Анастасия. Последняя княжна (СИ) - Хайд Адель

Огоньки на родовом медальоне ещё светились, но Алёша скрыл его, опасаясь, что отберут и не смотрел, хотя ему очень хотелось.

***

Стася видела, что старший из бабкиных внуков вряд ли сможет самостоятельно пройти пару десятков километров. Он, конечно, пытался стоять ровно и когда они с проверяли, что стало с бахами в доме, и когда тащили бабку, оставив Стасю возле телеги с оружием, то было заметно, что любое действие даётся ему с трудом. Стася видела, что на высоком лбу парня испарина, дыхание было тяжёлым, прерывистым, хотя для такого крупного атлетически сложённого мужчины, действия в общем — то не были трудными.

— Надо бы и деда из дома вытащить и похоронить здесь обоих, — сказал старший

Стася нервно спросила, понимая, что надо идти в дом, а ей очень этого не хотелось:

— А где дед?

Младший вдруг стал угрюмым:

— Нет больше деда, застрелили его бахи. Мы же отстреливались, а они числом навалились. Вон Кирю как избили, если бы ты не пришла, наверное, и нас бы в расход пустили. Злости в них много.

Вдруг зашевелился связанный постовой. Младший из братьев, в руках которого был пистолет не раздумывая выстрелил тому в голову.

— Ты что? В лежачего? — удивилась Стася такой жестокости

— Это он деда убил, — мрачно сказал он

Стася предпочла бы сжечь весь этот дом. Но не стала ничего говорить. Видела, что парням надо отдать последний долг деду, вставшему между ними и озверевшими бахами и бабке, которая из последних сил, раненая призвала на помощь Стасю.

— Время есть, — сказала Стася, прислушавшись к внутренним ощущениям, было спокойно, только в самом уголке свербело, словно пчела, угодившая в ловушку, но это были мысли о брате. Чувствовала Стася, жив, но непросто ему.

Когда вытащили деда, старший из братьев буквально упал. Дед оказался крупным, просто огромным мужчиной, этакий богатырь, и Стася легко представила как он встал с ружьём, защищая свой дом.

Могилу копали все втроём, сначала молча, но потом младший не выдержал, спросил:

— А как тебя зовут и чего это ты одна по стране шастаешь?

Стася пока не поняла можно ли им доверять и отшутилась:

— Меня не зовут, я сама прихожу, а шастать я не шастаю, дело у меня в Белозёрске.

Этот «ответ-не ответ» на какое-то время заставил замолчать, но после того, как похоронили деда и бабку, вместо гроба завернув их в большой ковёр, который братья вытащили из дома и повалились устало на землю, установилось тяжёлое молчание, и Стася сама спросила:

— Как вас как зовут? А то мы с вами уже практически сроднились, а вы всё ещё не представились.

Стася видела, что младший хотел повредничать, но ответил старший:

— Демидовы мы, Кирилл и Савва

— А меня называйте Стася, — представила она в ответ

— Просто Стася? — удивлённо поднял бровь старший из братьев, Кирилл

— Можно Станислава Вадимовна, — улыбнулась Стася и младший хмыкнул.

Конечно, выглядела она младше его, а туда же, Станислава Вадимовна

А старший спросил:

— А род какой?

— Никакой, — ответила Стася, — баха я теперь.

Стася видела, что у братьев было много вопросов, но решила, что пора двигаться и оглядев Кирилла, поняла, что надо брать телегу, пешком не дойдёт.

И вскоре они уже ехали на телеге в сторону Белозёрска и постепенно разговорились.

Парни были из рода Демидовых, гостили у бабки с дедом, у родителей матери. Приехали за матерью, которая никак не хотела уезжать из империи, не попрощавшись с родителями. Старшему было двадцать два, а младшему восемнадцать.

На вопрос Стаси, а где мать, Савва ответил, что как узнали, что бахи революционеры хулиганят в деревне, мать поехала за подмогой, а их оставила, если что бабке с дедом помочь

Стася удивилась:

— Одна поехала?

Савва только усмехнулся:

— Она у нас знаешь какая? Вот как ты, ей бы армиями командовать, как отец говорит. Так что, может и встретим по дороге, главное не съезжать.

Вскоре любопытный Савва снова начал выспрашивать, что такая молодая девчонка делает одна.

— Остолопов спасаю, — ответила Стася

— Чего? Мы не остолопы, — заявил Савва

И вдруг раздался голос старшего:

— Она права, Савва, как есть остолопы, и бабку с делом не спасли и сами подставились. Если бы не она, не выбраться нам с тобой из дома.

Савва пристыженно замолчал.

— Как ты? — спросила Стася

— Жить буду, — получила она ответ со дна телеги

Дальше ехали молча, а через полчаса увидели впереди на дороге пыль и пятно, которое быстро передвигалось и вскоре стало понятно, что это конный отряд. Но было не видно кто. Стася подумала, что, если эти районы под контролем бахов то вряд ли к ним навстречу мчат альты в белых мундирах и крикнула Савве, чтобы сворачивал с дороги, пока есть шанс, что их не разглядели.

Затолкав насколько возможно телегу под кусты, стали ждать, на всякий случай зарядив и пистолеты, и ружья.

Глава 18

Белозёрск за две недели дней до расстрела царской семьи

— Не похож он на беспризорного, чистенький, — говорила толстая женщина, к которой привели Алёшу, после того как выяснилось, что Домна Михайлова отошла.

Женщина была дородная, с круглым лицом, с красными щеками, прозрачные, словно у рыбы глаза были немного на выкате, и руководила она приютом, куда привёл Алешу пожилой бах солдат

— Бабка с ним была, вот документы, — говорил пожилой бах в старой шинели и с ружьём за плечом

Женщина взяла документ, посмотрела, затем спросила, обратившись к Алёше:

— Это была твоя бабушка?

Алёша, не зная, что отвечать, просто кивнул.

— А кто-то ещё у тебя остался? — задала ещё один вопрос женщина

Алёша снова не знал, что ответить и просто пожал плечами.

Женщина тяжело вздохнула и обратилась к солдату:

— Вы же будете вызывать родственников, — она снова заглянула бумагу, — Домны Михайловны, вот и приведите их сюда, пусть на мальчишку посмотрят

Пожилой бах-солдат ушёл, оставив Алёшу в приюте. Женщина встала из-за стола и пошла к двери, позвав Алёшу с собой, но, прежде чем открыть дверь и выйти наклонилась к нему пониже и почти шёпотом спросила:

— Есть что-то ценное? Может украшения или деньги?

Алёша замотал головой

Но женщина продолжила:

— Если есть лучше оставь мне, а то у нас дети в основном уличные, отнимут, а у меня сохранней будет

Но Алёша не поверил фальшивой доброжелательности, прозвучавшей в голосе толстухи. Знал, что, пока в сознании будет никто не увидит медальон, который мама дала, а больше у него ничего и не было.

Но начальница приюта думала иначе. Потрогала курточку, посмотрела на ботиночки, хмыкнула, но больше ничего не сказала. Вышла за дверь, взяв Алёшу за плечо.

По коридору, смотревшемуся разорённым из-за того, что ещё недавно стены были обиты зелёной бархатной тканью, от которой теперь остались одни ошмётки, да ещё крюки, вбитые в стены, видимо, для картин или светильников.

Вскоре начальница остановилась перед высокой красивой дверью, на которой вместо ручки, была вбита деревянная палка, она распахнула дверь, и Алёша увидел большую светлую комнату, на полу лежали матрасы, судя по виду самодельные, а в середине комнаты сидели мальчики разного возраста, одетые в одинаковые серые рубахи и чёрные штаны. В основном все были босиком, кто-то сидел на корточках, кто-то на полу. Что они делали было непонятно, но при виде начальницы все встали и нестройно поздоровались. Так Алёша узнал, что толстуху звали баха Сиволапова.

Между тем баха Сиволапова завела Алёшу в комнату, всё так же прихватив его за плечо:

— Знакомьтесь, ваш новый товарищ, Алексей

Потом баха Сиволапова кивнула и из толпы ребятишек вышел самый старший. Начальница как-то странно прищурилась и сказала:

— Помоги освоиться новенькому, Андрюша

После чего ушла, плотно закрыв за собою дверь. Алёша, оглянувшийся на закрывшуюся дверь, увидел, что с внутренней стороны ручки не было.