В пирогах Счастье (СИ) - Каплунова Александра "Laverel"

– Вы главное и другим расскажите, где такие пироги нашли, – с улыбкой попросила я. Мужчина от угощения отказываться не стал, улыбнулся довольно и пошел своей дорогой.

– С ценами-то что делать будем? – уточнил у меня Вилен, крутя в пальцах монетку.

– А сколько кружка эля твоего стоит, или чем ты тут народ травил?

– Что значит травил? – Вилен меня взглядом пришиб. Ага, вот уже и гордость из голоса улетучилась.

– То и значит. Что ничего полезного в этих пойлах нет.

– Они душу лечат, – проворчал он, отходя к столу и расправляя скатерти. Те, к слову, и так ровно лежали.

– А тело калечат. А между прочим, в здоровом теле – здоровый дух.

– Ты где этого понабралась? – снова взгляд сверлящий, а я опять язык прикусила. Ох, нарвусь я, чуется.

– Где понабралась, там уже нету. А по ценам, от средней цены за кружку возьми половину. Вот с капустой столько и будут стоить. С яйцом так же, а с яблоком чуть подороже.

– Так яблоки ж бесплатные, – Вилен даже щетину свою почесал. – Разве не дешевле прочих должны быть?

– Там еще сахар, а шарлотку взбивать долго и корочка сверху безешная выходит, во рту тает. Это уже не просто на ход ноги перекусить, а и посмаковать можно. Так что дороже должно быть.

– А варево твое? – он кивнул на кувшины.

– Не варево, а компот, Вилен, ком-пот, – протянула я, почти страдая от таких кощунственных слов в адрес моих трудов. – Чуть дешевле бери, чем за пирожки с капустой.

– И откуда ты все это знаешь? – он снова внимательно поглядел на меня. – Чуть дешевле, это сколько в монетах?

А сам глазами сверлит меня. И вот видела я теперь в его взгляде явную подозрительность. Как тогда ночью, когда он мне на руку воду с серебром лил.

Но уж прости, Вилен, пока в этом мире я не разберусь, что к чему, правду тебе рассказать не могу.

Но тут и другая проблема была, я ведь понятия не имела, какие деньги тут вообще в ходу.

– Это ты уж сам реши, – отмахнулась я, хотя, конечно, нужно толково все посчитать. Но лучше я тихонько у мальчишек выспрошу про деньги, а у Дульсинеи о стоимости продуктов, чтоб прикинуть, какой расход и какие цены надо будет на это дело ставить. А то Вилен уж как-то слишком пристально смотрит и вопросами стал допытываться. Как бы чего себе не надумал лишнего.

Из лавки напротив вышли несколько дам. Платья, чепцы, передники – все при них. Дородные такие, пышнотелые.

– Ай чтоб вас… – внимание Вилена на них сразу переключилось. Но как-то не шибко обрадовался он. Отвернулся и снова стал на столах чего-то копошиться. А сам бочком-бочком, да ко входу в таверну.

– Вы поглядите, это что ж тут такое делается! – одна из дам всплеснула руками в притворном восторге. Их было трое и все три с Вилена глаз не сводили.

Я даже не сразу поняла, чему они больше восторгаются – хозяину таверны или пирогам.

Вилен, стоявший ко мне сейчас боком, очи долу вознес, что-то пробормотал и с явным усердием нацепил на лицо добродушную улыбку.

– Розетта, – слащаво протянул он кумушке в центре. – Доброго дня.

– Доброго, Вилен, – она усиленно порхала ресницами. Да так, что по мне должна была давно взлететь. И смотрит так масляно, точно коровка с альпийских лугов. Подойдя к нам вплотную, она переглянулась с подружками, которые тихонько захихикали, тоже поглядывая на хозяина таверны. Что-то мне подсказывало, что пахнет здесь чем-то интересным. Я с любопытством покосилась на мужчину. А тот уже за столом стоял. Вроде как чтоб товар не загораживать, а между делом мне показалось, что он скорее прячется.

– Это пироги? – пробасила та, что стояла справа от Розетты. Голосище-то ух! Орехи колоть можно.

– Как видишь, Визма, – отозвался Вилен.

Ага, значит, он их всех знает.

– М-да, Дульсинея изловчилась, конечно. Даже выглядит прилично, жаль, что на вкус дрянь будет.

– А их не она пекла, а Нина, – Вилен словно пытался от себя внимание отвести. И помогло, однако. Дамочки на меня взгляды перевели и словно только что заметили.

– Нина? – меня оглядели все трое с ног до головы. Переглянулись вот. – Это с каких пор?

– И ты ее допустил?

– Не побоялся?

Я сцепила зубы. Да, репутация меня опередила.

– Я многое переосмыслила, дорогие, гостьи, – я – сама любезность! Доброта и радушие! – Вы хоть попробуйте, не побрезгуйте.

Розетта с подружками переглянулись.

– По чем хоть?

– С капустой и с яйцом, – Вилен указал на горки пирожков, – по червонцу. С яблоком пятнашка. И вот еще… – он налил компот в граненый стакан, но явно опять забыл, как называется напиток.

– Компот, – подоспела я.

– Ага, по медяшке.

– Ну давай уж, попробуем твою стряпню, Нинка, – фыркнула Розетта, складывая монетки на стол. Они взяли по пирожку с яблоком и по стаканчику компота. – Посуда-то хоть чистая?

А сами стаканы в руках крутят, да на свет смотрят.

– Чистая, разве ж дал мы я таким очаровательным барышням с грязной пить? – Вилен снова вовремя подключился. А на проскользнувший комплимент все трое зарделись.

К напитку принюхались сперва, лишь после глотнуть решились.

– Из яблок?

Я кивнула.

Пирожками закусывали уже с большим рвением.

– Тесто-то мягонькое, – разломив пополам прошептала подруге Визма.

– Ага, воздушное прям.

– И правда недурно, – оценила Розетта. – Заверни-ка мне и других с собой.

Я снова выдохнула… Следом стали и другие местные подтягиваться. Запах пирогов по теплой улице хорошо разносился, как и слухи, что в таверне Вилена вдруг появилось настоящее съестное. Кажется, особой конкуренции в округе у нас не было, и я уже мысленно потирала ладошки, предвкушая, какую прибыль может принести это место.

Но, конечно, не могло все пройти так гладко, как началось.

Когда уже почти все было распродано, а Вилен уже едва глаза не выронил, глядя на то, как покупатели идут, я заметила, как из-за поворота вышла гурьба местных выпивох. Как я их узнала? Да потому что среди них виднелись фигуры вчерашних. Тех самых, которых я выпроводила.

К тому же Вилен их тоже заприметил и точно напрягся. А те, кто за пирожками в очереди стояли, поспешили убраться по своим делам.

М-да. Не долго музыка играла.

Сперва они проковыляли мимо, что-то бурно обсуждая меж собой, пока наши столы не попались на глаза самому рослому среди них. Он шел в центре, смуглокожий, глаза и нос – красные. В курчавой бороде какой-то сор застрявши.

– Эт че тут за балаган? – гоготнул он, приближаясь. Дружки двинулись за ним. – Никак пироги, а, Вилен?

– Да, куда твои квасильщики-то делись? – поддержал его другой, поменьше, но не менее наглый. Весь косматый и какой-то неприятно неопрятный.

Они все двигались к нам, подталкивая друг друга локтями.

– Так это ж пироги! – загоготал один из них, нагло влезая всей пятерней в блюдо с пирогами.

– А ну руки убрал! – резко окликнула я, подходя ближе. Свои грязные ручищи с черными ногтями пусть при себе держит!

Мужик замер, явно удивленный, что кто-то осмелился ему перечить.

– Ты кто такая, чтобы мне указывать? – спросил он, нахмурившись. Чуть вперед подавшись, он оказался со мной почти нос к носу. В голосе – угроза неприкрытая.

– Та, кто теперь за этим местом приглядывает, – я посмотрела ему прямо в глаза, не отводя взгляд.

Глава 6.4

Жаль, скалку на кухне оставила. Этого упыря бы сейчас ею пригреть было за милое дело. Глазищи вон уже краснотой налились. Кулачище свой жамкает, решится ли ударить?

Я даже приготовиться к тому успела. Справа-то стол стоит, значит надо будет влево драпать. Но тут меня за плечи прихватили и назад потянули. И прежде, чем я успела возмутиться и взбрыкнуть, поняла – Вилен.

Он меня себе за спину упихал, а сам меж мной и этим упырем вклинился.

– Не дело это, Кето, в добрую еду грязными руками лезть, – сам говорит и с гада того глаз не сводит.

Вилен оказался еще и повыше, да в плечах пошире. Но этих ребят пятеро. А нас… Дульсинея в кухне возится, Боди с ней должен быть. Гасти вон в дверях стоит зыркает уже тоже, но он, как и Малик, мелкие еще совсем. А эти товарищи – здоровые все. Мальчишек точно побьют. Да и Вилену с ними не сдюжить.