Предатель (ЛП) - Райан Энтони

Её улыбка исчезла, сменившись мертвенно-бледным выражением лица, словно она отчаянно желала причинить мне вред, но её удерживало слово королевы.

— Подними, — приказала она хриплым от сдерживаемого насилия голосом. — Зажги огонь.

— Сама подними, — ответил я как можно громче. Я сомневался, что моё неповиновение тронет толпу, но твёрдо решил не допустить, чтобы это гротескное представление разыгралось так, как было задумано. — И засунь себе в жопу.

Ильдетта задрожала, пытаясь удержать ладонь подальше от рукояти меча, а среди паствы восходящей-королевы раздалось сердитое рычание.

— И вы все идите в жопу! — Ругался я на них, собираясь с силами, чтобы вскочить на ноги. — Жалкие идиоты! Неужели вы не видите, как всё это безумно? Эта женщина не королева. — Я дёрнул связанными руками в сторону Эвадины, пока охранники не успели снова меня перехватить. — Не Серафили её воскресили от смерти! И ребёнок у неё родился не от союза с божественным…

Это уже для моих охранников было слишком. Яростно зарычав, они повалили меня на землю, сильные руки с сокрушительной тяжестью прижали мою голову к сухой грязи. И тогда я почувствовал: дрожание земли, смутное и далёкое, но ощутимое и нарастающее. Я не был настолько опытным следопытом, чтобы измерить расстояние, но знал, что источник этой дрожи не мог находиться далеко.

— Элвин! — Я думал, это голос Эвадины прорвался через нарастающий гул войска Ковенанта, но он звучал гораздо менее резко, хотя и не менее властно.

Давление на мою голову ослабло, я смог посмотреть вверх и увидеть, как Ведьма смотрит на меня с вершины костра. Её лицо отражало страх, и я видел, как сверкали слёзы в её глазах, но не заметил ни малейшего проблеска неуверенности.

— Подними факел, — сказала она мне. — Зажги огонь.

Охранники подняли меня на ноги, а Ильдетта снова сунула мне в руки факел. Я крепко схватил его, испытывая сильное искушение ткнуть пылающим концом ей в лицо. Всё ещё чувствуя дрожь под ногами, я надеялся, что эти безмозглые фанатики её не замечают. Я двинулся к костру, нерешительно спотыкаясь, надеясь, что суматоха разразится прежде, чем я доберусь до него, но этого не произошло. Снова взглянув на Ведьму, я обнаружил, что на её лице по-прежнему нет никаких сомнений. Когда я поднял брови в безнадёжной мольбе, она кивнула.

Итак, дрожащими руками я опустил факел к дереву и прикоснулся пламенем к растопке.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Огонь занялся быстро, промасленная растопка ярко заполыхала и мгновенно породила столп дыма. Доски потрескивали, языки пламени лизали неровную груду костра. От подножия к вершине огонь донёсся за то время, пока я, задыхаясь, сделал несколько вздохов посреди нарастающих едких миазмов. Внезапный порыв жара заставил меня отшатнуться вместе с Ильдеттой и солдатами Щита Леди. Я в отчаянии вглядывался сквозь дым, надеясь обнаружить, что в этом клубящемся хаосе Ведьма уже исчезла. Но увидел с тревогой, что там стоит смутный, но неподвижный силуэт, а её прямая спина, её решительная поза не менялась, даже когда пламя стало лизать ей ноги. Вряд ли я бы услышал через нарастающий рёв пламени, если бы она закричала, но знал, что она не издала ни звука.

— Смотри, предатель! Стань свидетелем гибели своей каэритской шлюхи!

Я обернулся на звук ликующего визга и обнаружил, что сквозь серо-чёрные клубы ко мне приближается Ильдетта. Дым стоял настолько густой, что скрывал большую часть паствы и полностью скрывал Эвадину от моего взгляда, а значит, и она нас не видела. Оглянувшись на Ильдетту, я увидел, что она обнажила меч, пригнулась и двигалась с хищным намерением.

— Выходит, настолько мало для тебя значат приказы королевы? — спросил я, когда она подошла ближе и занесла меч.

— Сострадание слепит её. — Ильдетта издала гортанный вздох, почти плотский по силе желания. — Королеву надо защитить от него. Я сделаю то, что она не сможет.

Земля уже дрожала так, что сложно было этого не заметить, предвещая всплеск тревоги среди собравшихся солдат. Сквозь внезапный хор криков и панических приказов я услышал топот множества копыт. Я знал, с каким звуком атакует кавалерия, но здесь он был другого рода, менее стройный, но и более зловещий, учитывая вес лошадей, который он предрекал.

— Тогда тебе лучше поторопиться, — посоветовал я Ильдетте. — Поскольку твоя королева вот-вот потерпит поражение.

Просящая настолько зациклилась на своей мести, что на грохот внимания уже не обращала — издав отвратительный триумфальный вопль, она бросилась на меня. Я знал, что эта женщина обладает некоторыми навыками обращения с оружием, но вот опыта в настоящем бою у неё, видимо, было маловато. Удар она нанесла неуклюже и слишком сильно — даже человек со связанными руками легко мог от него уклониться и парировать. Я изогнулся, избегая меча Ильдетты, и дал ему пролететь в щель между моими связанными руками. Сжав запястья, я поймал её руку с мечом и развернулся, ударив бедром в живот. Мы вместе крутанулись в неловком пируэте, и я повалил её на землю под собой. Она дёргалась под моим весом, пытаясь меня сбросить. Моё внимание, однако, было приковано к тому, чтобы вырвать меч из её рук. Я ткнул ей локтем в лицо, оглушив её, затем ударил всем весом по руке, державшей меч — раз, другой. Клинок высвободился, и я скатился с неё, подхватив оружие и развернувшись вовремя, чтобы парировать удар сверху одного из охранников. Он оказался ещё менее опытным, чем Ильдетта — слишком сильно отреагировал на ложный выпад в лицо, а затем не смог заблокировать удар, который я нанёс ему в левую ногу. Толщины его доспеха хватило, чтобы ногу не отсекло, но кость ему раздробило. Закричав, он упал на одно колено, и я прикончил его ударом в макушку непокрытой головы.

Оглядевшись, я увидел, что вокруг царит хаос. Прихожане стали кишащей в дыму массой тел, а за ними появились менее отчётливые фигуры. Ветер на миг сменился и прогнал пелену на время, достаточное для того, чтобы открыть ожидаемое, но всё же впечатляющее зрелище: длинная стена паэлитов мчалась на войско Ковенанта. Посмотрев по обе стороны, я увидел, что из леса их выезжает всё больше и больше, а звук копыт паэла уже превратился в ревущий шторм.

Услышав слева рычание, я присел, уклоняясь от кинжала, пролетевшего над моей головой. Ильдетта без страха снова набросилась на меня, безумно пытаясь полоснуть меня по лицу. С её губ облаком слюны срывалась бессвязная ненависть, широко раскрытые глаза не мигали, а душу поглотило безумие всепоглощающей мести. Когда остриё моего меча пронзило ей горло, рассекая шею так же, как и её брату, я почувствовал, что это было милосердием, если не для всего мира, то, во всяком случае, для неё.

Я пинком сбросил всё ещё дергающееся тело Ильдетты с клинка и повернулся обратно к костру, увидев, что теперь он представляет собой огненный холм. Пламя поднялось высоко, окутав вершину дымом. Безумно пытаясь отыскать способ спасти Ведьму, я двинулся к ней, но успел сделать всего несколько шагов, прежде чем мне пришлось отступить. Где-то внутри костра ещё нетронутая часть растопки загорелась и вспыхнула, выпустив жёлто-красное соцветие, от которого я, весь в золе, повалился наземь.

Услышав неподалёку множество сердитых голосов, я поднялся на колени, поставил меч навершием на землю и провёл узами по лезвию. Оставшиеся солдаты Щита Леди бросились на меня как раз в тот момент, когда верёвка свалилась. Подняв меч с земли, я увернулся от взмаха алебарды, парировал чужой меч и полоснул его владельца по лицу. Охранники немного отступили, окружив меня, с оружием наготове и с лицами, полными ненависти. Я бы посмеялся над ними, если бы не новый выброс пламени от костра. Взглянув на всё ещё скрытую вершину, я с замиранием сердца понял: ничто не могло выжить в таком вихре жа́ра.

«Я действительно жду, что ты будешь смотреть, как я сгорю», — сказала она.

— Почему? — спросил я вслух, чувствуя, как меня охватывает отчаяние, и как опускается рука с мечом. Если она намеревалась разжечь во мне какую-то боевую ярость, то ей это не удалось. В тот момент я почувствовал только крайнюю усталость от горя и вины.