Костёр и Саламандра. Книга третья (СИ) - Далин Максим Андреевич

Я поцеловала Виллемину в щёку на прощанье — и подумала, что она ведь все свои дела, наверное, сдвинула из-за меня на пять минут. Но у неё был такой вид, будто всё в полнейшем порядке. В идеальном.

Мы с Валором и будущими дипломатами спустились в парадный холл и разошлись: они на пирс пошли, к «Миражу», а я — в каземат.

Честно говоря, мне хотелось просто побыть одной. Подумать.

Там в лаборатории, конечно, работал Ольгер, но это неважно, он всегда был там занят, если его не выдёргивали на какую-нибудь конференцию или совет. Он мог там звякать и булькать в своё удовольствие: всё равно стены толстые, в нашей, так сказать, гостиной ничего не слышно.

Я села у зеркала в глубокое кресло, а у меня на туфлях устроилась Тяпка. Лучшая поза: я просто расслабилась всем телом, не хватало только чашки кавойе. Хотелось прикрыть глаза, мысли уже начинали течь в правильном русле…

И тут я почувствовала, как Тяпка вздрогнула и насторожилась. Мы разом поняли, что в каземате кто-то есть: Дар полыхнул, будто в него плеснули керосина. Пришли мёртвые, не угодно ли!

Я аж подскочила.

Совсем обнаглели! Мы тут защиту не ставим — и они ходят во Дворец, как к себе домой! Простые такие, незатейливые, как галька на пляже.

Хотела на них рявкнуть, чтобы имели совесть, но разглядела. Они хорошо проявились — им очень надо было как-то держаться за юдоль. Выглядели как только что умершие, но вели себя слишком свободно, будто уже привыкли к Меже. Не свежие, просто собранные очень.

Дети!

И я только и смогла сказать:

— Как же вы сюда попали? Вы же… Боже мой, вы же очень издалека, да?

Они переглянулись. Двойняшки, наверное: очень похожи, лет по двенадцать, может, чуть больше. Мальчик и девочка. У мальчика дыра во лбу, пуля снесла затылок — я такое уже видела, это винтовочный выстрел. С девочкой — хуже, на девочке окровавленные лохмотья, ноги в крови, две дыры в груди. Кололи штыком.

По растерзанной одежонке девочки ничего не понятно. Но по одёжке мальчика видно: обыкновеннейшая была рыбацкая деревушка. Где-то там, около Жемчужного Мола, видимо.

— Здравствуйте, леди Карла, — сказал мальчик. — Нас мэтр Норвуд сюда отправил. К вам. Он сказал, что без вашего разрешения он с нами вообще разговаривать не будет. И святой наставник сказал, что правильно… в общем, мы вот к вам пришли.

И девочка присела. Покосилась на Тяпку, чуть улыбнулась: «Ой, собачка!»

Мэтр Норвуд их направил, ага! Мэтр! Норвуд!

И тут у меня в голове начали появляться какие-то проблески. Даже колотить почти перестало.

— Так, мальки, — сказала я, — а как вы попали в госпиталь Лаола?

Девочка мне улыбнулась, как солнышко. Невероятно милая девочка.

— А у нас было сопроводительное письмо мэтрессы Ики, — сказала она. — И рапорт.

Мэтресса Ика… Где-то я это уже… и тут я вспомнила!

— О! Толстая такая тётка?! Офицер-некромант?!

Дети обрадовались, заулыбались и закивали.

— Да, леди, — сказал мальчик. — Толстая, добрая и с бородавкой вот тут. Она нам всё объяснила, утешила Долику и послала солдатов, чтобы забрать наши тела. Когда деревню отбили.

— «Послала солдат» надо говорить, — поправила я машинально. — Долика — твоя сестрёнка?

— Да, — сказал мальчик, а Долика ещё раз присела. Вежливая птичка. — Она Долика, я Дорин, мы из дома Песчаной Отмели. Только теперь дома нет. Никого живых не осталось. Поэтому мы и приехали. Мстить. Воевать.

— Добрая тётя Ика, значит, вместо того, чтобы вас упокоить, вас обнадёжила… Ну молодец, что ещё сказать, — у меня слёзы на глаза наворачивались, и я немного поднимала Дар, чтобы не разреветься. Им и так несладко.

— А мы сказали, что не уйдём, — сказала Долика. В вежливой птичке драконий огонь прорезался. — Мы сказали, что будем мстить. Духи тоже могут мстить же.

— А тётя Ика сказала нам не брать грех на душу и отправила в госпиталь Лаола, — сказал Дорин.

— А этот Норвуд, который ужасно много воображает о себе, будто сам взрослый, сказал, что мы в солдаты не годимся, потому что мелкие ещё! — возмущённо выдала Долика и тут же запнулась, смутилась и присела. — Простите, леди. Просто это нечестно. Я знаете как могу воевать!

— Ясно, — сказала я. — Ясней полнолуния. Поехали в госпиталь, что ж делать.

Выйти на улицу и доехать до госпиталя оказалось очень полезно. Потому что мне уже не хотелось рыдать, грызть пальцы, орать и стучать кулаками по столу: голова немного проветрилась и стало можно снова нормально разговаривать. Тем более что духи вели себя тихонько и дали мне прийти в чувство. Долика гладила Тяпку, Тяпка как будто слегка беспокоилась, похахивала, полизывалась, но я подумала, что это она чует мой мандраж, как всегда. В общем, не придала, пожалуй, этому особого значения.

Поэтому в госпиталь я приехала уже в полном порядке, то есть в том состоянии, когда можно ляпнуть кого-нибудь уловом между глаз. Плашмя. Чтоб знал.

И начала я с Фрейна, благо он в приёмной Писание читал.

— Так, братец, — сказала я. — Ты что ж мёртвых детей по всему городу гоняешь? Думаешь, им мало досталось? Что это за… даже не знаю, как назвать… самоуправство — это ещё нежно сказано!

Он на меня уставился в полном ошалении:

— Леди Карла, дорогая, какие дети?

Ах ты ж, подумала я и рявкнула:

— Мёртвые, якорь в глотку! Двойняшки! Убитые! Тела видел?!

Тут у него в голове, кажется, начали появляться какие-то проблески.

— А-а… эти… ага, то есть да, леди Карла, вроде бы с солдатами доставили два детских трупа… Меня ещё Норвуд спросил, отпевал я или нет, и сказал, чтобы я не отпевал пока…

— Так, — сказала я и повернулась к детям. — Этот святой наставник сказал, что правильно?

Они переглянулись и пожали плечами.

— Наверное, — сказал Дорин. — Это мэтр Норвуд сказал, что ему святой наставник сказал, а какой наставник — это мы не знаем.

— Тут духи детей? — спросил Фрейн.

— Нет, это я разговариваю сама с собой, чтоб стало весело, — рявкнула я. — Ты здесь уже несколько месяцев — и всё ещё не привык?

Фрейн чуть-чуть кивнул:

— До сих пор не уложить в голове. Я пытаюсь, честно пытаюсь, леди Карла…

— Ладно, пошли, — сказала я детям. — Наставник вас не видит, он, похоже, вообще не в курсе. Хорошо хоть тела не отпел, задал бы мне дополнительной работы.

Где Норвуд, они знали — направились прямёхонько к секционной и прошли сквозь дверь. А я её открыла. Очень удачно их застала: двое медиков госпиталя заканчивали обрабатывать скелет, дух в это время где-то шлялся, быть может, трындел с приятелями около часовни, Рауль чистил свой рабочий стол, а Норвуд сидел на подоконнике, глазел на улицу и бездельничал.

Ну устал же от трудов праведных, он же некромант, от него всё зависит.

Но, когда увидел детей и меня, слетел с подоконника, как бабочка. И радостно завопил:

— Леди Карла! Наконец-то вы приехали! А то я вообще растерялся.

— Ты их отправил ко мне — ладно, — сказала я, с некоторым трудом беря себя в руки. — Но какой-такой наставник тебе сказал, что это правильно? Ты Фрейну даже не объяснил сути дела.

Норвуд сделал бровки домиком:

— Простите, леди Карла — и вы, ребята. Я соврал. Просто психанул.

Я уже хотела спросить, что ж тут случилось такого страшного, но тут Дар внутри меня взметнулся огненным фонтаном! И Тяпка залаяла с визгом, как перепуганная.

— Тяпа, тихо! — крикнула я, я почти поняла.

А Норвуд еле успел увернуться! Жестяная банка с мастикой Рауля влепилась в простенок рядом с его головой — и мастика полетела во все стороны. И медик уронил щипцы — с лязгом.

— Потому что она — беспокойный дух! — выпалил Норвуд и пригнулся. Следующей полетела бутыль со спиртом. — Я был… ой!.. не уверен!

Рауль прижался к стене, а медики выскочили за дверь, от греха. Молодцы, правильно сделали. Псинка шуганулась и спряталась за мои ноги.

А Норвуд стоял, опустив руки, смотрел беспомощно.

— Ты просто трепло! — крикнула ему Долика со слезами. — Не хочешь мне помочь — и не надо! Мне и так прекрасно! Я зря послушалась тётю Ику! Я и так могла бы убивать!