Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр

— У вас так рано женятся?.. — поразилась Астрид.

Пауза в две секунды.

— … Нет, у нас рано сговариваются. У нас сватов засылают, когда девочке двенадцать, а мальчику тринадцать, потому что лучше всего, когда муж на год старше жены. Но если тебя сосватали, то вы еще не женитесь, а просто теперь жених и невеста, и будете ими пять лет. И вы пять лет ходите в гости друг к другу, разговариваете обо всяком, дарите подарки, помогаете по хозяйству в обоих домах и вообще вы как бы уже женаты, но пока еще не совсем. А совсем будет через пять лет, если вы за это время не передумаете. Обычно где-то за год до свадьбы родня с обеих сторон начинает строить вам хижину и договариваться, кто что выделит из имущества.

— Бедная… — пожалела Пуа Миху Свизанна. — Ты не хотела жениха бросать, да?

Две секунды.

— … Да, но не очень сильно, потому что мы еще не сговорились. Я подумала, что Тае Каре я знаю не очень долго, так что не очень-то и грустно. Мне больше жалко было с родителями расставаться. Но они долго все обсуждали, позвали в гости вождя, жрицу и еще лесного шамана, и решили, что меня нужно отвезти в столицу, а там отдать в семинарию или женскую гвардию.

— У вас есть женская гвардия⁈ — поразилась Астрид.

Две секунды.

— … Да. У короля. Но я не очень хотела в гвардию. А потом кто-то сказал, что можно попробовать отвезти меня на остров колдунов, и папа еще так крякнул и полез в кубышку, а потом сказал, что припрятал немножко, но все равно не сможет заплатить, если будет дорого. Потом папа поцеловал маму, велел старшему брату хорошо охотиться на дикобразов, и мы с ним пошли к порталу.

— Пешком? — удивилась Свизанна. — А вы долго шли?

Две секунды.

— … Да нет, всего луну. Было весело. Мы вставали до зари, проходили вспашек двадцать, потом отдыхали и ели, потом проходили еще вспашек двадцать. По ночам охотились, заходили в разные деревни, рассказывали новости. В деревнях мы говорили, куда пойдем дальше, и нам давали письма или посылки, если кому что надо было отправить, или просто просили кланяться такому-то, и мы кланялись, а нас за это чем-нибудь угощали. Один раз мы встретили стадо слонов. Слоны кудесные!.. но странные. Наверное, волшебные.

— Чо такое слоны? — спросил Бутат, сверля взглядом торт.

— Да они похожи на тебя, только красивее, — объяснила ему Астрид. — И умнее. Жирные такие твари со здоровенным носом.

— Слышь! — обиделся тролль, потому что все засмеялись.

— Ладно, на этой веселой ноте мы закончим с историей Пуа Михи! — воскликнула Астрид. — Спасибо тебе большое, было очень интересно немного узнать про быт и нравы… эм…

— Анкадаки, — подсказала ей Свизанна.

— Как бы там ни было. Бутат! Твоя очередь!

— А?.. — насупленно переспросил тролль. — Чо те, Дегатти?

— Откуда ты родом, Бутат? Из какой троллячей страны?

— Почему я обярзательно из троллячей страны? — возмутился Бутат. — Может, я из… ну… Грандпайра!..

— А ты из Грандпайра?

— Нет. Я из Смазии.

— А чо сказал, что ты из Грандпайра?

— Всегда хортел жить в Грандпайре, — потупил взор Бутат.

Оказалось, что он действительно не из троллячей страны, что в этой самой Смазии троллей можно пересчитать по пальцам… если разуться, правда. Что Смазия — это хоть и независимое королевство, но очень бедное, на маленьком острове посреди океана. Какой-то доход они получают только от заходящих в гавани торговых судов, потому что расположены между тремя великими державами — Грандпайром, Дикларией и Тысячей Якорей.

— Слушай, так это остров, получается? — не поняла Астрид.

— Ну да, а чо?

— Но ты же равнинный тролль. Ты разве не должен жить где-то… среди ковылей, луговых цветов и диких лошадей? Чо ты на острове забыл? Ты ж не островной тролль.

— Островных не бывает, — растерялся Бутат.

— Ну вот тем более. Островных не бывает. Чо ты на острове забыл?

Все невольно задумались, что Бутат забыл на острове, и даже сам Бутат невольно задумался. Но потом он заметил ухмылку Астрид, разозлился и сказал, что раз так, то он больше ничего рассказывать не будет. Но Астрид отпарировала, что хуже от этого будет только ему самому, потому что никакой ему тогда славы, никто не узнает о Бутате ничего интересного. Так он и останется никому не известным островным троллем.

— Да я не островной… грррх!.. ладно!..

И Бутат, который вообще-то мечтал прославиться и чтоб его имя узнали по всему миру, рассказал, что много лет (целых тринадцать) прожил в Смазии, и его там все знали, особенно в Княжеском переулке, где живут тролли и гоблины.

— Ух ты, целый переулок с троллями и гоблинами, — задумчиво произнесла Витария. — Свой, отдельный. Откуда они не выходят без крайней необходимости. Потому что им там комфортно. Своя атмосфера, свой быт, своя культура.

— Да… э… эй!.. — вспылил Бутат. — Слышь, чимча!.. Хватит к этому подвордить! Я… я тоже в школе учился! А мой дядька был самым сильным троллем в квартале! Все уважали его!

И Бутат стал путано рассказывать про свою родню, друзей и врагов, причем врагов у него был целый список, и он собирался рассказать про каждого.

— Та-а-ак!.. Стоп-стоп-стоп, Бутат! — прервала его Астрид. — Не слишком ли много у тебя недругов? Может быть, ты был задирой?

— Корнечно, — не понял вопроса тролль. — Когда я стану волшебником, то вернусь в свой квартал.

— И всем отомстишь?..

— Нет. Я просто пройдусь мимо их домов в мантии и волшебной шляпе, вот эдак поигрывая… эм… посохом. Да, я заведу посох. Чтобы они видели, кем я стал, завидовали и боялись. Я бурду намеркать, что могу теперь разрушить их дома и жизни.

— Гляжу, ты все продумал, — похвалила Астрид. — Ты какой-то недобрый мальчик, Бутат. Но это хорошо, что у тебя есть мечта. Верь в нее, и однажды она сбудется.

После Бутата о себе рассказали еще несколько мальчишек и девчонок. Сначала Спекингур — про то, как рос на далеком промерзлом севере и учился у шамана говорить с духами. Потом, очень стесняясь — Оррму, о том, как живется в фелинском городе. Потом Легень долго хвастался, какая богатая у него семья, сколько у него было слуг, какой у них красивый вид из окна и как ему по утрам подавали манную кашу с изюмом на золотых блюдцах.

— Фу, изюм, — откомментировала Астрид. — В манной каше. Лучшее свидетельство того, что богатые тоже плачут.

Кто-то занимал больше времени, кто-то меньше. Время близилось к концу, Астрид успела опросить только пятерых и поняла, что придется делать дополнительные выпуски. Вероятно, будет цикл из четырех передач.

— Ладно, у нас осталось десять минут, — сказала она. — Для двоих мало, для одного… предостаточно. Хм-м-м… может, ты, Арисса?

— Не хотела вылезать вперед, но благодарна за возможность высказаться, — учтиво поклонилась принцесса сидов. — Я с удовольствием расскажу о себе, своей семье и своем народе.

И она повела рассказ так, словно заранее его написала и отредактировала, а потом затвердила наизусть. Речь ее журчала ручейком, была правильной и чистой, улыбка сверкала на безупречном лице, и вообще Арисса сразу полезла в главные звезды.

— Моя родная Сидовия не так велика, как прекрасный Тирнаглиаль, но это чудесный край, — говорила Арисса. — В моем сердце всегда останутся серебряные ленты рек, петляющих меж лесистых холмов. Зеленые мхи, покрывающие корни величественных старцев, что растут в наших дубравах. Умиротворение сходит на душу, когда идешь по тропе, слышишь переливы арфы и думаешь о том, насколько все в этом мире взаимосвязано.

— Как ты гладко и красиво говоришь! — восхитилась Астрид. — Ты сама могла бы вести дальнозеркальный канал!

— Спасибо, — улыбнулась Арисса. — Ты слишком добра.

— Ну что ты, вовсе нет, — улыбнулась и Астрид. — Скажи, Арисса, а где ты живешь, кто твои родители?

— Но ты же знаешь. Король и королева Сидовии. Я живу в королевском дворце. То есть жила раньше — теперь я живу здесь, с вами.

— Непросто, наверное. Для принцессы сидов — и жить с нами.