Лорд Системы 23 (СИ) - Токсик Саша

Существует и другое объяснение столь решительных действий «временного правительства» — возможно, заговорщики просто осознают, что дни их законного правителя сочтены. Организовав тщательно спланированный дворцовый переворот, они изолировали его в самой неприступной камере столичной тюрьмы и теперь бесцеремонно пользуются выкраденным временем.

Они терпеливо ждут, когда Энрике исчезнет, а точнее, уйдет на перерождение, и в верхушке фракции разразится полномасштабный хаос борьбы за власть.

Но заговорщики будут во всеоружии! Они уже сейчас методично готовятся к этому моменту! Когда Энрике испустит последний вздох в этой богом забытой каменной могиле, Мадрид тут же окажется в цепких лапах Бенедикта и его верных прихвостней.

К самому старику-интригану у меня нет особых претензий. Переворот? Что ж, политика никогда не отличалась чистоплотностью. Стану ли я возражать? Едва ли! Для Спарты подобная нестабильность в стане противника — чистой воды благословение.

Чем больше враг занят внутренними интригами, тем меньше у него остаётся сил и внимания для планирования нового вторжения на восточные территории.

Есть, однако, один аспект, который категорически не укладывается в мои планы — присутствие Адмирала Каспера под крылом нового претендента на трон Мадрида.

Этот кровожадный хищник уже неоднократно демонстрировал, что видит в Спарте своего заклятого врага, и не успокоится ни при каких обстоятельствах. Пока он способен хоть как-то вредить Спартанскому Королевству, пока существует малейшая возможность нанести нам даже незначительный урон — этот одержимый не остановится ни перед чем.

По меньшей мере, такова моя оценка ситуации. Следовательно, Спарте категорически не по пути с новым режимом Бенедикта.

Но если не с ними, то, возможно, с Энрике?

Любой игрок достаточно высокого уровня может выдержать около недели полного голодания. Без воды, пищи и света. Теоретически можно продержаться и дольше, если бы накладываемые Системой дебаффы не становились день ото дня всё более разрушительными.

В Норе ряд учёных как-то проводил по дурости подобные опыты на самих себе, добровольно подвергнув себя подобной изоляции. Они тщательно документировали свои ощущения и наблюдения. Чем дольше продолжалось их «добровольное заточение», тем менее разборчивыми становились записи и тем страшнее по всей видимости становилось состояние рассудка.

Впрочем, я отклоняюсь от нашей основной темы. Сейчас важнее всего — знакомство с человеком, пусть и бывшим, но всё же стоявшим во главе могущественного Пятиморья. Что он вообще из себя представляет? Мне нечасто выпадает возможность побеседовать на равных с лидером сопоставимого масштаба.

С тем же Консулом мирно поговорить за чашкой чая не удалось — война-с.

А здесь, в сырых недрах тюрьмы, нас никто не потревожит! По крайней мере, в ближайшее время.

— Раз уж мы познакомились, позволь задать тебе прямой вопрос, коллега, — говорю я, — зачем же вы на нас вообще напали? Жили себе не тужили? Могли бы и торговлю вести между собой, и быть может даже союз какой организовать в будущем!

— И это говорит мне тот, кто первым нарушил мир? — с горечью отвечает Энрике.

— То есть как это мы? — удивляюсь я.

— А кто ещё? Мы что-ли?

— Так, погоди-погоди, — останавливаю я собеседника. — Ты действительно считаешь Спарту агрессором?

— А разве это не так? — недоумевает Энрике. — Мне лично докладывали, как управляемые вами морские чудовища потопили наши фрегаты.

— Только после того, как ваш флот устроил блокаду нашего прибрежного полиса, — парирую я. — И кто, позволь спросить, предоставлял тебе эти сведения?

— Кто же ещё, как не Каспер!

— Похоже, мы стали жертвами классического «испорченного телефона», — задумчиво произношу я.

Судя по выражению глаз Энрике, та же мысль приходит и ему.

— Хочешь сказать, что у тебя не было намерения нападать на Пятиморье? — недоверчиво спрашивает он.

— А на кой-черт мне это нужно? — удивляюсь я, — У моего Королевства и так забот полно, чтобы устраивать войну на море. И я вроде бы достаточно ясно это дал понять, когда предложил организовать торговую факторию на Загульном острове.

— Мои советники убеждали меня, что под видом торговой фактории вы создаёте плацдарм для будущего вторжения…

— И кто же особенно усердствовал в этих предостережениях?

— Бенедикт, — без колебаний отвечает Энрике.

— Тот самый, который сейчас узурпировал твою власть?

— Именно он.

Какая изумительная комбинация! Совет Мадрида делал одно, а докладывал своему правителю совсем другое. Причём описывал ситуацию столь убедительно, что Энрике искренне верил: Спарта — воплощение агрессии и главный источник опасности для процветания Мадрида.

В то время как настоящая угроза всё это время таилась под самым боком. Ядовитая змея Бенедикт и его верный прихвостень, ненасытная гиена Каспер.

— Послушай, Энрике, — предлагаю я, взвесив все обстоятельства, — что если мы начнём всё с чистого листа?

— Что именно ты предлагаешь? — осторожно интересуется пленник.

— Судя по всему, твоё представление обо мне сформировано исключительно на основе сведений, полученных от подчинённых, чья лояльность, как выяснилось, оставляет желать лучшего. Возможно, разумнее будет составить собственное мнение? Так мы хотя бы избежим недопонимания, — объясняю я ход своих рассуждений.

— Знаешь… а ведь в этом есть рациональное зерно, — медленно кивает Энрике. — В моём положении любая компания — благо. Только поторопись с вопросами. Времени у меня осталось немного.

— Тяжёлые дебаффы? — с пониманием киваю я.

— Кто бы мог подумать, что дебафф голода не только снижет характеристики до минимума, но в определённый момент начинает напрямую поглощать очки здоровья, — с горькой иронией замечает Энрике.

Да, отчёты ученых-самоистязателей из Норы предупреждали именно об этом.

— Голод, говоришь? И только? В таком случае, тебе исключительно повезло, что твоим таинственным посетителем оказался именно я! — улыбаюсь я, а затем обращаюсь к своей собственной тени. — Аркаэла, не окажешь нам любезность? Нашему новому знакомому необходимо что-нибудь питательное, но лёгкое для желудка. Каша или суп были бы идеальны.

— Ты же не хочешь сказать, что…

Энрике не успевает закончить фразу, как из тени появляется Аркаэла, ставя на пол камеры дымящуюся тарелку каши.

— Ты точно не мой глюк? — потрясённо смотрит на меня правитель Мадрида. Его взгляд неотрывно следит за темной эльфийкой.

— Проверь сам, — пододвигаю я тарелку, и узник с дрожащими руками принимает её.

— Невероятно, — Энрике пытается ущипнуть себя, вдыхая ароматный пар от неожиданного блюда, но железная маска делает эту попытку тщетной.

— Это только начало, — с улыбкой наблюдаю я за неловкими попытками великого правителя Пятиморья утолить голод.

Внезапно его взгляд падает на запястья моей спутницы, и он не обнаруживает там личного пропуска.

— И даже саму Смерть водишь за собой…

— О, позволь представить. Это Аркаэла, — указываю я на дроу, и та приветливо взмахивает ладонью. — Аркаэла, познакомься — это Энрике, властитель всего Пятиморья.

— Приветики, — с очаровательной улыбкой произносит эльфийка, на что ошеломлённый Лорд Мадрида отвечает рассеянным жестом.

— Приветики… — эхом отзывается он. — Расхаживаешь по столице с самим воплощением смерти. Воистину, на такую дерзость способен только сам Король Спарты. И как за вами ещё не отправили отряд гвардейцев?

Видимо, вопрос вызван отсутствием браслета у эльфийки.

— Как выяснилось, ваша хвалёная «сфера» не так уж всемогуща, как принято считать, — отвечаю я. — Пришлось основательно побегать по Мадриду, чтобы выведать хоть какие-то подробности о системе контроля и пропусков.

И это чистая правда. Я не бросился сломя голову спасать предполагаемого «спартанца», а сначала тщательно исследовал сферическую систему безопасности. Ведь если бы здесь действительно каким-то немыслимым образом оказался один из моих людей, его необходимо было бы эвакуировать с острова.