Матабар VI (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой"

И не удивительно, что он так смеялся над прыжками и уворотами Арда. Если колдовать так, как это делал Аверский, то магу действительно требовалось не двигаться с места. Потому что сохранить столь чудовищную концентрацию над собственной магией в момент передвижения не под силу, пожалуй, вообще никому. Да и зачем. Смысла в такой беготне действительно не оставалось.

Ардан выдохнул и снова раскинулся на полу.

Клятая военная магия… как же она его утомляла…

Арена, Нынешнее Время

Выходя из-под бетонного свода, Арди невольно прищурился и накрыл лицо ладонью, козырьком приставив то ко лбу. Свет громадных софитов, расставленных на высоченных, обструганных, деревянных столбах, слепил глаза не хуже яркого солнца. Хотя именно такое ощущение и возникало. Будто семь миниатюрных звездочек упали с пока еще шелкового неба, не успевшего окончательно измараться в хмурой осени, и зависли над… конечно, не песком.

Здесь давно уже проросла трава, за которой внимательно следили и ухаживали. Вдоль бесконечных трибун, тянущихся вверх и в стороны, прочертили беговые дорожки на утоптанном, немного пыльном маршруте. Где-то ждали своего часа разнообразные спортивные снаряды для незвёздных состязаний, постепенно снискивающих даже больше славы, чем Магический Бокс. Да чего уж там — обычный бокс, в последние годы, стал в разы популярнее.

Как рассуждал Борис, спорт делали популярным не столько зрелищность и гонорары, сколько доступность детворе во дворах, уставшим работягам после смены на фабриках и заводах, а еще гимназистам и простым школьникам на ближайшем лугу или в зале. Вот и весь рецепт.

Магия таким широким охватом похвастаться не могла и потому держалась за счет вливаний со стороны Рынка Заклинаний, государственной поддержки и пресловутой зрелищности, в которой выигрывала у всех прочих.

Но даже так, знаменитый «Ромб» (на деле, скорее, ромбоэдр — вытянутый, приподнятый над землей деревянный многоугольник площадью три сотни квадратных метров) — постепенно уступал место полю для Мяча и Арки. Игре, пришедшей на западный материк вместе с моряками. Прямиком из Конфедерации Свободных Городов.

Арди не очень понимал, в чем такой ажиотаж от чуть больше, чем двух десятков человек, пытавшихся затолкать ногами кожаный мяч в деревянные ворота, но, видимо, абсолютное большинство его скепсиса не разделяло.

Единственный песок, который все еще можно было встретить на, некогда, Арене Крови, принадлежащей Первородным — находился в прыжковой яме.

Пусть так.

Арди прикрыл глаза и позволил прохладному ветру прикоснуться к его лицу. Тот все еще помнил истории камня, ставшего фундаментом Арене. И пусть тот привезли, в качестве трофея победы, с другого конца материка, он все еще видел в своих молчаливых и спокойных снах осколки прошлого. Прошлого, которого сторонились современные Первородные, ибо оно шло в разрез с их глупой верой в свою непогрешимость. Прошлого, которого не позволяли забыть себе люди, чтобы оправдывать те зверства, которые и сами причинили тем, кто веками терзал их самих.

Ардан открыл глаза и отряхнулся от странных мыслей, вызванных, скорее всего, недавним посещением Конклава.

— Да не межуйтесь вы так, господин Эгобар, — брякнул идущий рядом Луций, разом выдавая в себе завсегдатая весьма своеобразных заведений на Бальеро. Такие слова, обычно, использовали именно там… вместе с остальным, «уличным жаргоном», в котором тот же Аркар являлся видным экспертом. — И не забывайте приветствовать зрителей.

Арди, поправляя не очень плотно сидящую на лице маску, засомневался в последних словах своего будущего противника. На самих трибунах, как и предсказывал Джон Бролид, из почти пятидесяти тысяч вместимости, занято было гораздо меньше одного процента. Всего, пусть и бегло, Ардан смог насчитать порядка сотни зрителей. Может чуть меньше.

А неподалеку, под трибунами, под жестяным навесом, сидели, в ожидании своей очереди, остальные участники квалификационной сетки.

Вместе с Луцием, активно размахивающим свободной рукой вымышленной «толпе», они прошли по мягкой, ухоженной траве и поднялись по широкой, массивной деревянной лестнице, приставленной к Ромбу. Арди, наметанным взглядом, заметил спрятанную в основании сооружения Лей-проводку, а до нечеловеческого слуха донеслось жужжание внешнего контура кабелей, формирующих периметр защитного купола.

Когда тот коснулся, на миг, сознания Арда, юноша неосознанно напрягся. Видимо, произошедшее на лекции у полковника Кштовского еще какое-то время не отпустит Ардана из крепких лап постепенно развивающейся, профессиональной паранойи.

— Господа, рад приветствовать вас на первом матче сезона, — им, по-очереди, пожал руку немолодой мужчина в строгом, вечернем костюме с широкими, блестящими лацканами. Такие надевали на торжественные мероприятия или в театр. Говорил он спокойно, но строго. — Напомню правила. Матч проходит до суммарного набора обеими сторонами трех очков. Каждое прохождение заклинания сквозь щит или же нанесение заклинанием раны — по одному очку. Травма, которая вынуждает мага использовать целебную печать суммарной нагрузкой больше, чем, удельно, двенадцать красных лучей — два очка. Все что меньше двенадцати — одно очко. При наборе двух очков, объявляется конец первого раунда и перерыв десять секунд. Потеря возможности продолжать матч — немедленный проигрыш и присуждение противнику всех трех очков, с полной потерей вами накопленных. Система перетягиваний очков в турнирах до Желтой звезды — отсутствует. Это понятно?

— Да, — коротко, как того требовал регламент, отчеканили по-очереди Луций и Ардан.

Из-за практически полного отсутствия зрительского интереса к их сетке, то никакого конферансье, разумеется, здесь не присутствовало. За судейским столом, расположенном под навесом в нескольких метрах от Ромба, из десяти стульев свободными оставались ровно половина. Де-юре они действительно открывали сезон, но де-факто данное открытие произойдет только на следующей неделе, когда на Ромбе сойдутся в поединке два обладателя Желтых звезд.

Вот тогда и представление перед матчем состоится, и трибуны превратятся в кричащее, кипящее варево, где и яблоку упасть негде будет, а конферансье, в Лей-микрофон, будет подогревать толпу и представлять боксеров.

Сейчас же все проходило скромно, без помпы и весьма спокойно. Что не могло не радовать Арда.

— Не отвлекайтесь, господин, — словесно дернул его старший судья, коим и являлся данный мужчина. — Не забывайте, господа боксеры, что мы действуем строго по Аль’Зафирскому пакту. А так же то, что умышленное тяжкое причинение вреда здоровью, когда ситуация ясно указывала на отсутствие необходимости, будет караться по всей строгости закона. Это понятно?

— Да, — снова, на этот раз уже хором, ответили Луций с Ардом.

— Тогда представьтесь и выбирайте ваши накопители.

Судья протянул им лакированную шкатулку, где на бархатной подушке лежали красные и зеленые, огранённые кристаллы Эрталайн. Самого драгоценного материала во всем мире.

Жеребьевка, кто первым выбирал накопитель, так же проходила заочно (что, по словам того же Бориса, вызывало споры не только среди зрителей, но и среди самих боксеров), так что Ард выбирал вторым. Кто-то счел бы это удачей, так как можно скорректировать стратегию под выбор противника, кто-то наоборот — видел во второй очереди невозможность навязать свой ход поединка.

Ардану, поскольку он не разбирался в таких тонкостях спорта, было все равно, каким по счету выбирать.

— Луций Рафт, шесть Красных лучей, семь Зеленых лучей! — представился не в микрофон (которого им и не поставили), а просто громко прокричав, молодой маг. — Два Зеленых, один Красный!

По международным правилам, участникам предоставлялся произвольный выбор из трех накопителей. Комбинировать можно было в любом количестве. И, разумеется, не трудно догадаться, что в спорт такое правило пришло прямиком с Кровавых Дуэлей.