Двойник короля 12 (СИ) - Скабер Артемий

Поднялся с колена, отряхивая руки от пыли. Любопытно, как быстро эти твари преобразят безжизненный участок. По моим оценкам, первые признаки изменений должны появиться уже через неделю. Спустя месяц здесь будет совсем другой ландшафт. А через год… Усмехнулся своим мыслям. Через год выжженная пустыня превратится в плодородные поля, и местные жители будут считать это чудом. Чудом нового бея, принёсшего процветание на бесплодные земли.

Вернулся к машинам, всё ещё стоявшим неподалёку. Тело немного пошатывало, но я старался держать спину прямо. Турки, охранявшие автомобили, вскочили по стойке смирно, увидев меня.

— Бей Магинский! — козырнул старший из них на ломаном русском. — Машина готова!

— Отлично, — кивнул, забираясь внутрь.

Водитель сидел, вцепившись в руль, бледный и напряжённый. Видимо, вчерашние события сильно его потрясли.

— К русской границе, — приказал я.

— Н-но, господин… — начал мужик, заикаясь. — Там же… Они же… в вас стреляли!

— Ага, — согласился я.

Машина тронулась, медленно выезжая из деревни. Местные жители стояли вдоль дороги, провожая нас взглядами.

По мере удаления от деревни пейзаж становился всё более унылым. Выжженная солнцем степь, редкие чахлые деревца, едва цепляющиеся корнями за каменистую почву. То там, то здесь встречались остовы сгоревших построек — немые свидетели недавней войны.

Машина подпрыгивала на ухабах, поднимая клубы пыли. Дорога, если её можно было так назвать, петляла. После моей диверсии тут немало снарядов упало.

Наконец, вдали показалась русская граница. Сначала я увидел столбы с колючей проволокой, затем — наблюдательные вышки, после — линию обороны. Бинокли на вышках поблёскивали в лучах солнца.

— Господин… — водитель выглядел всё бледнее по мере приближения к границе. — Может быть, не стоит? Они могут снова…

— Всё нормально, — перебил его. — Это моя страна. Остановись здесь.

Машина замерла метрах в ста от пограничной полосы. Я вышел, хлопнув дверцей. Ветер трепал волосы, нёс пыль и запах полыни. Вдалеке, на русской стороне, виднелись палатки, окопы, артиллерийские позиции. Солдаты в характерной форме деловито сновали туда-сюда.

Я начал медленно приближаться к границе. Один, без оружия, с гордо поднятой головой. На пиджаке блестели медали — свидетельства моего статуса и заслуг перед Российской империей.

На вышке заметили меня, прозвучал сигнал тревоги. К границе устремились солдаты, направив в мою сторону ружья и автоматы.

— Стой! Руки вверх! — донёсся крик на родном языке.

Я остановился, но руки поднимать не стал. Вместо этого расправил плечи и произнёс громко и чётко:

— Капитан Магинский Павел Александрович, дипломат, посланный для подписания мира с Османской империей.

На той стороне повисла тишина, затем последовали команды. Проволочное заграждение раздвинулось, образуя проход. Из него выступили трое военных, направляясь ко мне.

— Документы! — крикнул один из них, останавливаясь в нескольких метрах.

— Вот, — я достал из внутреннего кармана пиджака то, с чем меня отправили. — И ещё вот, — продемонстрировал кольцо генерала.

Офицер осторожно взял бумаги, просмотрел, хмыкнул.

— За мной, — коротко бросил он, разворачиваясь.

Я махнул рукой турецкому водителю, который всё ещё сидел в машине, сжавшись от страха. Тот вздрогнул, потом нерешительно помахал в ответ.

Перешагнул границу, вступая на русскую территорию. Странное чувство — словно пересёк невидимую линию между двумя мирами. Не сказать, чтобы меня тут очень тепло встретили. Скорее, настороженно. Офицеры смотрели с подозрением, солдаты — с любопытством. Ни приветствий, ни поздравлений с успешным выполнением миссии. Да и хрен с ними! Я иду за своим титулом.

Мы двинулись через минные поля, что тянулись на километры вперёд к нашим позициям. Тропинка, по которой шли, была узкой, едва заметной. Чем дальше шагали, тем больше я замечал, как меняется ландшафт. Наша сторона была более обжитой, более упорядоченной. Траншеи вырыты будто по линейке, колючая проволока натянута ровно, даже палатки стоят в идеальных шеренгах.

Со всех сторон ощущались взгляды. Солдаты оборачивались, офицеры присматривались. Количество моего эскорта постепенно увеличивалось. Теперь меня сопровождали уже человек десять. Среди них были и маги, я чувствовал их ауры. Не самые сильные, но достаточно опасные.

Почему такое внимание и отношение? Неужели моё новое положение бея уже стало известно? Или это стандартная процедура?

Наконец, мы приблизились к офицерской части лагеря. Здесь находились более солидные постройки — не палатки, а деревянные домики, даже с окнами. Чувствовались сильные маги, которые окружили наше победоносное шествие. Некоторые — седьмого, а возможно, и восьмого ранга.

Остановились перед самым большим строением, похожим на штаб.

— Эй! — внезапно толкнул меня кто-то в спину.

Я повернулся. Позади стоял майор, которого раньше не видел. Лицо красное, словно от постоянного употребления спиртного, глаза маленькие, злые.

— Что ж вы, суки, такие неугомонные? — бросил он, сверля меня взглядом.

— Чего? — поднял бровь. Не на такое приветствие я рассчитывал, когда вернусь с выполненной миссией.

К нашей группе направлялась ещё одна. Солдаты вели кого-то, держа под руки, а во главе процессии шагал капитан с таким же презрительным выражением лица, как у майора.

— О, ещё один! — засмеялся он, подойдя ближе. — Сегодня целых два.

Они вообще о чём? Вторая группа расступилась. Солдаты окружали кого-то с мешком на голове. Когда его сдёрнули, я охренел.

Там стояла моя точная копия. Ещё один Магинский…

Глава 4

Я подавил в себе желание объявить себя настоящим. Получилось бы слишком очевидно и бессмысленно. В такой ситуации крики и заявления бесполезны: только конкретные доказательства имеют вес.

Отношение солдат стало куда понятнее. Напряжённые лица, нервные переглядывания, пальцы на спусковых крючках, сжатые губы и складки между бровями… Судя по всему, они уже видели подобное, не первый раз сталкиваются с моими двойниками.

Изучил свою копию. Странно видеть себя со стороны: словно отражение в кривом зеркале — похожее, но с неуловимыми отличиями. Двойник выглядел, как я… месяца три-четыре назад. До всего этого дерьма с некромантами, тенями императора и турецкими приключениями.

У него мягче черты, меньше мышечной массы. Моё лицо за последнее время заострилось, приобрело жёсткие линии, морщины в уголках глаз, шрамы. Тело закалилось в боях, вылепилось заново тренировками и постоянным напряжением. А глаза… Они теперь стали ярче, холоднее.

Оболочка выглядела неплохо, но любой, кто знает меня лично, заметил бы разницу. Да только никто из этих солдат настоящего Магинского раньше не видел. Для них мы оба — подозрительные фигуры, одинаково опасные.

Пульс бился ровно. Опыт подсказывал: не делай резких движений. Находясь под прицелом двадцати стволов, лучше принять ситуацию и действовать с холодной головой.

И что это за существо? Перевёртыш? Насколько помню, чтобы принять облик человека, им необходимо высосать копируемого — память, опыт, личность. Но тварь передо мной не могла обладать этими знаниями.

Майор и капитан держались особняком. Первый — красноносый, с отёкшими веками и глубокими морщинами на щеках — вероятно, из тех, кто заливает фронтовой стресс спиртным. Второй — подтянутый, с цепким взглядом — оценивал обстановку.

Двойник держался напряжённо. Его взгляд метался по сторонам, пальцы подрагивали. Он явно не знал, что делать в такой ситуации. Самозванцу не хватало самообладания, присущего настоящему мне. Жалкое подобие.

— Ну, что скажете? — улыбнулся майор, разглядывая нас по очереди.

Я заметил его неестественную ухмылку, которая не касалась глаз, оставляя их холодными. Он наслаждался ситуацией, упивался властью. Решает, кому жить, кому умирать — таких в армии хватает.