданиями. Я, признаться, уже верю во всё что угодно: насмотрелся. Даже адских тварей видел, близко. Серую мразь мой мальчик застрелил из винтовки почти в упор… он был храбрее меня, я-то просто оцепенел, когда увидел эти глазищи… Полагаю, русалки не настолько отвратительны, если о них рассказывают такие милые истории. В общем, мы, несомненно, договоримся с русалками.

— Русалки не мерзкие, — сказала я. — Они, знаете, очень странные, но не мерзкие. А драконы и вовсе милые, они в столице есть, вы можете познакомиться с драконом, Айк.

— Где?! — радостно вскинулся Айк и тут же опомнился. — Простите, леди.

— Ну… где… — растерялась я. — Они же работают, это надо у Броука спросить.

— Наверное, не стоит отрывать прекраснейшего мессира Броука от работы, — весело сказала Вильма. — Каждое утро, когда часы бьют пять, и каждый вечер, в пять пополудни, у драконов совещание в портовом жандармском участке, у маяка. Там они обмениваются новостями, получают фронтовые сводки и готовятся вылететь в море, чтобы охранять столицу. Не уверена, что у них хватит времени на долгие беседы, но увидеть их и перекинуться парой слов у вас наверняка получится, дорогой мессир Айк. Только помните: сейчас ваш приоритет — русалки, а не наши крылатые товарищи.

— Если государыня позволит, — сказал Валор, — я готов познакомить мессиров с нашим товарищем тритоном. Милейший Безмятежный на редкость добросердечен и исполнен здравого смысла, он лучше введёт будущих дипломатов в курс дела, чем я.

— Конечно, дорогой Валор, — сказала Вильма. — Тем более что меня ждут в штабе, а после я встречаюсь с мессиром Рашем. Пожалуйста, передайте нашем другу Безмятежному, что мы готовим всё, о чём просили он сам и экипаж «Миража». Полагаю, — закончила она с жестоким смешком, — плавуны останутся довольны теми подарками, которые тритоны оставят им.