Воплощение Похоти 6 (СИ) - Некрасов Игорь

Этот бой ясно дал понять: против легендарной нежити моих текущих навыков и физической мощи было просто недостаточно.

Нужно было что-то менять. — заключил я, и с горьким привкусом осознания своих пределов я покинул площадку и отправился в склеп, желая проверить происходящее на экранах.

Но когда я увидел Сабрину, сразу вспомнил наш быстрый перепих в коридоре. Её новообретённая вампирская сущность, её покорность, смешанная с тлеющей в глубине глаз дикостью, невероятно возбуждали меня.

И я взял её там же, в полумраке склепа, куда не доставал свет от экранов древа разведки.

Я выеб её с жестокостью и страстью — сначала трахнув у холодной стены, кончив дважды, не вынимая, а затем, заставив стать на колени, начал трахать её в рот, и в конце кончив глубоко в глотку.

Она приняла всё это с восторженными стонами, её тело жадно впитывало мою сперму, а в её глазах горели огоньки преданности и нарциссического наслаждения.

После я её подменил в роли наблюдателя и отправил восстанавливаться, разрешив испить крови у рабынь, приказав подкрепится по чуть-чуть от каждой. Ешка была без сознания, а Нис вонял так, что пить его кровь было бы пыткой даже для вампира.

И вот, сидя на стуле и вглядываясь в пульсирующие экраны Костяного Дерева, я наблюдал, как снаружи вечерело.

Я перебирал в уме все свои козыри: улучшенных стражей, ловушки, вампиров Амины, свои собственные, ещё далёкие от совершенства, но понемногу растущие силы. Мои ловушки ждали своих жертв. Я был готов, почти. Мои воины были готовы, почти. Оставалось только дождаться, когда святая буря обрушится на наши порочные головы.

На одном из экранов я продолжал наблюдать за лагерем барона Камина. Картина была удручающей, но предсказуемой. Дым, суета, солдаты, похожие на потрёпанных муравьёв, пытающиеся восстановить последствия налёта солнечных мух.

И на фоне этого хаоса, с севера, уже виднелась ровная сверкающая полоса — приближающаяся колонна паладинов. Они двигались с неумолимой, почти машинной точностью, и даже через магический экран от них веяло ледяным спокойствием и чуждой нам праведностью.

Совсем скоро они будут тут…

Ну, им же наверняка понадобится хороший отдых, — с лёгкой усмешкой подумал я, наблюдая, как быстро они приближаются, будто спешат. — После стольких-то дней пути… — Но мысль тут же сменилась другой, более важной. — А значит, у нас есть время. Драгоценное время. Пока они будут расставлять палатки, разводить костры и произносить свои молитвы, мы можем успеть сделать очень и очень многое. Каждая секунда их промедления должна быть использована.

Я тут же отдал приказ через Древо: все оставшиеся шаурмуки, маленькие юркие зомби-разведчики, получили новую задачу. Они были перенаправлены из окрестностей лагеря барона в тот сектор леса, где не так давно пал их собрат, растерзанный стальным пауком.

Я твёрдо решил: нужно было установить постоянное наблюдение за передвижениями пауков Королевы Квислы и определить точное местоположение её логова.

Мой взгляд скользнул по другим экранам:

Птица-зомби №1 кружила высоко над скалистыми отрогами на востоке, держа в поле зрения тропы, где, по данным, скрывался король гоблинов Халтос. Пока что — тишина и безмолвие.

Птица-зомби №2 парила над Нааркомом. Город был подозрительно спокоен, и эта тишина настораживала куда больше, чем суета в лагере барона.

Птица-зомби №3 продолжала мониторить сам лагерь барона, фиксируя масштаб урона.

Птица-зомби №4 была направлена вглубь северных земель, туда, куда раньше дотянуться было невозможно.

Интересно, сможет ли она там что-то увидеть… найти паучье гнездо? — мелькнула у меня мысль. — Улучшение Древа открывало новые горизонты, и я намерен использовать их по максимуму.

Удовлетворённый тем, что все ключевые точки теперь под наблюдением, я откинулся, размяв затекшую шею. Сидеть на месте и пассивно наблюдать было верной дорогой к поражению.

Я резко поднялся, развернулся и твёрдым шагом направился к выходу из склепа. Мой путь лежал снова на тренировочную площадку.

Нужно было становиться сильнее. Быстрее. Ловчее.

Пока мои враги приходили в себя или готовили свои козни, я собирался потратить каждую секунду этого затишья, чтобы в решающий момент быть готовым ко всему.

Лагерь барона. Немногим позже. Вечер.

Шатёр барона Камина, ещё недавно бывший символом непоколебимой власти и военной мощи, теперь напоминал дорогой костёр.

Воздух вокруг был спёртым и тяжёлым, пропитанным едкой смесью дыма, въевшегося в ткань, запахом пота, крови и лежащего под ним страха.

Барон Камин не сидел в своём кресле. Он стоял, облокотившись о массивный стол, который удалось спасти. Его латы, обычно сияющие, были покрыты копотью и пятнами засохшей грязи. Пальцы с такой силой впивались в край стола, что кожа на костяшках белела.

— Одна десятая, — его голос прозвучал негромко, но в гробовой тишине шатра он был громче любого крика. Он был низким, скрипучим, а его взгляд, тяжёлый и полный немой ярости, обжёг каждого из собравшихся капитанов. Их лица были бледны, у одного — перевязана рука, у другого — опалена броня. — Одна. Десятая. Потерь, — он отчеканил каждое слово. — Не в честном бою! Не при штурме крепостных стен! Не от клинков достойных противников! От каких-то… огненных тварей! Проклятых солнечных мух! — он вздохнул и шлёпнул ладонью по столу. — Мы ещё даже не вступили в настоящее сражение, а наши ряды уже редеют, как труха! Мы даже не пробились к этому проклятому порту, который должен был стать нашей победой!

Один из капитанов, старый вояка по имени Горст, с лицом, испещрённым шрамами, неуверенно кашлянул, пытаясь вставить слово.

— Ваша светлость… мы… мы отстроим укрепления. Солдаты уже…

— Отстроим? — Камин резко выпрямился во весь свой немалый рост, и с силой ударил кулаком по карте. — У нас сгорела часть продовольствия! Потеряна половина обоза с осадными орудиями! А самое главное — подорван дух! И всё это — прежде чем мы нанесли хоть один осмысленный удар по настоящему врагу! — он отвернулся от них, его плечи слегка ссутулились под невидимой тяжестью. Шёпот, который последовал за этим, был настолько тихим и сдавленным, что его услышали лишь двое самых ближайших советников: — Дела… дела очень плохи. Хуже некуда.

В его глазах, обычно полных решимости и надменности, читалась теперь леденящая душу трезвость. Он видел, как его тщательно выстроенная, продуманная до мелочей кампания рассыпается в прах, уничтоженная не силой врага, а чередой абсурдных, непредсказуемых и унизительных неудач.

Сначала разрушенная дорога, отнявшая время и замедлившая стремительное наступление, неудача в порту, потом это хитрое, как лис, подземелье, обманувшее его разведчиков, теперь эти огненные твари, пришедшие словно из самого ада.

Казалось, сам мир, сама природа объединились, чтобы посмеяться над его амбициями.

Паладины. Прибытие Копья Света.

Именно в этот момент, когда отчаяние барона достигло своей критической массы, снаружи донёсся нарастающий, низкочастотный гул. Это был не хаотичный гам, сопровождавший пожар, и не крики раненых.

Это был ровный, ритмичный и оттого зловещий стук — мощный аккомпанемент из сотен копыт, бьющих о землю, и мерного, железного шага, от которого, казалось, содрогалась сама почва.

Один из солдат пробрался сквозь личную гвардию барона, сдёрнув с головы шлем и показав бледное лицо и глаза, полные благоговейного ужаса, доложил:

— Ваша светлость! Они… они здесь! Паладины и инквизиторы! Целая сотня!

Камин и его капитаны, отбросив все разногласия, словно по команде направились к ним навстречу. Картина, открывшаяся им на фоне дымящихся развалин их лагеря, заставила на мгновение забыть о всех бедах и потерях.

С равнины к лагерю приближалась колонна всадников. Она казалась островом порядка и чистоты в море хаоса.