Анастасия. Последняя княжна (СИ) - Хайд Адель

— И что мне за это будет? — голос Люськи стал по-деловому заинтересованным.

Бах Голещихин сперва хотел осадить наглую бабёнку, но по какой-то причине решил этого не делать, а вместо этого произнёс:

— Помнишь обещал бумагу твоему племяннику? Сделаешь, выпишу

— Ну это же совсем другое дело, — ответила обрадованная Люська

Люська была женщина неглупая. От таких предложений не отказываются. У нее самой бумага была, а вот недавно к ней сестра отправила племянника, а сама так и не приехала и вообще пропала, а парня ограбили в поезде, и прибыл он к ней без документов, и теперь сидел дома и выйти боялся.

Люська закинула удочку своему знакомцу в милиции, для которого иногда выполняла деликатные поручения.

И вот, вроде должно получиться, правда придётся отработать, но Люська уже привыкла, что за просто так никто ничего не делает.

Еще когда была помоложе, может за улыбку бы и сделали, красотой и статью природа Люську не обделила, даже альты заглядывались. Стать у Люськи была такая, что бусы на груди лежали, а не висели, талия тонкая, а бедра широкие, волос светлый, почти альта, хотя нет, альты они вечно не доедали и были тощими и плоскими.

Так и подарила Люська свою невинность заезжему офицеру , красивый был, пахло от него хорошо, даже квартиру ей снял, после того, как батька ее отлупил до кровавых синяков за блудство.

Люська даже мечтала, что он её с собой в столицу заберет, но служба у офицерика закончилась и тю-тю. Спасибо, что за квартиру еще за три месяца вперёд уплачено было. Но деньги быстро кончались, а возвращаться в отчий дом Люська не хотела. И «пошла Люська по рукам». Появился еще офицер, потом еще, потом купец, уже не такой молодой и не такой красивый, а теперь вот бахи революционеры. Эти денег не дают, но отдариваются. А что награбили то много, теперь у Люськи в квартире и картины есть в золоченых рамах и серебряные приборы, и даже столовый сервиз императорского фарфору.

Баха Сиволапова Люська знала, сама его ни разу еще не обслуживала, но подруги ее по ремеслу говорили, что жесток бах, любит боль причинять. Нет, конечно до совсем уж непотребства не доходит, но синяки, а иногда и кровоподтеки остаются. На это у Люськи было хорошее средство, капельку в водку или самогон и на один раз мужика хватит, а потом всё, спать. И Люська взяла с собой маленький флакончик, пристроив в надежном месте.

Бах Голещихин, договорившись с Люськой, пошел помогать доделывать кровати.

«От Люськи еще никто не уходил, — усмехнулся бах в пышные усы, ни один бах, может и спасём ещё дядьку Евстафия»

Глава 23

Белозёрск. Дракон, он же альт бывший князь Троекуров Фёдор Иванович.

Бах Дракон смотрел в окно поезда, подъезжавшего на Центральный вокзал Белозёрска и думал, думал: «Неужели она великая княжна, как выжила? И что за сестру ищет? Она же самая младшая, если он верно понял. Стася — Анастасия. Внешне очень похожа, но он лично очень давно не видел никого из императорской семьи.»

Вспомнил, что все девочки были светловолосые, в маму, платиновую блондинку. Но в последний раз он их видел лет восемь назад. После того, как ушёл из дома и отец поставил ультиматум или семья и титул или революционные идеи и друзья-голодранцы, Фёдор больше не посещал светские собрания. Да и Фёдором его почти не называли, всё больше по первой букве имени, а потом, когда кто-то углядел дракона на спине, прицепилось кличка.

Но почему именно сейчас, Фёдор Троекуров вдруг затосковал и по семье, и по имени, и кличка стала вдруг казаться унизительной и даже смешной, «бах Дракон», разве бывают бахи драконами?

Зарядил оба пистолета, проверил, что запасные патроны есть в кармане. А что? С бахами революционерами надо быть опасным. Они силу только и уважают.

Сопровождаемый небольшим отрядом, вызывающе поглядывающих по сторонам бахов, все кожаных куртках, с револьверами за поясом, сверкая золотой звездойЮ что означало принадлежность к главной звезде революции, а в среде бахов это почти равнялось небожителям, прошёл в предоставленным местным «лучом революции» автомобиль, из которого уже выбегал невысокий худой мужчина в кожанке.

«Глава «луча», — сразу определил Фёдор, — только у главы может быть настолько новая кожанка и блестящий луч, с золотой же звездой на конце. Кажется бах Кац Михаил Соломонович, — вспомнил просмотренные с утра бумаги Фёдор»

— Бах Дракон, — улыбаясь во всю свою рябую физиономию, радостно проговорил бах Кац, — пожалте в мобиль, может сперва пообедаем, а потом уже за дело?

Но Фёдор отказался, внутри зудело странное предчувствие, что если не начнёт прямо сейчас, то непременно что-то упустит, а ему упускать было нельзя, один раз уже упустил. И почему снова чешется спина, как будто бы дракон перекладывается с места на место?

***

Стася, подгоняемая странным предчувствием торопилась. Все ей казалось, что она что-то либо не может вспомнить, либо пока не знает, что вспоминать.

В Белозёрск успели добраться до темноты. Проскочили по улицам, не вызывая подозрения, и ни с кем не столкнувшись

Подруга Варвары Васильевны, Елизавета Тихоновна Тихомирова, жила в доходном доме, и у нее с мужем был целый этаж. Пока целый этаж, как сказала Варвара Васильевна. Потому что подруга эта была супругой известного в городе доктора по …женским делам. И одной из его пациенток была супруга баха Каца, главы луча звезды Белозерска. Поэтому дόктора Тихомирова пока не уплотняли.

Стася собиралась сразу бежать искать брата, но Варвара Васильевна и Елизавета Тихоновна, убедили ее хотя бы помыться и переодеться, но главным аргументом стало, что она могла не успеть вернуться до комендантского часа.

Что интересно, Кирилл Демидов, старший из братьев несмотря на то, что ему еще было не очень легко двигаться, старался быть рядом со Стасей и, казалось, был готов поддержать любое ее желание. Это заметила и Варвара Васильевна, но ничего не сказала, только пристально посмотрела на сына, потом на что-то объясняющую Савве Стасю. Савва же скорее воспринимал Стасю как сестру-ровесницу и с удовольствием рассказывал ей, если Стася о чём-то спрашивала.

Стася настроилась на Алёшу, на брата. Он определено был в городе, по состоянию жив, относительно здоров, Стася чувствовала, что мальчик находится в напряжении, но страха или ужаса не испытывает.

Стася не знала, как это работает, но она попыталась послать брату сигнал: «я рядом, жди»

За ужином, сидя за накрытым белой скатертью столом, чистые, переодевшиеся в чистую одежду, все сидели, будто бы и не было этого страшного дня.

Варвара Васильевна, немного замявшись, спросила:

— Лиза, можно ли в Белозёрске купить портальные артефакты?

Елизавета Тихоновна даже оглянулась, как будто кто-то мог их послушать и осторожно, словно бы подбирая слова, ответила:

— Варварушка, ты же знаешь, что бахи революционеры запретили использование порталов.

И как только Стася это услышала, она вспомнила, что так как у бахов не было магии, они не могли использовать портальные артефакты и, поэтому строго карали за их использование и хранение.

— Нам бы штук пять, — невозмутимо продόлжила Варвара Васильевна, — ты знаешь, мы щедро оплатим.

На этом разговор об артефактах прекратился, а супруг Елизаветы Тихоновны дожевал, аккуратно отрезанный кусочек ростбифа и сказал, глядя на Стасю:

— Вам бы еще маскирующий артефакт, Варвара Васильевна

— И это мы тоже оплатим, — не задавая никаких вопросов кивнула Демидова.

Утром Стася проснулась рано, за окном еще было темно, такой хмурый осенний рассвет, и, выйдя в коридор случайно услышала разговор между Варварой и Елизаветой:

— если Вадим сказал, что похожа, то скорее всего так и есть, у него как у врача очень хорошая память на лица. Артефакты постараюсь сегодня вечером принести, но деньги не возьмут, золото нужно

Раздалось шуршание:

— Этого хватит?

— Думаю да, — ответила Елизавета Тихоновна, потом снова что-то зашуршало, и она добавила: