Матабар IV (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой"

Вытянувшись во весь рост, вздыбив хвосты, Эргар раскинул пасть и мощный, глубокий рев, соперничая с раскатами грома, прокатился над Алькадскими пиками.

Так не умел рычать ни один из барсов, потому что барсы вообще не рычали. Никто из них. Кроме Эргара.

— Мое истинное Имя! — ревел барс, чья шерсть пылала ярче молний. — Эргарбар, Гроза Горных Пиков! И я жду тебя на моей тропе!

Ардан, прикрывая голову руками, закапываясь от ужаса в снег, смотрел в спину своему наставнику. Как он мог⁈ Как он мог во всеуслышанье назвать свое истинное имя? Так легко отдать его своему сопернику! Причем столь могучему! Он отдал его. По доброй воле, всему темному небу! И теперь у того появилась власть над Эргаром.

А барс лишь раскрыл пасть и, обнажая все три оставшихся клыка, вновь зарычал, словно призывая на себя ярость небес.

— Запомни, ученик, только назвав свое истинное имя ты сможешь по-настоящему кого-то одолеть! — кричал Барс, чей голос пыталась заглушить буря. — Таков путь!

И тут Арди понял.

Эргар действительно звал небеса на битву. Будто один из безумцев, о которых пели песни Первородные. И небеса не заставили себя ждать.

Оскорбленные отвагой барса, с небес пролились первые молнии. Они били прямо в скалу, на которой стоял Эргар. Метили тому в круп и голову. Но каждый раз, когда белое пламя вспышкой разрезало мглу ревущей бури, Эргар был готов.

Он прыгал в сторону и ударом когтистой лапы разбивал молнии в мерцающую искрами пыль. Он изворачивался, крутясь прямо в воздухе, и клыками разрывал пламенную добычу. Светилась его шерсть, топорщились хвосты, но клыки и когти барса не знали промаха и пощады.

Барс бился с бурей. Один на один. Отдав свое истинное имя. И буря не могла его одолеть. Клубились темные небеса, падали молнии, а барс сражался с ними и даже глупец, не знающий троп охоты, понял бы, что у Эргара нет ни единого шанса победить. Все, что мог барс — не проиграть. Уцелеть, пока небеса не отправят бурю дальше.

Пока не наступит рассвет.

А значит, если наставник ступил на тропу такой охоты, то он нарушил собственный закон и теперь сражается с тем, кто заведомо его сильнее.

— Эргар! — закричал Арди, когда очередная молния едва не пронзила грудь барса, но тот снова увернулся и вновь, очередным ударом когтистой лапы, разбил огненную полосу.

— Наступит час, ученик, когда тебе придется сразится с тем, кто стократ сильнее тебя! — громогласно рычал барс, продолжая свое сражение и с каждым новым словом, он разбивал все больше и больше молний. — И тогда ты назовешь свое истинное имя, потому что поражение все равно будет означать твою смерть! Я учил тебя, Ард, как жить среди охотников! Как охотиться! Как выслеживать любую добычу! Как убивать одним ударом! Но ты не охотник! Ты не был им рожден! И ты не сможешь им стать! Но! — Эргар замер, вновь заняв свое место на скальном уступе. — Ты Говорящий, Ард! Говорящий из племени Эгобар! Я научил тебя, как жить достойно! А теперь, перед тем как самому выбирать свои тропы, ты должен увидеть, как достойно умирать!

Очередная молния, крупнее и яростнее всех предыдущих, разорвала небеса и спустилась вниз. С клекотом сотен хищных птиц, раскаляя воздух и плавя камни, она устремилась прямо в грудь барса.

Ардан был уверен, что вот-вот, еще немного, и его наставник поднимет лапу и разобьет небесное пламя, не оставив от того и следа. Ведь он самый могучий, самый свирепый, самый быстрый из всех хищников Алькады. И когда Эргар ступает среди снегов, ни один другой не смеет поднять своей головы и встретиться взглядом с Грозой Горных Пиков.

Да, иначе быть не может.

Ударила молния.

Прокатилась волна грома, а затем утонула…

Взревел от боли раненный барс, по чьей груди расплывался черный ожог. Запахло горелой плотью и шерстью.

— Эргар! — закричал от страха и ужаса молодой охотник, но не смел даже пошевелиться.

Барс повернулся к нему лицом. Обожженный и тяжело дышащий.

— Найди свое сердце, Ард, — произнес он. — Или буря разорвет меня в клочья.

Очередной удар небес не заставил себя ждать, но как и в прошлый раз барс не пошевелился и не сдвинулся с места. Он лишь снова взревел от боли и беспомощной ярости, когда молния поразила его спину.

— Ты должен драться, Эргар! — закричал Арди, не способный унять собственную дрожь. То, что он видел перед собой — это ведь совсем не Лей-волки, не Горный Тролль и не прочие охотники, с кем он сталкивался на тропах. Даже Эргар не способен одолеть бурю, так что может он — молодой охотник, у которого даже когти фальшивые? — Ты ведь погибнешь!

Снова вспышка и в третий раз взревел барс, когда одна из его лап покрылась черной гарью.

— Если ты ничего не сделаешь, Ард, — голос Эргара стал еще тише, а его глаза слегка помутнели. — То так и произойдет.

Ардан смотрел в глаза своего наставника, но, почему-то, видел что-то другое. Почему-то он слышал чей-то плач. Чьи-то крики. Чувствовал запах горелой плоти, но не плоти барса, а совсем другой.

Будто где-то, когда-то, в забытом сне, он уже лежал так, дрожа от страха, поглощенный собственной беспомощностью.

А молнии продолжали безжалостными кнутами сечь неподвижного барса.

— Но я ведь не барс, я не охотник… я просто… я просто…

— Ты Ард, — перебил его Эргар, шипящий сквозь плотно сжатые клыки. — Ты ученик моих братьев и сестры. Ты ученик моей матери. Ты мой ученик. Ни в этом, ни в любом другом мире нет того, на что бы ты не был способен.

Эргар дрожал, едва стоя на ногах. Снег покрылся ледяной коркой из-за серебряной крови, текущей из обугленных ран наставника. А Арди лежал на снегу, маленький и беспомощный.

Совсем как… как…

Очередная молния прорезала небеса. И Арди никогда бы не смог её рассечь когтями, потому что у него не имелось когтей; он не смог бы сломать её клыками, потому что те не всегда справлялись даже с костями молодых косуль, а его руки не обладали силой не то, что Эргара, а даже молодого барса.

Но…

Он прочел почти все свитки, что хранились в ледяном доме Атта’нха, он слушал рассказы лесов и гор, он обыгрывал, пусть и не всегда, Скасти в их странных играх, он видел деревья одновременно со всех сторон и, порой, если постараться, слышал шепот снегов и льдов.

И если он ничего не сделает, то Эргар, шесть циклов оберегавший и наставлявший его, сгорит совсем как…

Ардан так и не вспомнил, кто, в забытом сне, сгорел перед ним в пламени, срывавшимся с небес.

Вскочив на ноги, молодой охот… Говорящий бросился вперед. Он оттолкнул ослабевшего барса в сторону; одновременно с этим, стопой очистил скалу от снега, а перед самым столкновением, отпрыгнул в сторону. Молния, повинуясь законам природы, ударила в камень и осыпалась острыми и горячими, как чешуйки Вулканической Саламандры, искрами.

Но Арди уже шептал слова.

Не губами, а разумом и душой, вкладывая в те свою волю. Он провел ладонями перед собой и снег, следуя за его зовом, закружился в вихре вокруг Барса и Говорящего.

Ледяные ладони ловили искры, не давая тем ранить Барса и Ардана, а затем прятали всполохи внутри прозрачных, неприступных сфер. И так, пока каждый осколок молнии не оказался пленен осколками имени Льдов и Снегов.

Арди, тяжело дыша, оступился и упал на снег. А черные тучи снова рассекла молния. И на этот раз у него уже не хватило бы сил не то, что призвать осколки имени, а хотя бы пальцем пошевелить.

Что же, он, хотя бы, смог…

— Аргх! — с грозным ревом, Эргар вскочил перед ним.

Черная гарь слетела с барса земляной пылью, а шерсть заискрила не хуже самих небес и… буря смолкла, а молнии разлетелись в разные стороны.

Все это время его наставник сам призывал пламя небес. Ведь он — Гроза Горных Пиков.

Перед Арди стоял барс, целый и невредимый. Светились яростью его глаза и множество хвостов танцевало позади. В пасти сияли ледяным пламенем… все четыре клыка.

— Ты не охотник, Ард, — хвосты невредимого Барса нежно обвили Ардана и поставили того на ноги. — Ты никогда им не станешь… но это не значит, что на тропах, видимых и незримых, есть хоть кто-то, кто сможет одолеть тебя, если ты будешь охотиться на него так, как охотился сегодня. Охотиться так, как умеешь охотиться только ты.