Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр

В любом случае это очень некстати. Придется успокаивать родителей, что это нормально, что ничего страшного не происходит, что это не начало хоррора.

Хотя они, вероятно, этого и не увидят. Каждый, кто входит в Лимбо, воспринимает его по-своему.

— Расскажу об этом своему психотерапевту, — хмыкнула Лахджа, выискивая дверь с табличкой «Земля». — Мэтру Тауване будет интересно.

Финляндия, Порвоо. Лахджа оказалась на том же месте, откуда месяц назад уходила — в лесу неподалеку от родного дома. Только теперь лежал глубокий снег, и Лахджа пожалела, что не оделась по сезону.

Она не мерзла, конечно. Бороздила сугробы, вдвое удлинив ноги, и ощущала лишь прохладу, приятную свежесть. Но сейчас ясный день, могут встретиться прохожие — а она в легком сарафане. Разговоры пойдут, тем же Хямяляйненам много не нужно… хотя они в Египте, возможно, они часто ездят туда на Рождество.

Подходя к домам, Лахджа все сильнее обрастала теплым мехом. Тот взбивался в определенных местах, так что казался изящной шубкой. Лучше был бы пуховик, конечно, шубы сейчас редко носят, но его труднее имитировать. Надо раздуться, сформировать блестящие кожные складки, и все равно будет сложно избежать зловещей долины. Малейшее несовершенство сделает тебя мерзким инопланетным толстяком.

Хотя настоящие пуховики именно так и выглядят…

Подходя к калитке, Лахджа нахмурилась. Дорожка не чищена, странно. Все завалило снегом, и явно не сегодня. Родители уехали, что ли? Но они вроде условились насчет даты, должны были ждать… может, случилось что? Кто-то заболел или умер… сердце екнуло, его будто сдавила холодная рука.

Перемахнув через забор, Лахджа прошла к дому, высоко поднимая ноги. На стук никто не ответил. Демоница заглянула в окна, но везде были опущены жалюзи.

Так, это нехорошо. Все еще остается вероятность, что им просто пришлось срочно уехать, но тогда должен быть способ связаться.

Смартфон Лахджа забыла. На Парифате от него нет толка, так что он лежит… где-то там лежит. Лахджа не помнила, когда видела его в последний раз, хотя купила именно для визитов на Землю. Она навещала родителей примерно раз в месяц, но ей некому было там звонить, а родители обычно дома. Если же все-таки отлучались… Ме Отслеживания.

Именно его Лахджа и применила. И… поначалу не поняла, что чувствует. Раньше оно так никогда не работало. Это очень хорошее Ме, подарок демолорда, с ним можно найти человека даже в другом мире, только пройти придется по всему его маршруту, след в след. Действует как очень четкая интуиция, изнутри приходит понимание, что твоя цель двигалась туда-то и с ней были такие-то сопровождающие.

Сейчас же… стоя у крыльца, Лахджа ощутила, как родители покидают дом, только сигнал от них почти неощутимый, затухающий. Словно они очень-очень далеко, гораздо дальше, чем кто-либо из тех, кого Лахдже доводилось разыскивать.

Да, вот тут они прошли, сели в машину… господи, как же легко отслеживать в мире, где нет магического загрязнения… они ехали на машине в том направлении… в город, понятно… Лахджа думала об этом, сначала шагая вдоль дороги, а потом поднявшись в воздух. Сейчас бы пригодилось Ме Скрытности, как у Астрид, но Лахджа и так справилась.

Она недолго летела над шоссе. След просто… закончился. Лахджа приземлилась и завертела головой, пытаясь уловить, что тут случилось, куда родители направились дальше… они же куда-то направились, да? Они просто остановились посреди чистого поля, потому что машина сломалась или еще что-то произошло?.. Они вызвали такси или дошли пешком, да?..

Да ведь?..

Нет.

Сердце стучало все чаще, а изнутри темной тучей поднималось понимание, которое уже давно там сидело, но до поры загонялось вглубь надеждой на лучшее и неверием в худшее.

Но эти последние стражи бастиона пали, и отрицать дальше стало невозможно. Ме Отслеживания говорило яснее ясного — здесь папа и мама покинули мир живых.

…Подробности Лахджа узнала от Хямяляйненов. Те в этом году остались дома. Немного изменив внешность и представившись дальней родственницей Канерв, Лахджа с мертвым лицом слушала рассказ о катастрофе.

— Недели две всего, — говорила пожилая руова Хямяляйнен, пока ее муж удрученно кивал. — Гололед был ужасный, дороги занесло, и случилась того… трагедия. Машина-то у них старенькая была, да и водил Элиас не очень. Говорила я ему, сходи ты в мастерскую, проверься, а он только рукой махал. Мол, хватит на мой век-то.

— Я-ясно, — собралась Лахджа. — Они не мучались?

— Нет-нет, что вы. Мгновенная смерть. Крутой поворот, врезались в дерево и… ох. А вы кем им приходитесь? Вам разве не сообщили?

— Хотелось бы навестить могилу, — вместо ответа сказала Лахджа. — Не знаете?..

У могилы Лахджа стояла долго. Родителей погребли рядом с ее собственной могилой, кенотафом. Хорошее место, тенистое. Тут и дедушка с бабушкой лежат, и другие предки. Неподалеку могила Йохана Рунеберга…

Мысли текли медленно и неохотно. Глядя на строгие каменные плиты, Лахджа вяло думала, что стоило почаще навещать родителей. Или вообще предложить им переехать к ней. Даже если бы не согласились — предложить стоило. А то, может, они хотели, да из вежливости не спрашивали.

Они были очень деликатными людьми.

Странное чувство. Сейчас ее должно охватывать неизбывное горе от потери родителей, а она ощущает только сожаление и тоску.

— Извините, — сказала Лахджа, отворачиваясь от могил.

Похоронами занималась кузина Анна. Официально никого ближе племянницы у мамы с папой не оставалось. Ей же досталось и наследство — в первую очередь дом. Видимо, теперь его продадут — Анна живет в Швеции, недвижимость в Порвоо ей ни к чему.

Но пока не продали. Лахджа без труда проникла внутрь и долго стояла посреди гостиной. Лишившись хозяев, дом как-то сразу опустел и погрустнел, стал тенью себя прежнего.

Хотя вещи в основном остались на своих местах. Мебель нетронута, ничего не взято… почти ничего. Забирая фотоальбомы, Лахджа обнаружила, что один из них пропал. Парифатский, с фотографиями из Радужной бухты и Валестры.

— Вот ублюдки, — сказала Лахджа.

Файлы на компьютере тоже оказались подчищены. Стерли все, что могло показаться необычным. Да и вообще пропали все сувениры из другого мира — как волшебные, так и не очень.

Даже философский камень забрали!

Кто это сделал, Лахджа догадалась сразу. Но ничего делать с этим не стала. Не то было у нее настроение, чтобы разыскивать неизвестно кого неизвестно где, а потом скандалить.

В чем-то ребята из Организации правы — у них тоже нет способа с ней связаться, а оставлять все это обывателям нельзя.

Впрочем, фотографии драконов и эльфов в нынешние времена никого не смутят. Нейросети тебе миллион таких нарисуют.

Но все обычные вещи остались на своих местах. Лахджа бродила по дому, как потерянный ребенок, брала то одно, то другое, снимала картины со стен, раскрывала книги, иногда замирала на месте с вазой или тарелкой в руках. Поднималась и спускалась по лестнице, зашла даже в гараж…

…Удочка дедушки Антеро. Та самая. Лахджа коснулась удилища, и словно переместилась в тот солнечный июльский денек…

— … Егоза, не разжимай рук!.. Ща уронишь!.. Будем не рыбу ловить, а удочку твою!..

— Не уроню, деда!.. Ща-ща-ща!.. О-о-о, рыба!.. Ого, какая большая!..

— Та-а-ак, у кого крючок за траву зацепился… Ничто, ща подплывем, ща вытащим…

— Да какая трава, поплавок в глубину ушел!.. Деда, помоги, я ща!.. о, пошло!.. это водоросли…

— Ничто, главное — крючок на месте…

…И Лахджа вновь вернулась в темный дом. Голос дедушки стих, солнце закатилось, река и лодка исчезли. Демоница сняла удочку со стены, подержала минутку и положила в кучку вещей, что решила забрать.

…Верхнее отделение секретера. Мама хранила здесь старинные книги и другие памятные вещи, оставшиеся от ее родителей, дедушки Ханну и бабушки Вероники. Евангелие на русском языке, потемневшие иконы… от них пальцы слегка покалывало. Не жгло, не щипало, но все-таки трогать не хотелось.