Заклинатели снов (СИ) - Рин Эля

Глава 22. Лейр без души

— Так и сказал, “потерять душу”? — Малка сидела рядом со мной на кровати и гладила по плечам. Оска устроилась на стуле неподалеку и сосредоточенными, точными движениями распутывала мой бедный ловец снов, который я пыталась плести как раз перед нашествием кошмара… Теперь же ловец выглядел просто жалко. Оборванные нити, узлы и колтуны вместо красивой сетки, треснувшая рама.

— Так и сказал.

— Ты же слышала, что о нем болтают?

— С чего бы, — я досадливо дернула головой и пожала плечами, сбрасывая ладонь Малки.

— С того, что он твой куратор.

— Не люблю сплетни.

— А стоило бы, — вздохнула Малка. — Если не полюбить, то хотя бы прислушаться к ним. Потому что в Академии поговаривают, будто Запфир Кройст однажды так увлекся искусством заклинания снов, что потерял собственную душу. Всю ее истратил на устрашение кошмаров. А когда спохватился… было уже поздно.

— Хочешь сказать, у него нет души? — я поежилась. А ведь похоже на то. Лейр Кройст так просто говорил о смерти, не испытывал ни капли жалости или снисхождения к студентам, ни капли не боялся кошмаров…

— Вполне возможно, — вмешалась в наш разговор Оска. — Но давай подумаем на шаг дальше и поймем, почему он проявил к тебе интерес.

— Никакого интереса ко мне он не проявлял! Не более, чем к любому другому заклинателю…

— Любого другого заклинателя он оставил бы на съедение кошмару. Не стал бы его защищать. Спроси своих соратников по дару… Щадил ли он кого-то хоть раз? Быть может, загораживал собственным телом? Или носил на руках?

— Сейчас ты не лучше тех самых девиц, что шепчутся у меня за спиной, — пробормотала я. — А мне и так тошно. Этот странный дар… То, что я отличаюсь от остальных заклинателей… Мне ведь и так не просто.

— Ты зришь в самый корень сна, — кивнула Оска. — Ты не похожа на бойца. При этом у тебя сильный и необычный дар, что лейр Кройст не устает подчеркивать.

— А еще он знает, как им пользоваться, — добавила Малка. — Ты знаешь, что в архивах Академии есть записи за каждый год — о том, какие знаки от Сновидцев видели студенты?

— Н-нет…

— Мы тоже раньше не знали. Но теперь знаем — из-за того, что хотим помочь одной своей подруге. Маленькой заклинательнице.

И тут они заговорили наперебой:

— Когда лейр Кройст был студентом, он тоже услышал Герольда.

— Он уже дважды создавал оружие против кошмаров в ТВОЕМ сне. Из твоей тени. А не из своей.

— При этом он может отговориться благородной целью… Мол, куратор спасал свою ученицу.

— Только ты веришь в то, что человек без души будет действовать во имя благородной цели? А не из корыстных побуждений?

— Теперь ты будешь видеть то, что скрыто от него. Он будет использовать тебя, как очки для чтения кошмаров.

— И будет пользоваться твоими эмоциями и страхами, чтобы практиковаться в создании идеального оружия.

— Будет все более знаменитым.

— И уважаемым.

— А когда твое сердце зачерствеет, и тень в снах станет совсем блеклой…

—...Ты перестанешь быть ему нужна.

— Зачахнешь в свете его величия.

— И не добьешься ничего. А могла бы.

В этот миг я почувствовала, как все внутри меня противится сказанному. Будто звенит в сердце тонко натянутая искристо-синяя струна, будто предчувствие шепчет мне “нет, не верь, ведь люди, как и сны… люди всегда лгут”. Мне до слез не хотелось, чтобы они оказались правы. Чтобы тот самый Запфир Кройст, от взгляда которого внутри меня начинал пылать жаркий огонь, кололо кончики пальцев и мысли… мысли забредали в самые укромные и темные уголки души… Что он мог желать просто воспользоваться мной.

Даже не мной.

Моим даром. Моей тенью.

Глава 23. Тени старой Академии

На следующем занятии лейр Кройст долго стоял возле кафедры, постукивая пальцами по гладкому отполированному дереву, и молча, внимательно разглядывал нас. Почти никто не остался целым после прошлого практического занятия. У кого-то была забинтована голова, кого-то мутило от концентрации подсластителя в крови, а я… Я чувствовала, как сердце колет осколками злых слов, которые я никак не могла прогнать за границы сознания и забыть. Не могла, как ни пыталась.

— Ладно, — холодно проговорил Кройст. — Пожалуй, дам вам время подготовиться к следующему сну. Чтобы он не стал для вас неожиданностью.

— Удивительно, — ответил ему Кобб. — Раньше вы бросали нас в ледяной омут, словно слепых котят. Что же изменилось на этот раз?

— Во время следующего занятия я выберу того — или тех — кто отправится на турнир.

— Я думала, у нас еще довольно времени… — прошептала я, но Кройст, должно быть, прочитал эту фразу по моим губам и тут же возразил.

— Наше время неумолимо утекает. Чем раньше я пойму, кто будет биться на арене, а кто заниматься обычной практикой, тем быстрее сумею подготовить личные рецепты для борьбы со страхами. Для всех, кроме турнирных бойцов. Зрителям не нужны ваши переживания и душевные драмы, им нужны зрелища и кровь, а значит, совсем другие навыки и оружие.

— Какие? — крикнул кто-то.

— Узнаете, — ответил Кройст. — Сегодня вы спать не будете. И завтра тоже. Отправляйтесь в библиотеку. Я распорядился о том, чтобы вам дали доступ к секции военных архивов. Столетие назад Академия была атакована. Народ никогда не любил проклятых голубоглазых, не так ли?

— Солнечное восстание, — пробормотал Сигилл. Тот самый парень, который первым вчера сумел запалить багровый факел из собственной тени.

— Тогда заклинатели впервые нарушили клятву защищать людей от кошмаров любой ценой и подняли сны против восставших. Сопротивление нападавших было сломлено почти сразу, и те призраки, что не нашли себе жертв…

— Они до сих пор здесь? — прошептала я сухими непослушными губами.

— Да. Изучите все документы о них, и мы отправимся в подвалы Академии, где их заперли за дверьми из голубого топаза.

…

Испытание нам пришлось проходить поодиночке. Молодые заклинатели один за другим проходили под искристо-голубой аркой, а потом возвращались обратно. Ошарашенные, молчаливые, с пустыми глазами и трясущимися руками. Одного лейр Кройст выволок наружу, перекинув через плечо, и аккуратно опустил на пол. Коснулся запонки у себя на манжете, раз, другой… Через мгновение в подземелье послышался голос лейри Киганы:

— Да, лейр Кройст?

— Лекаря, — коротко бросил он и отправился обратно. Туда, где клубились самые смертоносные кошмары Академии. Поманив меня за собой:

— Идемте, лейри Лаймо. Ваша очередь.

И я зашагала следом, чувствуя себя не человеком, а безвольной куклой. Марионеткой на веревочках.

Мы вошли в пустой гулкий зал и остановились в самой его середине. Лейр Кройст наклонился ко мне близко-близко, заглянул в глаза, как будто гипнотизируя, и тихо сказал:

— Смотри на меня.

“Смотри”. Он впервые обратился ко мне на “ты”. Я скользнула взглядом по его виску, по щеке, по шее, по дрогнувшему под кожей кадыку. Нервно сглотнула.

— Не просто на меня, — добавил он. — Смотри мне в глаза, и только в глаза.

Качнулся еще ближе. Взял меня за подбородок, твердо и уверенно, как будто тысячу раз раньше повторял это движение. Я невольно подняла глаза, и взгляд замер на его губах. Наши лица, они были все ближе и ближе…

— Если ты отведёшь взгляд или отвернёшься хотя бы на мгновение, я не гарантирую, что ты переживёшь эту ночь.

Я вздрогнула. Его глаза... Такие же пронзительно голубые, такие же прозрачные, как у меня. Эта бездонная голубизна заворожила меня, и я поняла, что тону. Безвозвратно.

Через два или три удара сердца я краем взгляда поймала какое-то движение. Тени. Призраки. За спиной, и справа, и слева, они роились и подбирались все ближе…

— Смотри только на меня, — повторил Запфир. — Иначе нам конец. И не только нам. Ты способна увидеть всю боль, всё отчаяние, что копилось здесь годами. Вырвавшись. они разнесут Академию по кусочкам.