Двойник короля 12 (СИ) - Скабер Артемий

Ментальные образы, сопровождавшие её слова, были удивительно отчётливыми. Я словно видел, как огромная песчаная змея продвигается под поверхностью, оставляя за собой след из мелких светящихся частиц.

«А степные ползуны?» — уточнил.

«Они ещё лучше! — в её мыслях мелькнуло что-то похожее на зависть. — Слизь с кожи степных ползунов не только делает почву более плодородной, но и увлажняет её. Они как… как живые оросительные системы. После них растения растут в два-три раза быстрее».

Это было именно то, что я хотел услышать. План начал формироваться в голове.

«В естественных условиях монстры быстрее развиваются?» — задал ещё один вопрос.

«Конечно, господин! Когда мы находимся в той среде, которая нам подходит, то растём и размножаемся гораздо быстрее. Песчаные змеи предпочитают сухие песчаные почвы, а степные ползуны — влажные луга. Но мы можем адаптироваться почти к любым условиям».

Многое из этого я и сам предполагал, но было приятно получить подтверждение. Пока мы болтали, заметил не так много новых особей в пространственном кольце. Может, несколько сотен всего — ничтожное количество по сравнению с тем, на что я рассчитывал.

«Почему размножаетесь так медленно?» — поинтересовался у Фираты.

«Мы сдерживаемся, господин, — в её мысленном голосе проскользнуло смущение. — Тесно. И… мало пищи. Едим только то, что вы позволяете, а это не так много».

Разумно. Они сдерживают собственную популяцию, чтобы не голодать.

«Что насчёт манапыли? Её много?»

«О да! — Фирата буквально просияла. — Горы! Мы собираем её со всех погибших монстров. Она лежит в загонах, но… не знаем, что с ней делать. Просто ждём ваших указаний, господин».

Приятная новость. Манапыль — ценнейший ресурс, который можно использовать и для изготовления зелий, и для усиления магии, и даже для сельского хозяйства, как выяснилось.

«Собирайте её, Фирата, — приказал я. — Ты и Тарим должны переместить всю манапыль в отдельное хранилище».

«Да, господин!» — в её мысленном голосе звучало воодушевление. Видимо, девушке было приятно получить конкретную задачу вместо бесконечного ожидания.

«Что насчёт размножения? — продолжил я. — Если бы у вас было больше пространства и пищи, насколько быстро могла бы расти популяция?»

Фирата на мгновение задумалась, и я почувствовал, как она мысленно просчитывает возможности.

«Одна самка песчаной змеи может отложить до сотни яиц за раз, — наконец ответила девушка. — При благоприятных условиях и достаточном питании большинство выживает. Степные ползуны плодятся ещё быстрее, и каждый может произвести на свет до двадцати детёнышей за раз».

«А как быстро они растут?»

«От рождения до взрослой особи — около месяца при обычных условиях, — объяснила Фирата. — Но если есть достаточно манапыли и пространства, этот срок можно сократить вдвое».

Превосходно! Именно то, что нужно. Только представить: армия из тысяч степных ползунов и песчаных змей, которые не только служат мне, но и восстанавливают почву, делая её плодородной. Эти иссушенные земли расцветут за считаные месяцы.

«Прекрасно, — подвёл я итог. — Готовь их. Скоро у вас будет настоящий дом».

В полудрёме продолжил наблюдать через ментальную связь, как Фирата и Тарим скользят по загонам, собирая горы серебристой пыли.

Постепенно ощущения начали меняться. Сквозь пелену полусна я почувствовал прикосновение к лицу — что-то влажное и тёплое. Запах говорил, что это Зейнаб. Она сняла тряпку с моего лба и теперь сидела рядом.

Турчанка внимательно изучала моё лицо, разглядывала каждую черту, будто пыталась запомнить или найти что-то особенное. Потом зачем-то начала перебирать волосы, пропуская через пальцы светлые пряди.

Странное поведение для женщины, которая ещё недавно хотела использовать моё беспомощное состояние для собственных амбиций. Может, действие яда? Или она действительно начала проникаться ко мне какими-то чувствами? Маловероятно. Скорее, просто боится новой порции.

А потом произошло совсем неожиданное. Зейнаб легла рядом со мной и уснула. Служанки, которые были неподалёку, осторожно сняли с неё верхнюю одежду. Турчанка осталась в каких-то полупрозрачных накидках, похожих на ночную сорочку. Её тело оказалось прижатым к моему.

Ну что? Формально мы разделили ложе, только при весьма неожиданных обстоятельствах. Хотя едва ли это можно назвать брачной ночью в полном смысле слова.

Тепло её тела странным образом ускоряло восстановление. Или мне так просто казалось? Чувствительность постепенно возвращалась, начиная с груди и плеч, спускаясь по рукам к кончикам пальцев. Даже в ногах появилось слабое покалывание — верный знак того, что нервные окончания восстанавливаются.

Через мою ментальную связь с монстрами я продолжал наблюдать за работой Фираты и Тарима. Они организовали десятки мясных хомячков, чтобы те помогали переносить крупицы манапыли в специально отведённое хранилище. Маленькие твари носились туда-сюда, словно муравьи, каждый со своей крохотной ношей. Удивительная эффективность.

Планы для новой территории становились всё чётче. Я видел, как запустить развитие мёртвого края, как превратить его в процветающий оазис. И мои монстры сыграют в этом ключевую роль. Степные ползуны будут восстанавливать почву, песчаные змеи — расчищать подземные воды, прокладывая новые русла.

В полудрёме мысли текли плавно, порождая всё новые идеи. Воображение рисовало картины будущего процветания — зелёные поля там, где сейчас только пыль и камни; полноводные каналы вместо пересохших рек; здоровый скот вместо костлявых, изнурённых животных; счастливые люди вместо запуганных, измождённых крестьян. И над всем этим — мой герб, символ рода Магинских. Этот маленький кусочек земли станет мостом между двумя империями, оазисом в пустыне политических интриг и военных конфликтов.

Ночь накрыла деревню тёмной вуалью. Сквозь щели в старых ставнях проникал слабый лунный свет, рисуя причудливые узоры на стенах. В соседней комнате негромко переговаривались служанки. За окном всё ещё бродили местные жители, несмотря на поздний час.

Зейнаб во сне прижималась ко мне всё сильнее, словно искала защиты или тепла. Её дыхание щекотало шею, волосы разметались по подушке, смешиваясь с моими. Странная ирония судьбы: она спит в объятиях человека, которого ещё недавно ненавидела всеми фибрами души.

Постепенно чувствительность возвращалась, волнами накатывая от центра к периферии. Странное ощущение, когда твоё собственное тело становится снова твоим, по частям, сантиметр за сантиметром.

Сквозь дрёму я ощущал, как Зейнаб беспокойно ворочается, что-то бормоча на своём языке. Кажется, ей снился кошмар — дыхание участилось, по телу пробежала дрожь. В какой-то момент она даже вскрикнула, но не проснулась. Я почувствовал, как по её щеке скатилась слеза, упав мне на плечо.

Забавно, но в этот момент впервые ощутил к ней сочувствие. Не жалость — нет, это чувство было мне чуждо. Скорее, понимание, что под маской надменной аристократки скрывается обычная испуганная девчонка, брошенная в пучину политических интриг.

Ночь тянулась медленно. Я то проваливался в беспокойный сон, то просыпался от ноющей боли в спине. Зелья продолжали своё действие, но процесс восстановления был мучительным. В какой-то момент почувствовал, как Зейнаб просыпается, осторожно поднимается и приносит влажную ткань. Она аккуратно протёрла моё лицо, смахнула выступивший пот со лба.

— Боишься? — спросил я, приоткрыв глаза.

— Нет, — ответила девушка после паузы, не глядя на меня. — Может быть, уважаю. Или ненавижу. Ещё не решила.

— А спасти пытаешься почему?

— Потому что ты мой муж, — просто ответила Зейнаб, словно это объясняло всё. — И если ты умрёшь, меня отправят в гарем к какому-нибудь старику. Таковы правила. А ты… Ты хотя бы не трогаешь меня без моего желания.

— Весомый аргумент, — усмехнулся я, чувствуя, как немеют губы от усталости.

— Спи, — прошептала турчанка, проводя прохладной тканью по моему лбу. — Тебе нужны силы.