Волчья ягода (СИ) - Началова Екатерина

Она изумленно вздернула на него лицо, забыв про работу. Таор не смутился. Он не стеснялся подробностей: всё-таки видел, что не пятнадцатилетняя, должна понимать.

«Пусть пугается. Целее будет».

— Никто не станет разрывать на тебе одежду, но все случится неизбежно. Ты даже не признаешь, что именно происходит, пока не обнаружишь, что стало слишком поздно. В тот момент он немного придержит тебя. Это легко. После ты будешь думать, что виновата сама, что сама завлекла его своими прелестями, что он не устоял. Тиром тебе так скажет. Так все будет выглядеть. А ты не сможешь даже пожаловаться старейшинам, следов сопротивления не будет. Все будут знать, что ты сама пошла с ним.

Глаза Асы округлились, рот изумленно приоткрылся, на щеках проявился четкий алый румянец. Таор говорил откровенно, рассказывая все, что знал про Тирома. Говорил — и сам понимал, что уже перегибает палку.

«Заткни пасть!» — ругнулся на себя, но проклятый язык разойдясь, молотил как заговоренный.

— Как только он поставит на тебе свою метку, то по нашим законам будет иметь на тебя некое право. Он останется милым парнем. В какой-то день он приведет своих приветливых друзей. До конца твоего наказания они...

— Хватит! — Аса, понятно, не выдержала. — Хватит, я поняла. Не пойду. Ни с кем! Да и не собиралась.

Замолчал. За эти ценные советы он тогда размолотил Тирому лицо в кровь. Просто за то, что сученыш посмел думать, что они одного поля ягоды. Может и одного, хрен знает. Таор хотел бы надеяться, что нет.

Сейчас он стоял перед Асой, засунув руки в карманы, осознавая, что с извинениями напортачил.

— Извини.

Как и ожидал, прозвучало как огрызок, изобразить хоть сколько-нибудь мягкий голос не смог. Аса поежилась, будто ей стало холодно посреди теплого летнего дня.

— Зачем ты мне это рассказал? Про Тирома, — спросила все еще настороженно.

— Грехи замаливаю, — ответил снова резковато. С большей резкостью, чем хотел.

«Зачем рассказал» — хороший вопрос. Вообще-то он пришел задать совершенно другой вопрос, но отвлекся.

Аса неловко кивнула, опустила глаза. Она все еще держалась за штору. Таор видел, что она не может ее поднять.

Не выдержав, выдернул из женских рук ткань, крутнул, выжимая воду. Та свободно полилась, орошая зеленую траву.

— Для чего тебе понадобились эти земляные корни? Рассказывай, — он в очередной раз предпочел проглотить её имя, — котлетка.

***

— ...корни нужны ей для лечения. Люди используют их для приготовления настойки от какой-то болезни, — Таор вытянулся перед Индиром. Он только что доложил все, что удалось узнать от Асы. Рассказал и о неизвестном Змее.

Индир подвигал губами, как бывало, когда он думал, помедлил. Он отложил бумажную работу и, откинувшись на стуле, сложил руки на груди. Проследив как старший медленно попеременке шевелит пальцами, Таор подвинул стул и без спросу деловито сел. Индир, занятый размышлениями, нарушения субординации не заметил. Он сам перидически забывал, что высокородный Таор уже не князь.

— Змей на нашей территории? Любопытно. И эускариот... Не припомню, чтобы нас он интересовал.

— Я уточнил. Грин сказал, что этот эускариот полезен на уровне моркови. В общем, говорит, ерунда.

Таор был далек от медицины, и не поленился уточнить про корень эускариота у местного лекаря. Ответ его разочаровал. Лекарь Грин практически посмеялся, отозвавшись о свойствах эускариота с крайним пренебрежением.

«Обычный корнеплод со стандартными свойствами. Может людям и помогает. Мы не используем. У нашего рода имеются более эффективные средства», — так он заявил. Не верить мнению лекаря у Таора причин не было.

Индир глянул на подчиненного одобрительно.

«Без указки смекнул разузнать, надо же. Инициатива — хорошо...»

Он тут же вспомнил, что перед ним простой Волк и сурово сдвинул брови, обнаружив его сидящим перед собой.

— Если его собирают Змеи — не такая уж ерунда. По крайней мере, им нужная ерунда... Хотя, к нам мог забрести и какой-то ординарный наглый Змей... — Индир поскреб ногтем по столу, демонстративно поднялся, сделал несколько шагов по комнате, усиленно двигая и губами и бровями одновременно. — Информации мало, надо сказать, мало...

Таор кивнул, продолжая сидеть.

А вот это старейшину царапнуло. Замашки у Таора оставались княжескими. Мелочь по мелочи, да не в первый раз.

«Сам и не думаешь вставать, стервец зубастый? Будет тебе урок».

— Встань, — уже недовольно указал Индир. Он отвернулся к окну, продолжая думать. Услышал, как Таор отодвинул стул, не спеша поднимаясь.

— Значится так, — Индир начал говорить строже. — Пока некому предъявлять, да и нечего. Дело небольшое. Аспида этого попробуем поймать. Я стае кину клич. Теперь женщина... Нарушение, получается, пустяковое, а значит...

Таор с облегчением подумал, что сейчас старейшина прикажет освободить нарушительницу и согласно кивал, пока Индир говорил.

— ... а значит, мне она тут не нужна. Бери ее на поруки и через семь дней спокойно отпускай. Я напишу сопроводительное письмо прямо сейчас. Вручишь ей, когда отпустишь.

«На поруки?!»

Перестав наклонять голову, Волк нахмурился, встав на скрипнувшем полу кабинета устойчивее.

— Бэр?

В одно вопросительное слово он вложил все: и негодование, и удивление, и непонимание, и изрядное возмущение от перспективы. Какого, собственно, неуловимого змеиного зада, он должен брать человечку под опеку?

Индир сел за стол, неторопливо писал с минуту, затем поставил подпись, запечатал бумагу и поднял глаза на Таора, мгновенно определив, что тому требуется внушение. Старейшина умел быть жестким.

— А мне на что? — он повысил голос. — Кто на нее заявил? Ты! Бдительность — да, молодец, нечего у нас воровать. Так получилось, да. А вот теперь, выходит, что получается иное. Получается, не воровка. Так?

— Так.

— Получается, наказывать особо и не за что, так?

— Так, — Таор раздраженно соглашался, прекрасно осознавая, к чему ведет старейшина. — Так отпустить сейчас и всё! Зачем эти сложности?

— Ты хочешь, чтобы род Волка официально покаялся перед людьми, признал пустячную ошибку? Хочешь, чтобы они нам это поминали, смеялись, думали, что мы уже не те, что мы сдали? Чтобы потом ссылались на эту ошибку по поводу и без? Нет, боец, так не делается. Для проформы мы подержим мису неделю, затем погладим по головке и отправим к людям с письмом, в котором уже сказано как великодушен род Волка, что на первый раз мы нарушительницу решили простить и за примерное поведение отпускаем гораздо раньше срока, помните наше добро и прочее, — Индир потряс уже составленной бумагой. — Отпустим сейчас с тем же письмом — люди не поймут и не поверят. Отпустим через неделю — поймут, поверят, будут благодарны. Ясна тебе тактика?

— Ясна, но причем тут я?

— А я? Грузить ее работой — неправильно, так, боец? Знаешь, что неправильно. Запирать в клетку, получается, не за что. И куда? Мне с ней забот больше, чем проку. Вон вокруг управы охотники уже начали петли наворачивать. Один день — и трое желающих перехватить ее быстрее других! Ирис жалуется, что ее отвлекают, я тоже молодежь гонять не нанимался. Управа общая, зайти среди бела дня может каждый, так? Так. Зажмут, уведут эту мису — которая, оказывается, со всех сторон приличная — и всякое может случиться. А может получиться совсем нехорошо. Мне такое не по душе. А тебе? Молчишь? Вот и тебе.

— Вот и назначьте ей охра... — Таор прикусил язык.

— Вот и назначил. Уже отдал приказ, — Индир пристально глянул на него. — Справишься?

От возмущения Таор аж задохнулся, развел руками.

— Я мужик! Женщине ее поручите!

— А я — старейшина, Волк. И я сказал — женщина на тебе. Бери на поруки. С тобой связываться мало кому хочется, знает род твои возможности. Приглядывай где хочешь, как хочешь, я тебя не ограничиваю. Можешь прямо тут сторожить. Если найдёшь ей на эту неделю безопасный женский присмотр, пристраивай, не возражаю. Но отвечаешь за ее безопасность все равно ты. Что случится, спрос с тебя. Ясно?