Стажировка богини. Дилогия (СИ) - Романец Милисса

Теперь Сюин может находиться где угодно и сколько вздумается, и они с братом сосредотачиваются на соблазнении богов. Ей требуется вся её фантазия, весь опыт, потому что после одного раза боги не желают связываться со «смертной», пусть и заклинательницей. Больше всего Сюин боится оказаться снова ненужной брату и старается изо всех сил.

Она почти отчаивается, когда Чжицзян возносится и оставляет её одну. Сюин немного сходит с ума, теряет всякий стыд и совесть, буквально подстерегает и набрасывается на богов.

— Милый, ты должен помочь мне стать богиней, — шепчет она на ухо очередному любовнику, используя заклинательские техники и снадобья, которые ей оставил Чжицзян.

«Ещё разочек ради любимого брата», — уговаривает себя Сюин, потому что ей нужно на что-то опереться в том хаосе, в который она превратила свою жизнь.

На момент вознесения она одержима идеей следовать за братом, куда бы то ни было, выполнять все его поручения и никогда не расставаться с ним.

На Небесах брату дали божественное имя, и Сяои греет то, что он открылся ей. Собственное имя — Иинг — она не любит, но брату, конечно же, поведала. Впрочем, своего кровного родства на Небесах они никому не выдают, и эта игра Сяои нравится, потому что развязывает руки и позволяет ей некоторые вольности по отношению к «не брату».

Возможно, ей так нравится играть на нервах Ежана, потому что он всё равно реагирует? Этот развратник не может не реагировать, так уж воспитан. Сяои интересно, он ненавидит себя за собственные реакции? Хоть немного жалеет, что сделал её такой?.. Это ведь он хотел, чтобы она соблазняла богов, и она в совершенстве овладела этой наукой, пройдя через бесчисленное множество постелей.

— Наставник Ли не поддаётся уговорам и не хочет взять меня личным учеником, — жалуется ей Ежан.

Они только вдвоём. Сяои оголяет грудь чуть больше допустимого в приличном обществе и улыбается самыми краешками губ, когда видит, как взгляд Ежана останавливается на точке между её грудей.

Немного сладкой мести всегда смягчает её сердце.

— Старикашка изнамекался ученице А, что она могла бы стать его личной ученицей, если бы была более сговорчивой, — вспоминает забавную непробиваемость и невежество соученицы Сяои. — И что он в ней нашёл? Ни красоты, ни манер.

Эта дурочка правда думает, что стих-предложение прийти на ночное свидание учителя — это какое-то задание, и пыхтела над сочинением бездарного и глупого ответа. Большего убожества трудно представить. Учитель Ли, кажется, оскорбился и теперь ищет новую «жертву», Сяои видит это по его сканирующему учениц взгляду.

— Хочешь стать его личным учеником, Сяое? — томно шепчет она на ухо смутившегося братца.

— Конечно, хочу. Его прошлый личный ученик стал Верховным богом в пантеоне нашего родного мира.

— Ты очаровательно амбициозен, Сяое, — улыбается Сяои.

Она сама пишет стихотворение-приглашение учителю Ли. И когда тот жадно ласкает её тело, представляет на месте учителя Ежана. Так проще. Она уже давно не запоминает имена и лица своих любовников, потому что все они «не те». На место «того самого, единственного» Сяои окончательно и бесповоротно ставит в своих мыслях Ежана. Брат точно не сделает ей больно, ведь он, как бы она ни соблазняла, испытывая его, никогда не прикасается к ней.

Ученик В бесит. Дело не в том, что он метит на её место подле Ежана и всячески доказывает лояльность и преданность. Просто… Сяои не удаётся его соблазнить. А кроме Ежана с ней таких осечек ещё не случалось. Но с братом всё понятно, он и не должен её желать — они же родственники. А этот?.. И ведь хочет её. Подумаешь, какой принципиальный! Ещё и девственник, который ничего не умеет, но своим мужским достоинством в неё то и дело тычет.

Сяои из кожи вон лезет, чтобы уязвить и соблазнить вторженца в их с братом тесный мирок, но всё тщетно. И в какой-то миг она смиряется.

Пусть будет второе исключение из правила: все мужчины опасны и не стоят доверия.

Откуда в ней вообще взялась эта уверенность? Сяои не любит и не хочет вспоминать. Она так старается, что порой кажется, что этого никогда не было, не происходило, не с ней…

Пьяный отец, который бьёт её по лицу, когда она пытается защитить от побоев мать. От страха и боли она даже описалась. Было очень стыдно, страшно и обидно. Странно, что боли она почти не помнит, хотя синяк потом долго сходил.

Её первый мужчина, который достаёт приспособление в виде мужского полового органа, явно больше чем требуется, и манит к себе. Впереди её ждёт долгая, унизительная и мучительная пытка под визгливые смешки господина.

Второй… муж, которому она подсыпала возбуждающее средство и который согнал весь гарем в свою спальню. Они с наложницами ненавидят друг друга и подкидывают ему одну эротическую пытку за другой. От расплавленного горячего воска у неё даже после вознесения остался уродливый ожог под грудью.

И все эти ненасытные, избалованные, зажравшиеся боги…

Сяои их просто ненавидит. Порой она мечтает о том, чтобы кто-то уничтожил Небеса и всех этих… богов.

Большую часть времени стажёрка А её раздражает. Бесить начинает, когда Ежан принимается лепетать глупый влюблённый бред. А возненавидела её Сяои из-за Ваньлуна…

Виновен ли в создании тёмного бога Ежан? Разумеется, нет!

Виноваты Верховные боги, которые никого об опасности создания тёмных богов не предупреждают. Виновата Сяоа, которая, помимо того что просто дура, так ещё и сойти с ума, как все нормальные богини, не может! Виноват тёмный бог, который не способен самоубиться вместе с Сяоа. Наконец, виноваты демоновы Небеса. Но только не её брат.

Действительно проще их всех убить.

Как бы было прекрасно, останься они с братом единственными живыми существами во всём мире. Возможно, тогда она стала бы счастливой?..

Часть 5

Глава 5. Прощающаяся богиня

История Сяои оставила в душе Альфэй кровоточащую рану. Ей, как женщине из совсем другого мира и времени, оставалось только поражаться хитросплетению судьбы и психики, которое привело Сяои к плачевному итогу.

Могла ли жизнь бывшей подруги повернуться иначе, получи она от родных чуть больше любви и понимания? Или всё мог изменить Ежан, если бы чуть больше заботился о судьбе сестры? Сяои всю жизнь пыталась добиться любви родных. Даже тогда, когда у неё была возможность создать собственную семью, она поставила желания брата выше своих. Но сделало ли её это счастливой?

Жизнь Сяои была постоянной борьбой. Понимал ли это Ежан? Или ему было всё равно? Альфэй же он «приговорил» к сумасшествию и полюбил только в процессе её борьбы с «сердечным демоном». Может, и к Сяои он проникся тёплыми чувствами уже после того, как исковеркал ей жизнь в угоду своих желаний? Или же это иллюзия Сибилла наконец «открыла ему глаза» на страдания сестры?

Прошлое Сяои и Ежана оказалось причудливо переиначено в иллюзии. Первый господин-гаремовладелец всё же продал Сяои в бордель, поэтому его сыну она так и не досталась, тот вообще ушёл в заклинатели. Тем более о богах в качестве партнёров Сяои даже не задумалась.

Ежан очнулся, когда просадил всё наследство, а гарем отца благополучно самоуничтожился во взаимных интригах, он потерял расположение заклинательницы Джан и остался не у дел. Впрочем, тут он и сам уже был богом, но для спасения Сяои оказалось безнадёжно поздно что-то предпринимать. Хотя, к чести Ежана, тот всё равно пробовал.

Сибилл избавил Альфэй от необходимости пересматривать всё случившееся в иллюзии, оставив только понимание происходящего. Но следующую сцену он отчего-то показал полностью.

Помещение из сплошного камня — пещера, которая больше походила на подвал или пыточную. Одну из её стен занимали развешенные кнуты, плети, прочие довольно жуткие на вид приспособления из железа, кожи и дерева. В кадке внизу стояли замоченные тонкие прутья.