Леденцы босоногой графини (СИ) - Семина Дия

— А-а-а-а! Ну выходит, что я при усадьбе курьер и был. Вон, впереди-то харчевня, уже есть хочется, и это, я сбегаю за пирогами и чайком, а вы от коней не отходите. Ушлых людей много тут ошивается.

— Обращайся ко мне на ты, мы ведь родные.

— Хорошо, — и убежал в харчевню.

Я всё же спустилась с Фрейи, привязала её под деревом и решила умыться у колодца, и хоть немного размять ноги. Час езды уже начал сказываться, особенно после вчерашней рабочей нагрузки.

Миша что-то задерживается в харчевне, уже думала зайти и узнать, может, денег надо или обидели его…

— От, она! Краля! Офелия, кикимора болотная, босоногая графиня! Из-за тебя, моего сынка давеча хлыстом какой-то ухарь стеганул. Ну я тебе сейчас также порку устрою.

Я ошалело обернулась и увидела тучного мужика, красномордый, крепкий, и долбанутый на всю отмороженную голову.

— Извините. Вы это мне? А не с дуба ли вы упали, любезный! Твой ушлёпок кричал мне вслед гадости, и я теперь понимаю, в кого он такой придурок уродился. Я хоть и босоногая, но графиня, а ты — мужик. Руку поднимешь, мало не покажется.

— Сучка, я этого так не оставлю, — не стесняясь свидетелей взревел хам и сделал шаг навстречу, и да, в его толстой ручище плётка!

— Стоять, я так понимаю, что ты какой-то староста в деревне? Так вот, тот человек, что отхлестал твоего дурака сына — новый управляющий. И он цветочек, в сравнении с теми князьями, кто со следующей недели въезжает в поместье. Это меня вы жадные уроды обкрадывали и за человека не считали. А Петрович с вас семь шкур снимет. Я уезжаю в город, навсегда. А вы в этом году все долги отдадите, без штанов останетесь, потому что княгиня — мегера, наймёт опричников, и будут они вас бить каждый раз, и уму-разуму учить. Пока не научитесь уважать и платить налог. Не цените хорошее, получайте г… А теперь проваливай! Пёс смердящий! Урод, руку на одинокую, беззащитную женщину поднять… Тьфу. Стоять рядом противно!

Вот это я выдала базу этикета. Да так громко и ёмко, что несколько мужиков, что стояли у телег, заслушались и тут же подняли на смех разгорячённого старосту. Уж они прошлись по его мужскому самолюбию так, что у меня уши в трубочку свернулись.

А тот замер. Видать, не в курсе про княгиню. Ну вот пусть теперь задумается.

Мишаня выбежал, крикнул, что ждал свежие пироги, только из печи и одну большую кружку с напитком нам на двоих. И мы, гордо подняв голову, прошли на лавочку у того дерева, где наши лошади привязаны.

— У-у. Мерзкий мужик, староста деревенский, его сыночка вчера новый управляющий стеганул. Он вас, тебя обидел? — прошептал братец, кивнув в сторону красномордого.

— Да, обидел, но я ему дала отпор, видишь, как его заклинило. Напугала новыми хозяевами, они нас не уважали, вот теперь княгиня из них дурь выбьет. А нам с тобой это лишний аргумент в пользу переезда в город.

Уже не обращая внимание на старосту, откусываю очень вкусный пирог, капуста и мелко рубленная курятина. Тесто пышное, корочка ровно такая, какая должна быть. И напиток вкусный. Молча уплетаем свой завтрак, а этот хам так и стоит. Видать, хочет спросить, но после нашей стычки замялся.

Какой-то городской мужчина на бричке и в кителе, наверное, почтальон. Не выдержал и подошёл к нам.

— Барышня, простите, что прерываю ваш завтрак, но очень уж некрасивая ситуация, вы почему одна? Вот таких на дороге-то много, если желаете, можем вместе до города.

Мы с Мишей переглянулись и кивнули.

— Да, только сейчас доедим, мы с братом в город по делам, а одни, потому что наш батюшка помер, родных нет, слуг решили не дёргать. Видать, зря.

— Вот именно, такая красивая девица и одна. Осторожнее надо быть. Я тогда тоже в таверну наведаюсь, а вы обождите.

— Хорошо, дяденька, вы идите, мы за вашей бричкой присмотрим, идите, — Миша, наконец, прожевал пирог и тоже вставил свою копейку в разговор.

Стоило почтальону уйти, староста, решился:

— Это что ж получается, новые хозяева над нами? А как теперь? — довольно громко и грубо, но в голосе яркое недоумение появилось.

— А меня не волнует, как. Мне надоело вас терпеть. Поезжайте, радуйте своих, делу уже не поможешь, я отказную еду подписывать. И надеюсь, что вашу физиономию больше не увижу! И надеюсь, что княгиня и её деспотичный управдом обломает вам рога. Прощайте и не мешайте нам с Мишей завтракать!

— Ай! — в сердцах махнул рукой и, поднимая пыль, потащился к своей бричке, что-то матерное крикнул своему конюху. Вскарабкался, уселся, заставив повозку просесть, и умчался в сторону деревни.

Вот правда, зачем терпеть такое хамло, Офелия против таких людей — божий одуванчик, поди много раз рыдала в подушку от хамского отношения. А теперь всё изменится.

Мы доели свой вкусный завтрак, Миша унёс посуду в харчевню, умылись, посетили «заведение» для путников и через несколько минут тронулись в путь, теперь в сопровождении почтовой брички. Она поднимает пыль, потому пришлось немного ускориться, ехать первыми по разным краям дороги.

Да, на самом деле, мне почему-то совсем нестрашно.

Глава 11

Петрович

Сразу по приезде в поместье Даниил Петрович кратко представился, сам выбрал подходящую для себя комнату на втором этаже. Просторная, вполне сносно обставленная, но недопустимо пыльная, как и весь дом.

Осмотрелся, поморщился, приказал подготовить постель, и хоть немного протереть пыль, хоть бы ради приличия. Евдокия окатила суровым взглядом незваного командира, но требование выполнила.

А потом завертелось-закрутилось, как калейдоскоп. Знай он, что эта должность с хорошим доходом окажется такой заковыристой, отказался бы. Но княгиня Дюжева умеет быть убедительной. Дала задаток, сыграла на порядочности. А теперь эта самая порядочность боком выходит.

И девчонку жалко, и работу выполнять надо. Опись делать особо и не пришлось, дом в упадке, конюшня накануне сгорела. И главная ценность поместья — юная Офелия-Лия Андреевна. Девица романтического склада, к жизни совершенно неприспособленная, дурочка, и, скорее всего, забитая, и запуганная, а посему с радостью сядет, хвост прижмёт и согласиться на должность «девочки для битья» при своенравной Пелагее Дюжевой.

Ан, нет.

Романтической дури в девочке ноль!

Разумная, деловитая, слегка своенравная, языкастая и рукодельница такая, что любая кухарка позавидует. И это не считая смелости, с какой она кинулась спасать свою любимую лошадь.

Про красоту и вовсе лучше не вспоминать, уж как этот конюх залётный пожирал глазами прелести Офелии.

Будь она постарше, хоть бы годков на пяток, не задумываясь сам приударил бы за ней. Но она почти ребёнок.

Вчерашние леденцы — окончательно выбили почву из-под крепких ног Даниила Петровича. Не такого уж большого любителя сладостей, но как она умудрилась за день из мусора, из конского корма создать нечто такое, от чего на душе соловьи поют.

Неразрешимая дилемма заставляет сердце конфликтовать с разумом. Никогда бы не подумал, что мелкая пигалица, сможет вот так захватить его воображение полностью.

Ночь проворочался, а под утро крепко уснул и проспал неприлично долго, как уже рассвело и внизу Маруся уронила ведро, устроив резкую побудку управляющему и коту.

Пришлось вставать. И первая мысль: «Надо бы как-то ласковее и подход найти, да слова правильные».

Преисполненный решимости найти подход к Лии, Даниил спустился с полотенцем на плече, на улице у ручья, громко фыркая, умылся, обтёрся. И заметил, что дальняя коновязь, к какой вечером была привязана Фрейя — пустая.

Нехорошее предчувствие впилось, а потом проползло под кожу и неприятным покалыванием заставило тело почувствовать давно забытое напряжение, словно перед боем.