Развод: я сжигаю мосты (СИ) - Семенова Карина

Несмотря на зной, меня обдало холодом. «Зачем мы тут? Ну не убьют же меня, правда?»

Под улюлюканье Теор потащил меня к большущему чану. В него сливали кровь, сбрасывали мелкие кости, кишки — то, что нельзя было переработать, — прежде чем увезти на могильник. На жаре всё это тухло, и даже от закрытого чана нещадно разило. Теор рванул меня за руку, я упала и выронила документы.

— Ну и духота сегодня, Паулинка. Пойдём, искупаешься! Парни, убирайте крышку.

Когда сняли крышку, от невыносимой вони меня чуть не вывернуло наизнанку. Теор перехватил меня подмышками, поднял. Всё ближе и ближе он подтаскивал меня к чану, забавляясь моим отчаянием.

— Почему же ты не хочешь купаться? Роскошная ванна с отбросами ждёт. Или ты в лепестках роз привыкла нежиться? — Лиан шёл рядом и издевательски ухмылялся.

Я в панике металась взглядом. Никого. Ничего, что могло бы помочь. Только злобные лица, криво раззявленные рты, бешеные глаза. И смех, жестокий ликующий смех.

Я упиралась ногами в землю, отбивалась руками, но чан всё приближался. Меня затрясло. Весь мир сузился до этого чана — ужасной ловушки, сокрушительного невыносимого унижения.

— Я этого не заслужила! Отпусти! Отпусти!

— Искупаешься, да и иди себе на здоровье!

Смрад наполнял лёгкие. Я уже ничего не видела, кроме синих кишок, колыхающихся на поверхности. В груди стало очень больно, я буквально почувствовала, как сжалось сердце, руки свело судорогой так, что я не могла распрямить пальцы, и будто иголки впились в кожу. Свет застила бело-голубая вспышка. Содержимое чана вдруг словно закипело. Огромные вонючие пузыри всплыли на поверхность и полопались с противным хлюпающим звуком.

Теор выпустил меня и шарахнулся назад, подальше от чана. Я упала на колени, ноги не держали.

— Ого! Чего они туда напихали? На солнце, что ли, нагрелось так! Ну и гадость. — Поодаль послышался скрежет. — Айда, бежим, кажется, забойщики идут!

Эти мерзавцы быстро скрылись. От зловония меня тошнило и кружилась голова. Шатаясь и трясясь как в лихорадке, я насилу поднялась. Еле-еле, перемешав все листы как попало, собрала документы и побежала, если можно так сказать о моей черепашьей скорости, домой.

По ощущениям целое столетие прошло, прежде чем я оказалась за дверью, захлопнула её, закрыла на все замки и сползла на пол.

«Негодяи! Паршивцы! Бандиты! Я вам этого так не оставлю!»

— Паулина? Ты? — позвала мама со второго этажа. — Отец уже ушёл. — Я быстро поднялась на ноги, огладила волосы, одёрнула одежду, но никак не могла унять дрожь. Мама вышла на лестницу. — Что это с тобой, конфетка моя?

«Не хочу ничего говорить! Мама тогда с ума от тревоги сойдёт. Мне сначала самой прийти в себя надо».

— Ничего особенного, повздорила с приятелями. Вот, документы забрала. — Я подняла повыше мятые листы и шмыгнула мимо. — Пойду изучать.

— Ладно, — растерянно согласилась мама, проводив меня взглядом.

В комнате я повалилась на кровать. Мутило ужасно, в голове туман. «Может, маму позвать? Сердце так страшно колотится. Плохо мне… Совсем как после бури. Кайт тогда сказал, что это истощение. И вот опять».

От неожиданной мысли я села на кровати. «Не понимаю. Ерунда какая! Или нет?»

На полке стояло несколько книг про магию. Мне их купили родители, думали, что пригодятся, но судьба распорядилась иначе, и книги много лет уже пылились без дела. Как метко сказала моя школьная приятельница Дженна, когда заглянула в гости, «зачем безногому самоучитель по танцам». Я открыла «Общий справочник» и тут же сморщилась — от мелких букв затошнило ещё больше. Мучаясь от дурноты, долистала до главы про истощение.

«Ну где тут? А вот: „… случается крайне редко, в основном у неопытных магов (в большинстве случаев у необученных детей)… Как правило, для него нужен определённый уровень развития магии… Несформированная магия просто не сможет опустошить резерв человека, только если он физически крайне слаб по причине детского или пожилого возраста, сильных болезней и травм, крайней степени физического истощения (выраженный дефицит массы тела), а также если в силу каких-либо причин маг не способен контролировать потоки“».

Я крепко призадумалась: «Я не ребёнок и не пожилая, не болею и без травм, и вроде не тощая, от голода не умираю. Контролировать мне нечего. Как может быть истощение?»

Продолжила читать дальше: «Восстановление занимает от нескольких недель до нескольких месяцев… всё индивидуально… настоятельно рекомендуем консультацию у специалистов для того, чтобы избежать подобных инцидентов в будущем… Особое внимание стоит уделить обучению детей…»

«… распространённые симптомы: снижение уровня магии вплоть до временного исчезновения, головные боли, нервные расстройства (агрессия, вспыльчивость, раздражительность, плаксивость, упадок настроения), дрожь и онемение конечностей, слабость, зрительные нарушения (двоение, помутнение зрения и так далее). В редких случаях судороги, потеря сознания».

«Хм, и правда, похоже. Значит, Кайтфор прав? Но как⁈ Мои крошки магии не могли столько сил забрать, чтобы привести к истощению. Или это я так ослабла физически и духовно после предательства Бартала? Наверное, так».

Я прикрыла глаза, справляясь с тошнотой и мыслями, скачущими как блохи.

«Кайтфор. Такой чудак. Совсем незнакомый, а так меня выручил, не бросил в беде. А тут! В родном городе! Эти паскудники! Гады! — Меня передёрнуло от воспоминаний о нелепых сплетнях, злорадных усмешках, от грубой, беспощадной выходки бывших друзей. — Ну погодите! Вы все у меня ещё дождётесь! Как говорит Тарра, пора плести кружево мести!»

Я с вызовом выпятила подбородок, решительно уставилась вдаль, как делает моя любимая книжная героиня Тарра, прежде чем отправиться бороться со злом, но тут же застонала и скривилась. «Ой, попозже кружево мести сплету, пусть сначала мир перестанет так качаться».

Глава 14

К вечеру стало лучше. Я даже смогла помочь маме приготовить ужин и с аппетитом поела. Папа, как всегда, ничего не замечал, упоённо рассказывал о работе — он младший клерк на почте, — а мама ни о чём не спрашивала, хоть и задерживала на мне взгляд.

Мы снова болтали, как привыкли по вечерам, но я места себе не находила. Очень уж хотелось проверить, что там у меня с магией. Поэтому сославшись на усталость, я закрылась у себя, занавесила окно, прикрутила масляную лампу — осветительная пластина с кристаллами у нас была только в гостиной — и в комнате стало темно. Я сложила руки лодочкой и сосредоточилась, как меня учили. Десяток светящихся точек появилось в ладонях. «Больше… Их больше, чем обычно!» Но точки были маленькие, тусклые, при свете и не видно их. «Даже если моя магия шагнула вперёд, всё равно этого ничтожно мало».

Я вспомнила, как Кайтфор легко и изящно сотворил огонь, и расстроилась, стряхнула искры с рук. «Эх, мне до него никогда не дотянуться».

Мысли поскакали не туда. Надо было думать о себе, а я думала про странного Кайта, как он угощал меня ягодами, возился с растениями и умело пользовался своими силами. «Может, надо было выслушать, что там Кайтфор и достопочтенный Эгидио хотели сказать мне о магии? Хотя я уже столько всего слышала. Столько раз надеялась и каждый раз разочаровывалась».

Среди вещей я отыскала записку Кайта с адресом и положила к документам о разводе, чтоб не потерять. Чувствовала я себя глупо, словно снова ведусь на обещания, которые никогда не выполнятся. «Ну это так, на всякий случай. Ну мало ли, пригодится адрес», — принялась я оправдываться, как в дверь постучал папа.

— Забыл сказать, пиратка, почтовая карета, которая сможет взять пассажира, будет через три дня. Я всё записал. Ты точно уверена, что хочешь уехать?

— Да. Папа, мне нужен развод. Я никогда не прощу Бартала! Хочу быть свободна от него во всех странах, мирах, во всей вселенной! Пусть катится куда хочет со своей новой женой. — Я нервно заходила по комнате, заламывая руки. — И тем более, если честно… мне здесь неуютно. — Я со вздохом села на кровать, спрятала ладони между коленями. — Меня все осуждают, откровенно гнобят.