Лорд Системы 23 (СИ) - Токсик Саша

— Не может быть! Кто посмел поднять руку на такого человека⁈

— Кто же ещё, как не спартанцы, проклятые ими дни!

Я только качаю головой, усмехаясь про себя. Разумеется, виноваты непременно спартанцы — извечные враги фракции. Наверняка и протекающие крыши, и прокисшее пиво — тоже дело рук «коварных восточников».

— И это ещё полбеды! Хорошо, хоть этого подлого отравителя схватили и заточили в самые глубокие подземелья тюрьмы.

— Так им и надо, этим восточным выродкам!

Стоп. Схваченный спартанец? В Мадриде? Абсурд какой-то. Здесь не должно быть никого из наших, кроме меня. Хотя… может, это какой-нибудь перебежчик? Узнал о существовании Спарты и решил «помочь» своим способом?

Нет, слишком неправдоподобно.

А что, если это правда? Необходимо проверить любой ценой!

— Аркаэла? — еле слышно шепчу я, обращаясь к своей тени. — Похоже, в нашей туристической программе по столице появился ещё один обязательный пункт посещения.

Глава 6

— Пу-ру-ру, — едва слышно произнес он, вглядываясь в пустоту камеры. Никогда бы он не подумал, что завершит свой путь в промозглом каменном мешке, где лишь сырость да мрак составляют ему компанию.

В дальнем углу темницы размеренно капает вода, отсчитывая бесконечные мгновения плена. Только этот монотонный ритм позволяет ему сохранять ощущение времени. Иначе измученный разум неизбежно начал бы порождать одну безумную фантазию за другой, окончательно теряя связь с реальностью.

Очередной тяжёлый вздох сорвался с его губ.

Не так должен заканчивать свой путь правитель целого региона. Совсем не так.

Энрике прекрасно понимал, что никогда не был безупречным Лордом. Впрочем, кто может претендовать на такое звание? Каждый Лорд — лишь человек, обречённый на ошибки: незначительные, существенные, а порой и непоправимые.

Когда же он допустил тот роковой просчёт, что превратил его из повелителя в узника собственных подчинённых?

Может, это произошло в момент назначения Бенедикта главой Совета Мадрида? Или когда он согласился с предложением поставить Каспера вместо потерпевшего неудачу Адмирала Клея? А возможно, корни его падения уходят ещё глубже?

В этой скучной и полностью изолированной камере, отрезанный от мира, Энрике может только размышлять, анализируя прошлые события, выискивая упущенные шансы и роковые просчеты. Только так его разум мог выдержать удушливое одиночество и не сойти с ума.

Хотя, справедливости ради стоит отметить, что порой ему казалось, что у него уже съехала крыша.

Энрике стали посещать видения. Он так часто мысленно общался с персонажами из своего прошлого, что они стали обретать вполне зримый облик. Он беседовал с Бенедиктом, требовал отчета от Каспера и, как всегда спорил с упрямым адмиралом Клеем.

В отчаянной попытке прогнать муки голода Энрике даже пробовал соскребать со стен и есть тускло светящийся голубоватый мох — единственный источник света в его мрачной обители.

Возможно, именно он и вызывал галлюцинации.

А скорее всего, Энрике просто чокнулся.

И вот теперь, в то время, когда бывший всемогущий правитель был погружен в собственные мысли, перед ним появилась новая галлюцинация.

К своему изумлению, он увидел не кого-то из своих советников или подданных и даже не призрак из прежней жизни на Старой Земле, о которой у него ещё теплилась редкие, но не менее дорогие ему фрагменты памяти.

— Кто ты такой? — прошептал Энрике, разглядывая мужчину в простой одежде рядового матроса. — Почему из всех возможных видений мой угасающий разум породил именно тебя?

— Быть может, потому что другие просто не смогли до тебя добраться? — усмехнулась галлюцинация, окидывая взглядом мрачное пространство камеры. — Да, неважные у тебя тут хоромы. Вряд ли гости бегут наперегонки.

— Какие уж есть, — фыркнул Энрике, пытаясь найти более удобное положение у холодной каменной стены. — Так кто же ты, незваный гость из ниоткуда?

— Раз ты меня не узнаешь, то это значит, что слухи на улицах Мадрида, далеки от истины, — задумчиво незнакомец.

Энрике изумлённо вскинул брови. Галлюцинация с собственными мыслями и воспоминаниями, отличными от его собственных? Это что-то новое, даже для его измученного сознания.

— И что же рассказывают на улицах столицы?

— Ничего особенного, — беспечно отмахнулас гость. — Говорят, что благородного Энрике коварно отравили поганые спартанцы, а одного из отравителей доблестная стража схватила и заточила в самые тёмные глубины темницы. Я и пришёл взглянуть на этого «спартанского диверсанта», но, по всей видимости, им ты точно не являешься.

— С чего такая уверенность? — коснулся пальцами своей железной маски Энрике. — Ты даже лица моего не видел.

— Зато ты видишь моё, — с лёгкой улыбкой ответил глюк. — И будь ты действительно из Спарты, то непременно бы меня узнал.

— Кто же ты?

— Я твой король! — незнакомец принял горделивую позу, а затем расхохотался, — если ты житель Спарты, конечно.

Тяжёлая тишина окутывает камеру.

— Тот самый Король Спарты? — осторожно уточнй Энрике, словно боясь спугнуть собственное безумие.

— Он самый, — кивнул глюк.

Энрике испустил протяжный вздох. Теперь он окончательно убедился — экспериментировать с тем светящимся мхом определённо не стоило. Ой как не стоило!

— Так кем будешь, раз тебя заточили в столь глубокие подземелья и обеспечили такими «роскошными» условиями? — присаживаюсь я напротив узника в железной маске.

Проникнуть в мадридскую тюрьму оказалось удивительно просто. И это неудивительно — столичную темницу расположили на самом краю отвесного утёса, где возвышается величественный маяк. Часть этой цитадели даже нависает над бездной, где морские волны с яростью разбиваются о скалистнй.

В подобную крепость можно проникнуть только через парадный вход — никак иначе. А потому и работали местные стражники откровенно из вон рук плохо. Ведь в самом деле, кто к ним вообще осмелится проникнуть? Главные ворота надёжно охраняются, со стороны моря подход невозможен из-за неистовствующей стихии, а преодолеть отвесную скалу, влажную от соленых брызг — это ещё надо постараться найти столь изощрённый способ самоубийства.

Поэтому стражники внутри темницы откровенно бездельничают и едва ли не дрыхнуть на своих постах. Иначе кто-нибудь из них уже давно заметил бы, что их драгоценный заключенный беседует с неизвестным посетителем. А что, если я использую магический артефакт или специальное заклинание, чтобы помочь пленнику бежать?

Это же мир Системы, Карл! Тут может случиться вообще всё что угодно!

Но сейчас не об этом.

— Я — Энрике, правитель Мадрида и всего Пятиморья. Хотя теперь, вероятно, уже бывший правитель, — с достоинством представляется узник, чем изрядно удивляет меня.

Он? Тот самый Энрике? Впрочем, теперь многие загадки обретают смысл — почему так называемого «спартанца» заточили в самую надёжную камеру, почему он доведён до истощения, и отчего новая власть столь уверенно проводит кадровые перестановки в столице.

Для подобного государственного переворота необходимо обладать влиянием, превосходящим власть законного Лорда, что кажется маловероятным. Ведь Энрике пользуется искренней любовью и уважением простых жителей Пятиморья — по крайней мере, такое впечатление складывается из многочисленных разговоров с местными.

Открытых восстаний против него никто никогда не затевал.

Большинство недовольства направлено исключительно против Совета Мадрида, который, по всеобщему мнению, «отравляет разум» Энрике, препятствует его мудрому правлению и представляет собой истинный корень всех бедствий, с которыми сталкивается Пятиморье.

Да, я не зря провёл время в плаванье и наслушался достаточно разных историй от моряков на судне контрабандистов. Кому еще знать все слухи и сплетни, как не морякам, которые вечно кочуют от одного порта к другому? Вот и я успел выяснить обстановку, и узнал что Энрике пользуется поддержкой в народе.