Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр

Астрид неопределенно дернула плечами. Она читала. Маледик в прошлую луну как следует продернул всяких там хулиганов и вандалов, которые применяют магию для шалостей и забав, от которых иногда (часто) страдают окружающие.

Очень такая обидная вышла статья. И хотя про Астрид там не было ни слова, потому что она в ту луну ничем не отметилась, местами все равно как будто ощущалось обвинение. Меж строчками будто скользило, что вот есть на свете такая Астрид Дегатти, которая виновата во всем плохом.

— Ну и вот, — сказал Маледик. — В ту луну мы поговорили о всякой дряни, а в эту — воздадим дань героям. А то дряни у нас много, а героев — мало. Это хорошо, Дегатти? Нет. Рад, что ты со мной согласна. Так что не преуменьшай свои подвиги. Страна должна знать своих героев. Лорд Фекалий действительно опасный магиоз. И теперь, когда он в Карцерике, все мы можем… дышать спокойно. Воздух стал чище. Все благодаря тебе и твоей самоотверженности. Ты не побоялась… запачкаться.

— Маледик, ты напрашиваешься, — предупредила Астрид.

— Есть в этом мире дерьмо, с которым можешь справиться только ты… ладно-ладно-ладно, погаси эту штуку!

Астрид, еще пару секунд вела по стене Лучом Солары, потом встряхнула пальцами и уселась так, словно линейку проглотила. На самом деле не глотала, конечно, хотя однажды съела ее по кусочкам, и те, наверное, все еще в анклаве.

Хорошо б узнать однажды, что там вообще в анклаве происходит. Насколько он стал велик? Что стало со всем, что Астрид успела поглотить?

Ладно, неважно. Прямо сейчас у нее куда более важная задача.

Надо отстоять свою репутацию. Свое портфолио героя.

Ее подвижнический дебют не может начинаться с победы над кем-то, кого зовут в честь какашек.

— Маледик, выслушай… — вкрадчиво молвила Астрид. — Я думаю, ни к чему разгонять эту волну.

— Какую волну? — не понял Маледик.

— Ну знаешь, надоело мне все это хвастовство, — сложила руки на груди Астрид. — Опять я да я. Все время я. Сколько можно? Давай посвятим статью героям прошлого, а про себя я писать ничего не хочу. Как-то это нескромно, не находишь? Ставить себя в ряд с… эм… э-э-э…

— Да, об этом, — понял Маледик. — Надо попросить в архиве дать нам материал… хотя придется самим искать.

Фу. Библиотека. Архив какой-то. Как это все уныло, пыльно и безблагодатно звучит. И для чего? Чтобы кто-то прочитал в школьной газете, как Хаштубал Огнерукий спас кота…

— … Серьезно, Хаштубал Огнерукий в детстве спас кота? — спросила Астрид, разглядывая инкарну. Сидящие рядом Маледик и староста Ромулус тоже на нее уставились.

С инкарны на них взирали маленький насупленный Хаштубал, покрытый копотью кот с совершенно окиревшим взглядом и важный тучный волшебник, который вручал Хаштубалу медальку.

— За кота?.. Шоколадную, что ли? — скривилась Астрид. — И про это написали в газете? М-да. Неудивительно, что мой подвиг вызвал такой фурор.

Хаштубал, волшебник и кот стояли на фоне горелого дерева. Астрид прочла эту ветхую статью и узнала, что кот по кличке Козинак забрался на очень высокую ветку, не мог слезть сам и жалобно мяучил. Школяры пытались помочь ему спуститься, но у них ничего не получилось. И тогда в дело вступил учащийся третьего курса Хаштубал, девятилетний полудракон, который героически и очень вовремя спустил кота на землю, потому что дерево загорелось, и промедли он хоть немного — кот бы погиб.

— Не знаю, какой-то мелкий подвиг, пусть и великого человека… полудракона, — усомнилась Астрид.

— М-м-м… пожалуй, — согласился Маледик. — Начинать лучше не с него. Просто упомянуть, наверное.

— Да, начинать вам лучше не с него, — раздался потусторонний голос. — Тот подвиг был немного случаен, по чести говоря. Маленький Хаштубал действительно полез на дерево за котом, но в процессе сорвался, упал, а в падении от испуга блеванул огнем. Кот перепугался и тоже упал — прямо ему в руки. А дерево сгорело дотла.

— Мир вам, мэтр Мазетти, — почтительно поклонился староста Ромулус. — Может, тогда вы нам что-нибудь подскажете? Не было ли в вашем собственном детстве чего-нибудь достойного газетных передовиц?

— В моем детстве Мистерия еще не издавала газет, — улыбнулся старший библиотекарь. — И со мной не случалось ровным счетом ничего интересного — я был тихим, домашним мальчиком, который просто очень любил читать.

— Прямо как сестра моя, — кивнула Астрид. — Только она еще и демонов призывает. А у кого хорошие подвиги были? У Локателли, может? Вы ж всё про всех знаете.

Мэтр Мазетти улыбнулся и поведал, что председатель Локателли в детстве был большим озорником и отметился не столько подвигами, сколько эксцентричными выходками. Однажды, например, он неизвестно на какие средства (он был из бедной семьи) закатил грандиозную вечеринку, на которую пригласил самого Прандаксенгида… и тот пришел!

— Правда, это было уже не в детстве, ему было лет девятнадцать, — задумчиво сказал Мазетти. — Но вообще, ребята, далеко не все из великих волшебников и в детстве совершали что-то великое. Большинство просто прилежно учились.

— Мы знаем, потому и ищем интересные случаи, — нетерпеливо сказала Астрид. — А вы если не будете помогать, то не мешайте. Нам спать пора скоро.

— Мне не надо спать, — пожал плечами Маледик. — Я днем учусь, а ночью над стенгазетой работаю. И на скрипке играю.

Воцарилось молчание. Маледик поморгал и спросил:

— А что?.. Время-то надо как-то убивать. Охотиться мне нельзя… то есть не нужно. У меня и тяги-то нет. А большинство школяров ночью спят. Даже не поговорить ни с кем.

— О, я нашел! — сказал староста Ромулус, роясь в заметках. — Вот, один мальчик на третьем курсе разоблачил вампира, который обманом проник в преподавательский состав и ночами сосал кровь из учениц!

— Не смешно, — сухо сказал Маледик.

— А я не смеюсь, — показал газету Ромулус. — 1127 год, университет Скрибонизий, Берде Инкадатти.

— Кто⁈ — вырвала газету Астрид. — Да вы издеваетесь, что ли⁈

— Берде Инкадатти был умным, наблюдательным и талантливым мальчиком, — сказал ей Мазетти, исчезая в стене. — Учителя не могли им нахвалиться.

Астрид сверлила глазами инкарну с лопоухим пацаном и поздравляющим его лазурным драконом. Она просто не могла поверить… он же сам как вампир! Всю кровь из соседей высосал!

Вообще-то, подозрительно. Как так вышло, что преподаватели вампира не обнаружили, а какой-то пацан обнаружил? Тут наверняка что-то нечисто… жалко, что это было четыреста лет назад, а то бы Астрид провела расследование.

Но Маледику и старосте Ромулусу имя Инкадатти ничего не говорило, так что они не удивились, а просто занесли этот случай в список и стали искать другие примеры школяров-героев.

Нашли в итоге не так уж мало. В архивах хранились подшивки «Вестника», «Эфирного хронографа» и других газет с самых первых номеров, а Маледик привел библиотечного духа-искателя, который очень быстро читал статьи и подсвечивал те, которые более-менее подходили по теме.

Знаменитым оказалось детство у Медариэна. У него всякие способности проявились очень рано, он уже лет в семь умел исцелять и неплохо ясновидел, так что несколько раз оказывался в нужное время в нужном месте. Помогал всяким бедолагам, один раз поймал шайку воров, в другой — убийцу, в третий — спас похищенного ребенка, в четвертый — разоблачил самого настоящего агента Зла. У него уже в школе была настоящая героическая команда, и они впятером прямо не сходили с газетных страниц.

А еще Медариэна уже в детстве объявил своим врагом Темный Властелин! У Астрид, конечно, упало мнение о злодее, воевавшем с ребенком, зато Медариэн в ее глазах взлетел невероятно высоко.

— Ну о нем мы обязательно напишем, — сказал Маледик.

Еще они добавили в список царевну Аэдис, которая пятикурсницей потушила лесной пожар. И Репадина Жюдафа, который еще мальчиком раскрыл несколько преступлений в родном кишлаке, а потом и вовсе стал помогать эмирскому визирю, когда приезжал на каникулы.