Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр

Астрид все сильнее хотелось провалиться сквозь пол. Она с ужасом начала понимать, что в их с Ариссой противостоянии злодейка — не Арисса.

Злодейка — Астрид.

Но нет… нет-нет-нет! Этого не может быть! Она не может быть злодеем, она же лучше всех!

Разве нет?..

Интересно, что бы сказала мама?

— Ай-яй-яй, маленькая Астрид, — будто раздался в голове насмешливый голос. — Загнобила девочку, которая не сделала тебе ничего плохого, а просто посмела в чем-то быть лучше тебя. Что вот она тебе сделала? Не сказала ни одного дурного слова. Ничем не насолила. Подарила замечательный подарок на день рождения. Все время старалась дружить. А ты?.. Что делала все это время ты, маленький гнусный гоблин? Завидовала, злобствовала и мелко пакостила. С первого же дня. Едва услышав, что она принцесса, у которой самый высокий вступительный балл, ты решила, что она тебе враг, и принялась травить. И после этого ты думаешь стать героиней или Светоносной? Поешь говна, Астрид.

Астрид сердито засопела. Это не мама, мамы здесь нет. Это ее собственный внутренний голос… только какого кира он звучит точно как мамин⁈ Почему эта злая паргоронская женщина так глубоко засела в ее голове?

Арисса тем временем выплакалась, поблагодарила Эглемента, что выслушал, хотя он, вообще-то, глупее собаки и ничего из ее исповеди не понял, и прошла мимо вжавшейся в стенку Астрид. На секунду приостановилась и нахмурилась… у Астрид замерло сердце… нет, не увидела, прошла мимо. Дар Фурундарока оказался посильней пусть и лучшей на потоке, но всего лишь второкурсницы.

Оставшись одна, Астрид задумчиво уселась на бортик бассейна. Вот так вот, значит. Из-за Астрид страдает невинная душа. Нет, конечно, Арисса сама… она сама… ну, слова она уж точно могла бы подбирать получше. Особенно в начале первого курса.

Но сиды, кажется, в этом просто не сильны. Да и в целом эльфы. Витария, вон, то и дело ляпает что-нибудь, за что хочется треснуть. Но ей это нормально, она ничего такого в этом не видит. И на Витарию Астрид не обижается… потому что Витария ни в чем не превосходит Астрид, и ей Астрид не завидует, а потому дружит…

Осознав это, Астрид ухватилась руками за виски.

— Какое же я говно, — растерянно сказала она. — Я дружу с теми, кого считаю хуже себя. Типа чтобы свита…

Нет, это неправильно. Она не такая. Она лучше… кого?.. кого она лучше?.. Ариссы? Нет. Она лучше… себя?.. да. Надо быть лучше себя.

Астрид решила, что с завтрашнего дня станет лучше. Будет добрее и внимательнее к окружающим. Как уж получится. С завтрашнего дня она будет воистину Астрид Добросердечной. Даже Копченого она отныне будет называть Друлионом.

Хотя нет, это все-таки слишком. Так в жизни никаких радостей не останется.

Но с Ариссой надо что-то делать. Это не вина Астрид, Арисса сама подставилась, но… может и вина. Астрид же к этому долго подводила. Настраивала всех, выставляла Ариссу постоянно… ладно… и крысой ее тоже стали звать с подачи Астрид…

А Арисса, похоже, просто не умеет общаться. Ну понятно, жила-то она во дворце, братьев и сестер у нее нет, а у сидов с субординацией строго. Наверное, никаких других детей там не было… откуда им взяться, если они раз в сто лет рожают?

Тля, ну почему такие логичные мысли приходят Астрид опосля? Почему раньше она была так слепа?

— Потому что ты думаешь только о себе, — снова зазвучал ехидный мамин голос. — Ты эгоцентрична, тщеславна и самолюбива, как твой отец. Мой маленький нарцисс.

Нет! Астрид замахала руками. Нет, только не как он! Между ними же пропасть! И должна оставаться пропасть! Она совсем не такая!

Кстати, что значит «эгоцентрична»?..

Астрид решительно встала с бортика бассейна. Она все исправит. Завтра же. Сегодня уже все спят. Она тоже пойдет спать, а завтра все исправит.

Хотя нет, на пару минут еще стоит задержаться. Она ж сюда не за Ариссой шла.

…На следующий день снова был первый закатный час, и снова начались «Прогулки с Астрид», которые смотрели уже пятьдесят три индивида. Все, кроме Пуа Михи, у которой кружок, снова собрались в гостиной, и Астрид объявила, что сегодня продолжатся разговоры о важном. Рассказы о доме, о семьях, о родных культурах.

— Теперь я! — вызвался Пог. — Сегодня я буду!

— Обязательно будешь, но чуть погодя, — обещала Астрид. — Мы еще вчерашний рассказ не закончили. Вчера мы получили эксклюзивный материал о том, как же эльфы дошли до жизни такой.

— До какой? — закатила глаза Витария.

— Не такой духовно возвышенной. Теперь вы не бессмертны. Обладаете низменными пороками и ходите в уборную. Как все мы. Добро пожаловать в клуб.

— Ты бессмертна, — уязвленно сказала Витария.

— Однажды я героически погибну, и ты пожалеешь о своих словах. Будешь сидеть на моей могиле и бубнить: прости меня, Астрид, за мою мелочную зависть, воистину я была ничтожеством…

— Этого я не скажу, — не согласилась Витария.

— Неважно. Вчера мы услышали такое, чего раньше не знали, и рассказала нам об этом присутствующая здесь Арисса Иэт! Арисса, подойди, пожалуйста!

Арисса, которая сидела одна у камина, вяло ответила:

— Да мне и тут хорошо.

— Я настаиваю, — шагнула к ней Астрид. — Ты единственная тут, кто знает такие подробности о эльфийской истории. А их все хотят узнать. Уж я так точно. Расскажи еще… вот что! Сегодня мы проведем спецвыпуск… про эльфов! Будут говорить только эльфы!

— Эй, я не эльф! — возмутился Пог.

— Слава Кому-То-Там, — кивнула Астрид. — Такого эльфа земля бы не выдержала. Короче, не отвлекаемся на Пога, который даже не эльф. Слово Ариссе Иэт.

— Да я уже наговорила…

— Не-не-не. Мы хотим узнать больше. Ты не думай, что кого-то тут обидишь. Кого можно обидеть сухими фактами? Вот я демон, я не обижаюсь, когда меня так называют. Я паргоронское исчадие, мне это мама каждый день говорит. Но это означает, что во мне огромный потенциал. И чем хуже исходные, тем потенциал больше! Вообще, теперь я всем, кого хочу оскорбить, буду говорить, что у них огромный потенциал…

— Эльфы так и говорят, — чуть улыбнулась Арисса. — Только это не с целью оскорбить. Мы просто пытаемся сказать хоть что-то хорошее, даже если сказать вообще нечего.

— Ну не знаю, — сказал Копченый. — У темных эльфов много способов завуалированно оскорбить. Когда я гостил у мамы, мне там часто говорили такое, что я даже не понимал, но сердцем чувствовал — пытаются оскорбить.

— Тир-док, — хмыкнул Эдуней.

— Прошу тебя, Эдуней, — все-таки тоже улыбнулась Арисса. — Что же, если вам и впрямь интересно, я перескажу балладу, которую мне в детстве певала матушка. Там говорится о заре времен Тир-Нан-Ог, и о том, как совсем древние наши предки, что звались феарами, разделились на альвов, фей и фоморов, и что сталось потом с ними всеми…

И она заговорила нараспев, и постепенно увлеклась так, что даже немного станцевала, хотя и очень смущалась. И остальные эльфы тоже припомнили всякое из рассказов родителей и просто книг, а Пог ныл, что это нечестно, и он первый забил эфирное время. Витария привела еще и кота Каштана, и его тоже показали по дальнозеркалу, потому что на котов всегда приятно посмотреть.

— Спасибо тебе, Арисса, за интересный рассказ, — поблагодарила на этот раз искренне Астрид. — Всем спасибо, все сегодня молодцы. Особенно…

Астрид запнулась, проглатывая «я».

— … мы все, — неуклюже закончила она. — И да, у нас еще есть время, передача еще не кончилась, и раз уж мы тут все собрались… кроме Пуа Михи… то это хороший момент, чтобы извиниться.

— Передо мной? — спросил Пог.

— Чо?.. нет. Перед Ариссой. Прости меня. Я все обдумала и поняла, что иногда меня заносит. Изредка. И тогда я могу кого-то незаслуженно обидеть или уязвить… или придумать обидную кличку…

— Это да, — кивнул Копченый.