Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр

Вероника тоже попробовала. В общем-то, она незаметно принялась тут же и ужинать, потому что еда-то вкусная, сотворенная она там или несотворенная. Кроме Астрид это никого и не возмущает.

Ну и ладно, зато передача получилась интересная.

Астрид тоже осталась довольна. Она вообще диву давалась, что раньше не догадалась завести свой канал. У нее это настолько здорово получалось, как будто она родилась для роли ведущей. Едва дальнозеркало зажигалось, едва начинало передавать, как внутри словно вспыхивало солнышко, и Астрид становилась удивительно красноречива. Она аж искрилась, лучилась во все стороны, было это невероятно приятно и зрителям, судя по всему, нравилось.

И это даже при том, что ничего особенного Астрид пока что не показывала и не рассказывала, а просто болтала о том, о сем. О, она строила большие планы на будущее и с нетерпением ждала каникул, когда они с родителями поедут в какое-нибудь экзотичное место, откуда можно будет вести репортажи поинтереснее.

И ежевичина тоже отлично вписалась, хотя и не очень охотно участвовала. Ей это казалось скучным, она каждый раз норовила отвертеться и все время утыкалась в книжку.

Ничего, втянется еще.

— Астрид, в чем смысл? — строго спросила Вероника, когда они закончили очередную передачу. — Я не против, если тебе интересно, но ты же просто берешь интервью у уборщиков и поваров.

— Ты не понимаешь, любезная сестра, — ответила Астрид. — Мы с тобой пока что тре-ни-ру-ем-ся. Когда мы набьем руку и наберемся опыта, то перейдем к большему. Мы будем раскрывать истинные загадки и брать интервью у всяких великих индивидов. У королей, понтификов, лорда Бельзедора…

— Ты же его убить хочешь.

— Обязательно. Но сначала возьму интервью. Узнаю, как он дошел до жизни такой, и всем расскажу. А еще мы возьмем интервью у Аристинды, Ябудага, Антикатисто…

— Они все умерли.

— Да, — многозначительно посмотрела Астрид. — Хе-хе. Хе-хе.

— Я… я не буду призывать всяких великих злых покойников только чтобы ты взяла у них интервью! — опешила Вероника.

— То есть призывать кэ-миало, чтобы он учил тебя арифметике, мы будем, а помочь сестре — нет? — уперла руки в бока Астрид.

— Это другое, — отвела взгляд Вероника. — Учеба важна.

— Это тоже можно считать учебой, — объяснила Астрид. — Все мы сможем многому научиться.

— Я все равно сейчас не могу призвать кого захочется, — не сдавалась Вероника.

— Так мы и не завтра это будем делать. Ты снова всему научишься. А потом… Вероника, я предлагаю тебе отличный способ применить свой дар ради блага Парифата. Помнишь, чему учил нас Сакор Дзидоша?

— … Нет, — ответила Вероника, которая все еще не читала Ктаву.

— Он учил нас не прятать дар под спудом!

— Ладно, — нехотя согласилась Вероника. — Но я сначала получше научусь призывать.

— Конечно. Ты же мне поможешь в завтрашней передаче?

— Помогу.

Очень скоро Астрид начали подражать. Обезьянничать, если прямо говорить. Свой дальнозеркальный канал завел Федер, за ним Мелинетта, потом Амина. Катетти и Ромулус запустили один на двоих. И даже Пог, невесть где взявший дальнозеркало (украл, наверное). Потом началось и в других группах, потом в других институтах…

Астрид словно распахнула ворота. Проломила плотину. До нее никому не приходило в голову, что вести дальнозеркальный канал может кто угодно. Необязательно быть какой-то знаменитостью, известным путешественником или философом, необязательно быть репортером или сказочником… даже просто взрослым быть необязательно!

Достаточно иметь дальнозеркало.

И уже к концу зимы новое поветрие охватило весь Клеверный Ансамбль. Абсолютно все стали вести передачи, так что ученый совет даже особо предупредил, что это не должно сказываться на учебе. Если массово снизится успеваемость, дальнозеркала у школяров будут запрещены.

Астрид, впрочем, не сомневалась, что большинство быстро бросит. К этому призвание нужно.

Вот у нее призвание есть, так что она очень скоро станет известна на весь Парифат.

А потом пойдет и еще дальше.

Глава 28

— … Первый закатный час, вы смотрите «Прогулки с Астрид», и сегодня я познакомлю вас с моей группой! — заливалась Астрид соловьем. — Мы уже в разное время встречались с отдельными ее представителями, многие из них помогали мне вести передачу, вносили свою лепту в общее дело… но сегодня мы наконец-то собрались все вместе! Это наша гостиная, гостиная группы 1−2–5, Ингредиор! Давайте все поздороваемся!

— Ми-и-ир все-е-ем! — раздался нестройный хор.

Астрид давно лелеяла такую затею. Собрать всю группу разом. Но это было очень непросто, поскольку целых двадцать семь индивидов должны в определенный час прийти в одно место — а у Астрид нет власти, как у классных наставников, она не может просто приказать. Пришлось согласовывать расписания, уговаривать, упрашивать, давить, шантажировать… не, большинство с удовольствием согласились, но кое с кем было нелегко.

Астрид не собиралась показывать пальцем, но Копченый проявил себя настоящим засранцем. Он почему-то наотрез отказывался… нет, потом согласился, но это потом. Заставил ее попотеть.

— … А когда мы будем есть торт? — спросил Бутат.

Этот вопрос многих интересовал. Астрид пришлось прибегнуть в том числе и к подкупу, выставив одногруппникам угощение. Хорошо, что на днях шоколадный фабрикант прислал обещанную награду.

— После всех интервью, — терпеливо ответила Астрид. — Сначала передача, потом пир на весь мир. И не теряем времени, у нас всего час, чтобы узнать, кто мы все и откуда! Не успеем сегодня — продолжим завтра!

— Я завтра не смогу, у меня кружок, — тут же вылезла Пуа Миха. — Так что давай я первая.

Астрид хотела идти по алфавиту, но решила, что это неважно, и небольшой элемент хаоса будет даже уместен, так что велела дальнозеркалу показать Пуа Миху крупно и сказала:

— Ладно, ты первая. Расскажи нам о себе. Как тебя зовут и откуда ты приехала?

Пуа Миха задумалась. Тряхнула густой шевелюрой и чуть выпятила нижнюю губу, а глаза остекленели. Она и на уроках так делала, когда спрашивали. Училась-то неплохо, но если слышала вопрос — будто засыпала на пару секунд.

— Меня зовут Пуа Миха, — ровно через две секунды сказала она. — Я из Анкадаки, это в Лафладжанкии, на самом экваторе. У нас очень жарко, много гигантских цветов и часто идут теплые дожди. Здесь я одеваюсь тепло, потому что Мистерия очень холодная, особенно зимой. Я люблю рисовать и умею быстро бегать. Все, кажется.

И она задумалась, пытаясь припомнить еще что-нибудь. На эбеновом лице отразилось огорчение, когда Пуа Миха поняла, что больше ей особо про себя сказать и нечего.

— Расскажи про свою семью и деревню, — подсказала Астрид.

Пуа Миха снова на две секунды заснула, но потом воспряла духом и принялась рассказывать, что деревня у нее большая, в ней целых пятьдесят хижин и есть храм Монго, в котором она научилась читать, писать и тому, что мир круглый.

— Вокруг большой лес, в котором папа каждую ночь охотится на дикобразов, — говорила Пуа Миха. — Мясо дикобраза ужасно вкусное. Еще у меня есть мама, которая варит лучшую в мире фза, похлебку из ямса, бананов и крабов. Крабов я сама собирала в речке, вместе со старшим братом и младшей сестренкой. У меня есть еще один брат, еще старше, но он уже совсем взрослый и ночами помогает папе охотиться, а вечерами пасет деревенских коз, потому что наш пастух совсем старый и на целый день сил у него уже нет. Наверное, он скоро умрет, и тогда мой брат будет пасти коз весь день.

— А как ты попала в Клеверный Ансамбль? — спросила Астрид.

Еще две секунды сна наяву. Потом Пуа Миха тряхнула волосами и сказала:

— Это все наша жрица. Я хорошо училась, и она однажды сказала родителям, что меня нужно учить дальше, потому что я могу стать большой женщиной. А папа сказал, что я и так стану большой женщиной, если буду так уплетать фза, и засмеялся, а мама треснула его ложкой и сказала, что он старый дурак, и лучше бы ему перестать ржать, как гиена. А потом немножко заплакала, потому что не хотела меня отпускать. И я тоже немножко заплакала, потому что мы с Тае Каре из соседней деревни вместе ныряли за раковинами, и он сказал, что через год зашлет ко мне сватов.