Анастасия. Последняя княжна (СИ) - Хайд Адель

— А бахи революционеры?

— Там никого нет, — немного хрипло ответил Кирилл

— Ну так что, альта? Ехать нам? — вдруг раздался бас от одного из трёх всадников, прибывших вместе с Варварой Васильевной

Женщина посмотрела на старшего сына

Кирилл ответил:

— Своих мы похоронили, а из этих никто не выжил.

— Проводить вас, альта? Куда вы сейчас? — снова пробасил тот же всадник

— Нам до Полоцка надо, — ответила Варвара Васильевна

— Ой, альта, это далёко, нам с хутора надолго нельзя, вы же видели, у нас там бабы одни, — как-то беспомощно прозвучало от басовитого и Стася поняла, никакие они не разбойники, а крестьяне, просто крупные и бородатые.

— Езжайте, повинность снимаю, — проговорила Варвара Васильевна, а у Стаси сразу пришло воспоминание, что альт, мог назначить повинность баху, если бах провинился, но для альта это было непросто и «работало» только, если бах испытывал чувство вины.

Так странно было с памятью Анастасии, словно на компьютере, воспоминания или знания о чём-то приходили только, если появлялся запрос.

Мужики ускакали, а Стася вместе с Демидовыми влезла на телегу, только Савва поехал верхом, освободив в телеге место для матери.

Стася рассказала, что едет в Белозёрск, там важное дело

— Ага, — усмехнулся Кирилл, — до сих пор нам не доверяет, так и не рассказала, что за дело

Варвара Васильевна смотрела на Стасю, которая старалась лишний раз шапку не снимать и платиной волос не светить, но не стала расспрашивать, а рассказала сама о том, как отец её отправил искать подмогу и только когда отъехала, то поняла, что он её спасал. Что могли сделать озверевшие от безнаказанности бахи с ещё не старой и привлекательной альтой? Но она уже не могла не вернуться без подмоги, и вдруг увидела отдельно стоящий хутор, за высоким забором.

Сперва её не пускали, и ей пришлось воспользоваться магией и заставить бахов-хуторян ей помочь.

Савва, спешившийся и привязавший коня к телеге рассказал, как они с братом сначала обрадовались, услышав взрывы, а потом удивились увидев, кто пришёл их спасать.

Оказалось, что у Варвары Васильевны в Белозёрске жила подруга.

— Попробуем к ней напроситься на постой, — сказала Варвара Васильевна, потом обратилась к Стасе:

— Ну а ты, девонька, потом, когда доделаешь своё дело, куда поедешь? К роителям?

— Родители погибли, — мрачно ответила Стася

— Так давай с нами в Полоцк, — проговорила Варвара Васильевна, — в Полоцке бахов революционеров пока нет, а те что есть вполне себе цивилизованные и оттуда ещё ходят поезда. Мы хотим уехать из империи, может и ты с нами? — вдруг раскрыла Варвара Васильевна

Стася тоже ответила откровенно:

— Мне надо в Белояр, у меня там жених

Как вздрогнул Кирилл увидели все, а Савва заржал:

— Врёшь, какой у тебя жених?

Стася улыбнулась:

— Вот и посмотрю какой

— Может всё-таки расскажешь, что у тебя за дело в Белозёрске? — сделала ещё одну попытку Варвара Васильевна.

И Стася решила, что тому, с кем ты их родных закапывал в могилу, можно доверять, и рассказала, что ищет брата, которого мать успела порталом забросить или в Белозёрск или куда-то поблизости. Где он точно, не знает, но чувствует, что либо в Белозёрске, либо рядом.

Варвара Васильевна сказала, что совсем рядом сейчас будет городок Печа, можно там купить еды и поехать дальше, чтобы нигде не останавливаться и успеть заехать в Белозёрск до комендантского часа

До Печи доехали без приключений и сразу, не заезжая в центр, проехали к рынку.

На рынок пошли Варвара Васильевна и Савва, Стасю оставили с Кириллом, который хотя и держался, но было заметно, что сил пока у него немного. Парня лихорадило.

Кирилл немного задремал, а Стася, заметив, что лоб у него покрылся испариной, намочила тряпицу и начала промокать пот с лица. Вдруг Кирилл заговорил, но на каком-то другом языке что ли:

Stien begynner. Mine vinger vil tilhøre deg til edens oppfyllelse*

(* (перевод с норвежского) Путь начинается. Мои крылья будут принадлежать тебе пока не исполнится клятва)

Стася склонилась ближе к его лицу, чтобы попытаться услышать хотя на каком языке он говорит, ей показалось, что язык похож на какой-то из скандинавских языков, но кроме первой фразы ничего так и не удалось запомнить.

Память Анастасии подсказывала, что говорит Кирилл на языке варягов, тех, кто стоял у основания империи, язык их был забыт, но некоторые клятвы до сих пор давались возле родовых камней именно на этом языке. Из всего сказанного Стасе удалось перевести только два слова: путь и крылья.

Кирилл так и не проснулся, повторил эту фразу ещё раз, и потом дыхание его выровнялось и как будто бы он теперь просто спал.

А скоро пришли Варвара Васильевна с Саввой, в руках у Саввы была большая корзина, из которой вкусно пахло пирогами.

Савва весь издёргался, так ему хотелось что-то рассказать. Варвара Васильевна улыбнулась:

— Ну давай, Саввушка, расскажи

На рынке Савва с Варварой Васильевной услышали разговор двух кумушек о том, что померла какая-то Домна Михайловна, мать Порфирия Климентьевича, то ли начальника железнодорожной станции, то ли его заместителя. Но главное в том, что жила она в Пече, а померла в Белозёрске, куда повезла какого-то мальчика, которого нашла чуть больше двух недель назад здесь в Пече. И мальчик тот был маленький, лет шесть-восемь и белобрысенький.

На этом слове Савва кинул взгляд на Стасину голову, но Стася теперь чётко следила, чтобы волосы из-под шапки не выбивались.

Стася задумалась, высчитывая, по датам сходилось, что Алёша действительно мог попасть в Печу.

— А давайте-ка навестим этого Порфирия Климентьевича, — предложила Стася, и увидев, что Варвара Васильевна колеблется, добавила, — мы быстро, туда и обратно

— Ну ладно, — сказала Варвара Васильевна, — только Стася, будь осторожна, помни, что сейчас никому нельзя доверять

Кирилл рвался пойти со Стасей, но ходил он пока медленно, а и к таким, по крайне мере, выглядящим взросло мужчинам, могли придраться, поэтому на железную дорогу, побежали Стася и Савва.

Время было обеденное, поэтому в кабинете начальника станции был только Порфирий Климентьевич, Петька Восыкин уже успел набраться, и его сопроводили домой, чтобы «начальник» пришёл в себя.

Стася и Савва беспрепятственно прошли в кабинет, никто их не остановил, людей, кто ещё работал в управлении, видимо было немного, пассажирские поезда, за исключением революционных, почти не ходили, а товарные составы обычно проходили раньше.

Порфирий Климентьевич стоял спиной, поливая цветок на подоконнике, он вчера был у матери в доме и перетащил горшок с геранью, почти высохшей сюда, чтобы за ней ухаживать. Услышав открывающуюся дверь, он было повернулся, чтобы осалить и выгнать непрошенных посетителей, но увидев лицо девчонки или молоденького парня в шапке, буквально онемел.

Всё-таки девчонка, — подумал он, — слишком нежные черты лица

А вслух проговорил, тяжело выталкивая из себя слова:

— Он в Белозёрске, в приюте, в бывшем особняке барона Крижинского.

Стася удивлённо приподняла бровь, одновременно засунув руку в карман и сжимая пистолет:

— Кто он?

— Мальчик, Алёша, вы же за ним пришли? — заметив движение Стаси, Порфирий Климентьевич поднял вверх руки, — не убивайте, я никому не сказал

Конечно, опасно было оставлять такого свидетеля, неизвестно, что он себе надумал, но Стася не могла убивать направо и налево, поэтому она просто кивнула и тронув за рукав Савву, который тоже был напряжён, опасаясь, что придётся применять оружие, вышла из кабинета.

Порфирий Климентьевич ещё какое-то время стоял, глядя на закрывшуюся дверь, потом тяжело сел в кресло, вспомнил взгляд девчонки, и подумал о том, что участь прежнего начальника станции не самое страшное, что с ним может произойти.

Глава 21

Белозёрск. Приют