Двойник короля 12 (СИ) - Скабер Артемий

Зейнаб быстро схватила бутылёк с восстановлением магии. Её пальцы всё ещё заметно дрожали, а во взгляде читалась смесь страха и ненависти. Она послушно поднесла склянку к моим губам, осторожно вливая содержимое. Энергия заструилась по телу, наполняя пустой источник.

— Теперь выносливость, — указал на третью бутылочку. — И переверни меня.

Зейнаб колебалась всего секунду, но послушно выполнила приказ. Вдвоём со служанкой, которая зашла на её зов, они осторожно перевернули меня на живот. Боль пронзила позвоночник, заставив невольно скрипнуть зубами. Вот сука! Нигде не чувствую, а тут…

Я ощутил, как Зейнаб разрезает повязку, обнажая рану. Она ахнула, увидев место попадания пули.

— Что у тебя с кожей? — прошептала, проводя пальцем по границе между обычной человеческой и наростами от степного ползуна.

— Не твоё дело, — огрызнулся. — Лей зелье.

На повязку, которую мне прицепили местные лекари, турчанка осторожно вылила содержимое бутылька. Жидкость обжигала, проникая вглубь повреждённых тканей, но это была правильная боль — боль исцеления. Я чувствовал, как клетки активно регенерируют, как срастаются перебитые нервы.

Потребуется время, чтобы полностью восстановиться. Несколько часов, может, меньше — зависит от того, насколько серьёзно повреждение. Но уже сейчас я ощущал слабое покалывание в пальцах — верный признак возвращающейся чувствительности.

Когда моя личная медсестра закончила с процедурами, приказал ей взять лист бумаги и записывать. В двери заглянул бей, и я попросил его успокоить местных жителей, а потом вернуться ко мне.

Пока есть время, решил заняться планами возрождения моих новых земель. Зейнаб устроилась у кровати, приготовившись записывать. Её лицо было напряжённым, но покорным. Похоже, страх творит чудеса. И ведь сама напросилась.

Для начала вытащил из пространственного кольца большую часть своих зелий. Нужно было видеть, как удивилась турчанка, когда прямо из воздуха появились ящики с разноцветными флаконами. Её глаза расширились, рука с пером замерла над бумагой.

— У тебя есть… — проглотила она окончание фразы не в силах отвести взгляд от сокровища.

— Их нужно продать туркам, — перебил её. — Через Бахчисарай. Уверен, с твоим статусом это не составит проблем. И важно: по очень хорошей цене.

Зейнаб не могла отвести взгляд с ящиков. Я продолжил демонстрацию. Рядом появились сундуки с золотом и серебром, монеты тускло сверкали в полутьме комнаты. Девушка судорожно сглотнула.

— Это… Это же целое состояние, — прошептала она.

— На них наймите людей, — продолжил, игнорируя её реакцию. — Колодцы сделайте глубже, поля приведите в порядок, скотину купите. Наймите сюда лекаря и ветеринара, мужиков привлеките. Бабы тут есть, может, и закрепятся. Но чтобы так: замуж, все дела, по-честному.

— Это у вас в стране мужчина может спать просто так! — обиженно заявила она, вздёрнув подбородок. — А у нас…

— Денег хватит на несколько лет, а может, и больше, — никак не отреагировал на её выпад. — Сделайте это место привлекательным. Требуется какую-то ирригацию здесь наладить.

— Ирри… что? — подняла бровь «жена», хмурясь.

— Увлажнение земель, орошение, — пояснил я, стараясь не раздражаться. — Нужно провести каналы от ближайшей реки, построить резервуары для дождевой воды, углубить колодцы. Это первоочередная задача.

Зейнаб записывала, то и дело поглядывая на сундуки с золотом и зелья. В её глазах читалась жадность, смешанная с недоумением. Она явно не понимала, почему я вкладываю столько в эти захудалые деревни.

— Построить мне дом, — продолжил список. — Все строения селян отремонтировать и сделать ещё для новых людей, которые скоро тут поселятся. Наймите охрану, чтобы не было набегов ваших бандитов. Ставьте своих же турок, но проверенных.

— Люди в отчаянии от вашей войны! — тут же не сдержалась девушка. — Они не бандиты, а просто голодные и…

— Как скажешь, — хмыкнул я, прерывая поток оправданий. — Ещё нужны несколько ангаров для хранения. И да, домики на два-четыре человека, всего примерно на двести людей. Примитивные, но крепкие.

— Зачем так много? — подняла бровь Зейнаб, отрываясь от записей.

— Так надо, — отрезал я. — Что по монстрам? Часто нападают?

— После войны они тут редко появляются, — пожала она плечами. — Только иногда водяные крысы забредают и мелкая дрянь. Крупные твари живут дальше.

— Хорошо, — кивнул, делая мысленную пометку. Значит, можно будет свободно выпускать моих подопечных. — Товары… Здесь должно быть производство, всё будет отправляться в Бахчисарай. И продукция просто обязана иметь отличное качество, ведь это с земли бея. Пусть думают, что мы производим редкие ковры, тканые изделия, керамику… Всё, что можно продать втридорога.

— Зачем тебе это? — вдруг спросила Зейнаб, откладывая перо. — Почему ты так заботишься о каких-то жалких деревнях? Это же край мира.

— Это моя земля, — улыбнулся я, ощущая, как постепенно возвращается чувствительность в руках. — А я привык относиться ко всему, что моё, бережно и аккуратно. Мне плевать, что я русский, а это османская территория. В первую очередь она моя. И тут будет так, как я захочу. Мои люди будут жить в процветании.

— Но это же деревни… — фыркнула турчанка, словно не веря своим ушам. — Здесь золота и серебра столько, что можно купить себе отличный дворец в Бахчисарае, нанять слуг и жить в комфорте. Зачем тратить всё на эту глушь?

— Мои деревни, — поправил её, делая акцент на первом слове. — Ты увидишь, что здесь будет через время. И да, ещё готовьте товары для продажи русским.

— Что? — то ли возмутилась, то ли удивилась Зейнаб, вскидывая голову. — Как мы будем торговать с врагами?

— Не переживай, я всё устрою, — отмахнулся. — Так, что там у меня ещё было?

Рядом появилось моё оружие, которое я брал из своего рода. Остатки арсенала — всё, что не успел раздать людям: револьверы, ножи, мечи, несколько ружей и патроны. Ничего особенного, но для здешних мест — солидная защита.

— Пусть будет у твоих слуг и приближённых, — кивнул на оружие. — Для защиты и на всякий случай. Герб моего рода тут должен висеть везде, на каждом доме и постройке. Пусть все знают, кому принадлежит эта земля. Пока хватит на первое время.

Зейнаб записывала всё это, иногда хмурясь, иногда вскидывая брови, но не спорила больше. Она явно была под впечатлением от моего богатства и размаха планов.

Щелчок. Ещё. Ещё. Позвонки встали на место, суставы выровнялись. Зелья работали быстрее, чем я ожидал. То, что было повреждено, восстанавливалось на глазах. Но, когда вернулась чувствительность, чуть не закричал от резкой боли.

Выдохнул, стиснув зубы. Шевелить конечностями ещё не получалось, но зелья продолжали работать, продвигаясь по нервной системе, восстанавливая каждое повреждённое волокно.

— Ещё зелье выносливости, — приказал Зейнаб, и она тут же поднесла очередной флакон к моим губам.

Меня что-то в сон поклонило. Закрыл глаза, чувствуя, как тело словно наливается свинцом. Это нормально: организм мобилизует все ресурсы на восстановление, и мозг требует отдыха.

Но прежде чем полностью отключиться, я мысленно позвал:

«Фирата!»

Негритянка тут же повернулась, когда услышала своё имя, произнесённое вслух. Ментальная связь работала безупречно.

«Да, господин», — её голос звучал в голове отчётливо, с той же особой бархатистостью, что и раньше.

«Расскажи мне про свой вид и степных ползунов. Как они влияют на землю?» — спросил я, погружаясь в подобие транса, где мой разум оставался ясным, в то время как тело отдыхало.

«О, это интересная тема, господин! — в её мысленном голосе мелькнул некий энтузиазм. — Мы, песчаные змеи, когда лазим под землёй, значительно её обогащаем. Дело в том, что наша кожа выделяет особую слизь, содержащую манапыль».

«Манапыль?» — переспросил я, хотя примерно представлял, что она имеет в виду.

«Да, господин. Манапыль, которая остаётся от наших тел и тех существ, что мы поглощаем. Она творит чудеса не только для магов, но и для другой жизни. Когда мы проходим сквозь почву, эта пыль смешивается с землёй, делая более плодородной».