Одержимость жестокого принца (СИ) - Есенина Ксения

В реальность меня возвращает бой часов. Десять! Подскочив с пола, хватаю сумку и с надеждой дёргаю за ручку. По-прежнему заперто. Да что ж такое!

В сердцах ударяю по двери кулаком.

— Обалдела? — тут же раздаётся голос из комнаты. — Я вообще-то сплю!

Хочется выломать эту дверь к демоновой бабушке и запустить в Эрику учебником! С трудом сдерживаюсь, чтобы не начать колотить в дверь. Это надо было делать раньше, до отбоя. А сейчас только ненужное внимание привлеку.

Ну хорошо. Посижу тут. Подумаешь. Я девчонка простая. Могу и на полу поспать, если потребуется. Мне не трудно.

Снова усевшись на сумку, возвращаюсь к чтению.

— Это ещё что такое?

Меня буквально подбрасывает на ноги. Передо мной стоит мьесса Венена Арания, преподавательница по зельям. Низенькая, сухонькая, строго одетая и невероятно дотошная старушка. Я успела слишком близко познакомиться с её крутым нравом на сегодняшнем занятии.

Боги, ну почему именно ей выпала очередь патрулировать коридоры? Ладно, Шайла, спокойно, просто объясни ей ситуацию. Даже врать не придётся.

— Адептка Шерман, — Арания уже запомнила моё имя, она всех помнит так, что диву даёшься на такую острую память в столь почтенном возрасте. — По какой причине вы находитесь в коридоре после отбоя? Вы разве не вызубрили Правила Академии, прежде чем надевать на себя эту форму?

Чтобы показать, что я не злостная нарушительница, отвечаю предельно вежливо:

— Профессор Арания, дело в том, что моя соседка не пускает меня в комнату.

Арания вскидывает очерченную тёмным карандашом бровь.

— Что значит ваша соседка вас не пускает?

— Это значит, что дверь заперта изнутри и я не могу её открыть, — объясняю терпеливо, стараясь, чтобы в тон не проскользнуло даже капельки сарказма.

Арания поджимает морщинистые тонкие губы, берётся за ручку, и… дверь свободно открывается! Арания поворачивается ко мне, глядя снизу вверх.

— Это вы называете заперто, адептка Шерман? — произносит она так, будто я бестолочь.

На пороге появляется Эрика Дюваль с таким искренним беспокойством на лице, что даже я почти верю.

— Вот ты где! — с облегчением восклицает она. — Я уж думала, ты заблудилась с непривычки! Ой, добрый вечер, профессор.

Так стискиваю зубы, что они чуть не скрипят. Хочется прибить Эрику на месте!

— Добрый, адептка Дюваль, — сухо отзывается Арания и поворачивается ко мне. — Назначаю вам десять штрафных баллов за нарушение дисциплины, адептка Шерман. Наказание узнаете завтра у своего декана. Надеюсь, до кровати доберётесь без приключений. Или вас проводить?

— Спасибо, найду дорогу, — цежу сквозь зубы. — Профессор.

Арания смеряет меня прищуром и наконец удаляется.

Вхожу в комнату, заставляя Эрику отступить. Но не убрать противную ухмылку с лица.

— Спокойнее, нищебродка. И да, ты зашла на мою территорию. Верни свою мерзкую ногу на свою нищенскую половину.

Вконец разозлившись, начинаю стирать нарисованную линию подошвой. Эрика возмущённо охает, но я успеваю увернуться от её руки.

— Завтра новую нарисуешь, — говорю едко. — Хоть будет чем заняться!

С этими словами я сбрасываю с себя одежду и ныряю под одеяло, отвернувшись к стене. Стерва! Из-за её глупой ревности я получила десять штрафных баллов на ровном месте.

На следующий день после занятий захожу к профессору Адамс, чтобы узнать, какое мне дали наказание. От её пристального взгляда становится не по себе, будто я действительно провинилась.

— Профессор, это нелепая случайность, — произношу, не выдержав.

— Надеюсь, что так. Впрочем, профессор Арания порой бывает излишне… строга, — добавляет Адамс, немного смягчившись. — Вы отделались небольшим штрафом, адептка Шерман.

К сожалению, это, похоже, только начало, мрачно думаю я.

— В качестве наказания поможете мьессе Буфониде разобрать архив в библиотеке. Это не очень сложно. Она будет ждать вас в семь.

Что ж, хоть котлы драить руками не заставили, и на том спасибо. Хорошо, что мой декан Глория Адамс, а не Венена Арания.

После ужина направляюсь в библиотеку. Надеюсь, Буфонида сегодня в сносном настроении. Она, кажется, тоже тот ещё фрукт. Но вдруг первое впечатление ошибочно?

Буфонида проводит меня в слабо освещённую комнатку с двумя крошечными узкими окошками, всю заставленную шкафами. Посредине располагается стол, заваленный свитками.

— Приступайте, — бросает Буфонида и уходит, оставляя меня в ужасе взирать на фронт работ.

Да я за целый вечер не управлюсь! Но делать нечего.

Тяжело вздохнув, подхожу к столу. Нужно разобрать эту кипу по трём коробкам: отдельно трактаты по истории магии, отдельно — по зельеварению, отдельно — по травологии. Главная загвоздка в двух последних: довольно трудно понять, о зельеварении писал автор или ещё о травологии.

С видом обречённой навечно остаться погребённой в этой крошечной комнатке под грудой старых свитков, сажусь за стол и только протягиваю руку, как дверь открывается.

Нет, только не это!

На пороге с наглой ухмылкой на губах стоит Кай Дариус.

Визуал

И что ему опять нужно?!

Глава 14. Кай

Проклятая Шайла Шерман снова умудряется вывести меня из себя. Невыносимая. Зудящая под кожей, словно зараза. Как она посмела поднять на меня руку? Как посмела мне перечить? Как посмела смотреть на меня осуждающе? Будто это я не прав.

Кто она, демон её раздери, такая, чтобы так на меня смотреть? Чтобы отвечать с такой неприкрытой дерзостью. Чтобы отказывать мне, кронпринцу Эйдорской Империи.

Бездарная простолюдинка, возомнившая, будто она не пустое место, будто имеет право голоса. В первый же день бросившая вызов королеве Академии. Не побоявшаяся выступить против толпы аристократов. Не опускающая головы, как все остальные.

Слишком гордая. Слишком заметная. Я закрываю глаза, и на моих веках горят её синие пронзительные глаза, прожигая в мозгу чёрную дыру. Чувствую, как капля за каплей она просачивается в мои внутренности.

Какое мне до неё дело? Почему так важно раздавить, поставить на место, увидеть, как покоряется моей прихоти и зависит от меня подобно больному, не живущему без лекарства.

Той ночью, после сцены в коридоре, лёжа в кровати без сна и сверля немигающим взглядом тёмный потолок, окончательно понимаю: мне удастся избавиться от навязчивого присутствия Шайлы Шерман в своей голове только после того, как я сломаю её.

Стою, опираясь на дверной косяк, сохраняя на лице невозмутимое выражение. На самом деле я хочу ворваться в комнатку, смести в сторону стол, схватить проклятую выскочку за горло и прижать к стене. Заставить её молить о пощаде. Или об удовольствии. Увидеть, как в синих глазах плавится гордость, превращаясь в преклонение.

На моих губах ухмылка, но взгляд говорит о другом. И Шерман замечает разницу. Напрягается. Глядит исподлобья недовольно. Мне не удаётся её провести. Чересчур проницательная. Чересчур осторожная.

— Чего тебе? — бросает неприязненно.

Держу себя в руках. Она считает себя особенной, но я докажу ей, как сильно она ошибается. Ты ещё будешь бегать за мной и умолять, чтобы я обратил на тебя внимание.

Отталкиваюсь от косяка и медленно вхожу, закрывая дверь. Шерман выпрямляется как рельса, но не встаёт.

— Ты переживала о своём моральном облике, — произношу, подпустив в голос хрипотцу. — Мы вдвоём. Здесь нас никто не увидит.

Я знаю, какое впечатление произвожу на женщин. Как они тащатся от властных ноток в моём тоне. Как млеют от моих прикосновений.

Шерман вскидывает бровь.

— Во-первых, я занята, а во-вторых, хочу, чтобы ты оставил меня в покое, — произносит требовательно.

Сжимаю челюсти.

— Какая же ты несносная, Шайла Шерман, — цежу сквозь зубы и в два шага оказываюсь рядом.

Шерман вскакивает со стула, уронив несколько свитков на пол. На её лице испуг и упрямство, такая странная смесь.