Одержимость жестокого принца (СИ) - Есенина Ксения

— Не подходи! Что тебе от меня нужно, Дариус?

— Продолжаешь играть в недотрогу? — говорю я, приближаясь.

Шерман пятится, пока не загоняет себя в ловушку: одним боком стол почти впритык примыкает к книжному шкафу. Подхожу к ней вплотную. В неверном свете её глаза сверкают как два драгоценных камня. На щеках горит румянец. Губы возмущённо сжаты.

Решительно обхватываю стройную талию, зажимая Шерман между шкафом и своим телом.

— Ты что себе позволяешь! — восклицает с негодованием, упираясь ладонями в плечи, пытаясь оттолкнуть.

А я улавливаю исходящий от неё аромат. Фруктовый, сладкий, манящий. Втягиваю его носом, фиксируя на языке. Взгляд падает в разрез блузки, откуда поблёскивает странный чёрный камень.

Прикасаюсь к нему пальцами, задевая горячую кожу на вздымающейся от частого дыхания груди, и тут же получаю толчок в плечо. Шерман отбивает мою руку, стягивая полы рубашки.

— Не смей меня трогать, — шипит рассерженной кошкой. — И убери свои лапы!

Её ярость заводит, распаляет под рёбрами огонь. Зверь внутри вдруг поднимает голову, издавая утробное рычание. Она ему нравится, он хочет её. Хочет завладеть этой гордячкой.

— Я буду трогать тебя столько, сколько захочу, тогда, когда захочу, и там, где захочу, — выдыхаю горячим шёпотом ей на ухо, медленно ведя рукой по спине. — Не притворяйся, Шерман. Я знаю, чего ты хочешь.

Вздрагивает. Ощущаю, как трепещет её тело, слышу, как стучит её сердце. Сладкий аромат проникает в ноздри, сводит с ума. Прикипаю взглядом к бешено бьющейся на шее жилке. Хочу припасть к ней, втянуть нежную кожу ртом, прикусить, оставить свой след, чтобы все знали…

Резко отстраняюсь, смаргивая безумное наваждение. Какого хрена это сейчас было?

Хлоп!

Щека горит от очередной пощёчины. Моё лицо каменеет. Невероятно. Она снова посмела!

Хватаю за тонкое запястье, пронзая гневным взглядом.

— Я предупреждал, что будет, если ты ещё раз так сделаешь.

— А я предупреждала, чтобы ты больше не смел меня лапать, — отвечает с вызовом, вскидывая свой невыносимый остренький подбородок. — Я предпочту, чтоб ты сломал мне руку, чем терпеть твоё присутствие.

— Маленькая заносчивая выскочка, я заставлю тебя говорить по-другому…

И тут в наш мирок врывается посторонний звук. Будто булыжник врезается в грудину, отталкивая меня прочь от неё, прочь от синих глаз.

— Извини, что беспокою, Шайла, я хотел… Какого демона?!

Глава 15. Шайла

— Не притворяйся, Шерман. Я знаю, чего ты хочешь.

Горячий шёпот опаляет ухо, заставляя табун мурашек пробежать от макушки до кончиков пальцев на ногах. Мужественный аромат настолько дурманит, что я ненароком задумываюсь: не добавляет ли он что-то в свой одеколон? Что-то, что воздействует на организм на уровне животного инстинкта, напрочь отключая здравый смысл.

Неудивительно, что девушки не могут ему отказать. Он решителен, безумно красив, уверен в себе. Опытные руки двигаются без сомнения и ровно так, как нужно. Низкий с хрипотцой бархатный голос и проникающие под кожу слова наверняка кружили голову многих. Он всё делает правильно.

За исключением одного: он — Кай Дариус. Заносчивый, наглый, себялюбивый, эгоистичный гад и мерзавец.

Моя горящая после пощёчины ладонь вновь оказывается в его стальной хватке. Расплавленное золото в бурлящих гневом глазах, кажется, вот-вот начнёт капать прямо на моё лицо, прожигая до костей.

— Маленькая заносчивая выскочка, я заставлю тебя говорить по-другому…

Звук открывающейся двери и голос буквально отбрасывают Кая от меня, так что мы оказываемся на расстоянии не менее трёх шагов.

Но ощущение такое, будто он всё ещё здесь, прижимает меня к шкафу, лишая воздуха.

— Извини, что беспокою, Шайла, я хотел… Какого демона?! Дариус?!

На пороге замер Теодор Кирни. Впервые за пару дней знакомства я вижу на его лице что-то, кроме строгой сосредоточенности. Он глядит на Кая с выражением угрозы в карих глазах под нахмуренными бровями.

— Что ты здесь делаешь, Дариус?

Напряжение в комнате возрастает до такой степени, что я буквально чувствую себя в эпицентре грозовой тучи. Вот-вот сверкнёт молния и оглушительно прогремит гром.

— Не твоего ума дела, Кирни, — отзывается Кай спокойным тоном, но я вижу, что он зол и напружинен, будто хищник. — А вот ты явно ошибся дверью.

Теодор делает шаг вперёд, Кай тоже двигается в его сторону. А я понимаю, что, если эти двое сейчас сойдутся, произойдёт настоящий взрыв. Меньше всего мне хочется стать причиной драки и назначения штрафных баллов Теодору. Почему-то я не сомневаюсь, что больше пострадает именно он.

Проскальзываю между столом и Каем, слегка задев его плечом, и встаю между ними.

— Перестаньте! Не нужно устраивать сцену, — эти слова я произношу, в упор глядя на Кая снизу вверх.

Его лицо не выражает ничего, кроме надменной холодности, будто он смотрит на какого-то жука или червяка, раздавленного подошвой ботинка. На Теодора даже не смотрит, словно его тут нет.

Наконец Кай обходит нас и покидает комнату, не удосужившись закрыть дверь.

Только теперь понимаю, что не дышала, и с облегчением выпускаю воздух из лёгких. Теодор бросает на меня странный взгляд и тут же опускается на корточки, собирая упавшие свитки. Присаживаюсь рядом.

— Всё в порядке? — спрашивает он.

— Да. Да, всё нормально. Ты что-то хотел?

Теодор выпрямляется. Движением головы откидывает со лба тёмно-русую чёлку.

— Хотел узнать, будем ли мы сегодня заниматься после твоей отработки.

— Ох, вряд ли. У меня тут дел часа на три.

И я действительно вожусь с проклятыми свитками до самого отбоя. Благо успеваю закончить, прежде чем пробьёт десять. Снова попасться в лапы Арании, которая будет патрулировать коридоры всю неделю, не входит в мои планы.

К счастью, дверь в комнату на этот раз не заперта. Эрика при виде меня высокомерно отворачивается. Ну и прекрасно. Очень рада, что сегодня без пакостей на ночь глядя.

Следующим утром после завтрака я застреваю в вестибюле, где на стене висит огромный стенд под названием «Гордость Нарвилльской Академии Магии». Моя цель — чтобы портрет с моим изображением красовался среди лучших адептов и желательно в первой пятёрке.

Портрет Теодора на первом месте. Майя рассказала, что за три года учёбы можно по пальцам одной руки сосчитать, сколько раз он терял первенство. Лучший среди лучших.

Прохожу вдоль ряда портретов и вдруг ловлю себя на том, что внимательно вглядываюсь в каждое лицо, внутренне замирая при виде блондинов. Сердито встряхиваю головой. Да какое мне дело, есть тут Кай Дариус или нет? Лучше б его вообще не было в этой Академии.

Вдруг удивлённо останавливаюсь. Кая среди лучших адептов нет, но зато есть — надо же! — Лионелла Моран. Всего лишь на предпоследнем, девятнадцатом месте. И всё же весьма неожиданно.

Следующая неделя проходит подозрительно спокойно. Эрика просто не разговаривает со мной. Единственное, что напоминает о её отношении, это погашенный ровно в девять тридцать вечера свет (вне зависимости от того, вернулась я в комнату или нет) и шумные сборы по утрам, начиная с шести часов.

Кай тоже, кажется, оставляет меня в покое. Правда, продолжает сверлить навязчивыми взглядами: в коридорах, в трапезном зале, на улице. И неизменно отворачивается ровно за секунду до того, как я посмотрю на него.

Всё же я рада, что он от меня отстал. Видимо, по этой причине Лионелла делает вид, будто меня не существует. Это и приносит облегчение, и озадачивает одновременно. Я была уверена, что она примчится на разборки после той сцены между мной и Каем в коридоре.

Но Лионелла буквально смотрит сквозь меня. Вчера мы столкнулись на лестнице, и она, вместо того чтобы обойти, пошла на таран, а потом сделала вид, будто искренне изумлена неизвестно откуда взявшимся препятствием.

Я осталась в смешанных чувствах. С одной стороны, меня не трогают, что хорошо, но с другой, они как будто пытаются заставить меня думать, что я — пустое место. Задавить не физически, но морально. И, стоит признать, у них получается задевать за живое.