Анастасия. Последняя княжна (СИ) - Хайд Адель

— Вот, спать пока будешь здесь. Скоро завтрак, а потом остальным ботиночки выдадут и пойдете гулять.

Сказал и ушёл.

На этот раз на Алёшу никто набрасываться не спешил. Поэтому он подошёл поближе к сидящим на полу мальчишкам и сказал:

— Меня зовут Алёша

И посмотрел на всех. Все молчали

Вдруг из-за спины раздался голос Андрея:

— Считай прописался, Лёха

И обернувшись Алексей увидел, что крупный парень, с которым они вчера дрались, улыбаясь подходит к нему и протягивает руку

— Ты это не серчай за вчерашнее, но ты молодец, никого не выдал, берём тебя к нам

Осмотрел Алёшу с головы до ног и добавил:

— В приютской одежде совсем наш, а вот ботинки я бы забрал, да ты малявка, они мне не по размеру

Алёша снова напрягся, готовясь отбиваться, но Андрей заржал:

— Глядите, снова драться приготовился, да ты парень боец просто. Ладно ходи уже в своих ботинках, барчук. Всё равно на улицу придётся босиком идти.

Почему босиком, Алёша узнал позже. А прозвище «барчук» к нему прицепилось.

Оказалось, что «гулять» означает перемещаться от храма к храму и просить милостыню, которую надо было отдавать Андрею, а он уже сдавал «выручку» бахе Сиволаповой.

А что, дети накормлены? Пусть отрабатывают.

«Гуляли» дети каждый день. Сам Андрей милостыню не просил, слишком уже рослый был. Он с ещё одним мальчиком, тоже крупным, ходили и присматривали за малышами.

Так прошло несколько дней и однажды Алёша, проходя по коридору мимо кабинета бахи начальницы, услышал страшное.

Просто так ходить по зданию приюта было запрещено, но Алёша занозил ногу и пошёл к медсестре. Баба Зоя искренне жалела ребятишек, и как дядька Евстафий знала о творящемся беспределе, но против Тырницы, как за глаза все называли баху Сиволапову никто из служащих приюта ничего поделать не мог, потому что брат её был заместителем главы «луча» Белозёрска и прикрывал жадную сестрёнку со всех сторон.

В кабинете разговаривали двое, Тырница и Андрей. Тырница явно была недовольна, что денег собрали мало

— Так сегодня четверг, люди хуже в будни подают, в воскресенье доберём, баха Сиволапова, — звучал голос парня

Потом раздался звук удара, глухой, похожий на подзатыльник, и затем прозвучал голос Тырницы:

— Воруешь, скотина, сдам тебя как вора, будешь не в чистеньком приюте, а в тюрьме с уголовниками

И здесь Алёша услышал страшное, плачущим голосом Андрей произнёс:

— Калекам лучше подают, вот если бы руки или ноги не было у кого, то можно было бы больше собрать

Произошла минутная пауза, затем баха Сиволапова сказала:

— А что? Мне нравится идея! Иди посмотри с кого начнём, а я доктора подберу.

Алёше захотелось кричать, и он закрыл рот обеими руками и вжался в угол, чтобы вышедший из кабинета Тырницы Андрей его не заметил.

Алёша вернулся в общую комнату несколько позже Андрея. Тот подозрительно на него уставился:

— Ты где был, барчук?

Андрей ответил спокойно:

— К бабе Зое ходил, ногу занозил, попросил вытащить, а что?

Андрей заржал:

— А может и не нужна тебе нога-то, а то так и будешь занозы вытаскивать

В свете того, что Алёша услышал, шутка Андрея не показалась ему смешной, но все остальные рассмеялись, а Алёша решил, что надо бежать.

Следующие несколько дней он готовился к побегу, но больше насчёт его ноги Андрей не шутил, зато Алёша стал замечать, что тот всё чаще возится с двумя самыми младшими мальчиками.

«Что же делать? Как же спасти мальчиков? — Алёша «сломал» всю голову и наконец-то решился поговорить с дядькой Евстафием, больше не к кому было обратиться»

***

Дядька Евстафий, когда пришёл с войны без ноги, работал у барона Крижинского, у барона была школа для детей бахов и ему там нужен был наставник по воинской подготовке мальчишек. У Евстафия был опыт, ему нужна была работа и негде было жить. Потому как до войны он семьёй обзавестись не успел, а после, кому он безногий нужен в деревне, вот и остался Евстафий в городе.

Жилось ему у барона неплохо. Работать с детьми ему нравилось, всё хотелось научить их как выжить, если вдруг заберут на войну. А воевала империя часто, поэтому бахов забирали с удовольствием. И верилось Евстафию, что его наука поможет им выжить.

А когда началась революция, и барон был вынужден бежать из империи, спасая семью, то Евстафий остался без работы и, когда новая власть предложила ему заниматься детьми, то он сразу согласился. Только вот он и представить себе не мог, что главной поставят такую как Тырница, которая первым делом в здании баронской школы, которую отдали под приют, ободрала все стены, занавеси и гобелены. Мебель всю более менее уцелевшую вывезли, а вместо этого привезли тощие матрасы, набитые сеном.

Да ещё и гоняла детей собирать милостыню, а когда Евстафий попытался высказать, то стала пугать его своим братом. Но Евстафий не поверил, ему казалось, что у новой власти он найдёт справедливость. И он пошёл в управление «луча». Там его выслушали и пообещали разобраться, а когда он шёл обратно, кто-то сзади ударил его по голове, да так сильно, что он упал.

Пришёл в себя Евстафий на окраине города, в канаве. Как выжил до сих пор понять не может, но выжил и вернулся в приют, где баха Сиволапова, сверкнув маленькими глазёнками, спрятавшимися среди круглых щёк, спросила:

— Надеюсь ты понял всё?

Евстафии кивнул и подумал о том, что нет всеобщего равенства и при новой власти кто-то ровнее. А он постарается хотя бы что-то дать мальчишкам, ведь бахи там или альты, а империя всё равно слишком «сладкий кусок» и всегда кто-то решит, что может хоть чуть-чуть, но оттяпать.

Когда к нему пришёл новенький мальчишка, в глаза которого он не мог смотреть, потому что было там что-то такое, отчего хотелось Евстафию упасть перед мальчонкой на колени и раскаяться во всех грехах, и сказал, что баха Сиволапова совсем озверела и решила ноги детям резать, чтобы больше милостыню собирать, Евстафий решил, что убьёт Тырницу, потому как другого выхода он не видел.

До расстрела царской семьи оставалось два дня.

Глава 20

Стася. Где-то на дороге к Белозёрску

Когда всадники приблизились на расстояние выстрела, Стася прицелилась, но неожиданно Кирилл положил руку на плечо:

— Свои

— Кто свои? — спросила Стася

— Мама, — улыбнулся Савва

— Мама? — Стася попыталась вглядеться в приближающихся всадников и вправду увидела, что впереди на чёрном как смоль жеребце скачет рыжеволосая женщина.

Савва выскочил из леса первый и замахал рукой, привлекая внимание. Небольшой конный отряд остановился. Женщина легко спрыгнула с коня и подбежав, обняла парня. Стася и, тяжело вставший с земли Кирилл, медленно приблизились. Женщина, в которой Стася ни за что бы не признала маму взрослых сыновей бросилась обнимать Кирилла, но тот охнул и пошатнулся.

Савва сказа:

— Мама, у него рёбра сломанные, избили его бахи здорово

Стася смотрела на женщину, которая была ненамного старше её прежней, может лет сорок или около того, но выглядела потрясающе. Подтянутая, с очень хорошей кожей, одетая в широкие штаны, волосы заплетены в косу, которая уложена короной вокруг головы. Зелёные умные глаза смотрели на Стасю вопросительно.

Первым спохватился Савва:

— Мама, познакомься, наша спасительница, — замялся немного, всё ещё не понимая как правильно представить девушку, явно относящуюся к высшему сословию просто по имени, но в конце концов под насмешливым взглядом брата, выговорил, — Стася

Женщина протянула руку:

— Варвара Васильевна

Стася пожала крепкую маленькую ладонь

Вместе с Варварой Васильевной прибыли ещё трое мужчин весьма бандитской наружности.

— Мама, бабушки и деда больше нет, — тихо сказал Савва

Варвара Васильевна на пару секунд прикрыла глаза, и когда она их открыла слёз там не было, но была какая-то странная решимость: