Император Пограничья 5 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— А ничего. Выставил он их, да так, что еле ноги унесли. Говорят, одному плечо чуть не сломал голыми руками. Магией шибает, понимаешь. Мне о том Наум Щербатый рассказал, информация верная.

— Маг, значит, — задумчиво протянул Костик, чувствуя, как вспотели ладони. — А этот, который меня расспрашивал, значит, его человек?

— Видать, так, — кивнул старик. — Разведку ведёт. Не к добру это…

Больше Костику слушать не требовалось. Стремглав бросившись через рыночную площадь, он нырнул в узкий проход между домами и побежал извилистыми переулками бедного квартала. Пробегая мимо лужи, он машинально перепрыгнул её, почти не замечая окружающего — ни развешанного белья, ни играющих в грязи малышей, ни сидящих на завалинках старух.

Четырёхэтажный муниципальный дом возвышался серой громадой среди других строений. Когда-то его стены были выкрашены в жёлтый цвет, но краска давно облупилась, обнажая серый камень. Костик взбежал по обшарпанной лестнице на третий этаж, стараясь не прикасаться к перилам, покрытым налётом грязи и жира от тысяч прикосновений. В коридоре пахло кислыми щами и плесенью.

Он остановился перед дверью в самом конце коридора и осторожно постучал, прислушиваясь к звукам внутри. После паузы раздался глухой голос:

— Входи, открыто.

Комната была маленькой и тесной, но чистой. У окна в таком же обшарпанном, как и весь дом, кресле сидел мужчина лет сорока, с жёстким, обветренным лицом и внимательными глазами. Вместо левой ноги из-под пледа виднелся обрубок, заканчивающийся чуть ниже колена.

— Здравствуйте, Родион Трофимович, — почтительно поздоровался Костик, замирая у двери.

— А, Костя, — кивнул мужчина. — Что-то ты запыхался. Случилось что?

— Чужак тут объявился, Родион Трофимович, — выпалил мальчик. — Про Кабана выспрашивал. И ещё, в городе новый маг, воевода какой-то из Пограничья. Он Кабановых людей прогнал, когда те пришли к нему «по делу».

Мужчина в кресле подался вперёд, и его глаза странно блеснули. Лицо, обычно бесстрастное, оживилось неподдельным интересом.

— Воевода из Пограничья? — переспросил он. — Имя его не слышал?

— Платонов, — выпалил Костик. — На Купеческой лавку открыл, где раньше «Мечта рукодельницы» была. Та что Белозёровым принадлежала…

Родион Трофимович откинулся на спинку кресла, почёсывая покрытый щетиной подбородок.

— Платонов, значит, — произнёс он задумчиво. — Интересно… Очень интересно. И чужак этот, стало быть, его человек?

— Похоже на то, — кивнул Костик.

Мужчина помолчал, словно взвешивая полученную информацию.

— А что конкретно он про Кабана спрашивал? — наконец произнёс он.

— Всё, — ответил мальчик. — Где живёт, где штаб, кто его люди… Я только то сказал, что все знают.

— Правильно сделал, — одобрительно кивнул Родион Трофимович. — Слушай внимательно. Мне нужно, чтобы ты проследил за этой лавкой. Кто приходит, кто уходит. Особенно меня интересует этот Платонов. Близко не подходи, издали наблюдай. И вот ещё что… Никому про наш разговор ни слова. Даже другим ребятам. Понял?

— Понял, Родион Трофимович, — кивнул Костик, — как не понять?

Мужчина выдвинул ящик стола и достал серебряный алтын — огромную по меркам беспризорника сумму.

— Это задаток, — сказал он, протягивая монету. — Сделаешь всё правильно — получишь втрое больше.

Когда пацан ушёл, Родион Трофимович долго смотрел в окно на городские крыши, освещённые закатным солнцем. Его лицо снова стало непроницаемым, но в глазах теплилось что-то, похожее на любопытство.

Князь Ростислав Терехов стоял у окна своего кабинета, сжимая в руке хрустальный бокал с коньяком. Тонкие пальцы с идеальным маникюром побелели от напряжения. За окном простирался Муром — его город, его владение, его личная вотчина. Теперь эта вотчина оказалась в осаде, хотя и не военной.

Осторожный стук в дверь прервал течение его мыслей.

— Войди, — холодно произнёс Терехов, не оборачиваясь.

Дверь бесшумно отворилась, и в отражении оконного стекла князь увидел Игоря Строганова, своего доверенного помощника, с папкой документов.

— Ваше сиятельство, я принёс последние сводки, — тихо сказал тот, нервно теребя уголок папки.

— Выкладывай, — Терехов развернулся, окинув подчинённого презрительным взглядом своих мёртвых глаз.

— Нижний Новгород объявил о полном разрыве торговых соглашений. Владимир приостановил действие транзитных коридоров. Московский Бастион отозвал своего постоянного представителя. От Казани пришло официальное уведомление о приостановке нашего членства в Северо-Восточном экономическом альянсе…

Терехов резким движением опрокинул содержимое бокала в горло. Жгучая жидкость скользнула вниз, но даже она не могла разогнать ледяную ярость, сковавшую его внутренности.

— Продолжай, — процедил он.

— Княгиня Тверская публично выразила обеспокоенность и призвала к созданию специальной комиссии для расследования нарушений Казанской конвенции, — секретарь сглотнул. — А Рязань и Смоленск уже поддержали эту инициативу.

— Разумеется, поддержали… — пробормотал Терехов, поставив пустой бокал на стол с такой силой, что тонкий хрусталь дал трещину.

Особенно Смоленский Бастион, где, по его сведениям, на полигоне «Чёрная Верста» давно проводят эксперименты с Бездушными и людьми.

Лицемерные твари.

Помощник напряжённо молчал, понимая, что любое слово может вызвать взрыв княжеского гнева.

И это всё из-за одного человека. Из-за деревенского выскочки Платонова, который разрушил дело его жизни.

Воспоминания нахлынули волной.

Потеря Аркадия Верлина стала особенно болезненной. Бывший Подмастерье третьей ступени Муромской академии, отличавшийся блестящим умом и полным пренебрежением к этическим нормам, сумел совершить настоящий прорыв. Когда его обвинили в краже экспериментальных образцов и проведении запрещённых опытов, Терехов через Горевского лично обеспечил прекращение расследования.

Инвестиция окупилась сторицей — Верлин где-то вдали от Мурома открыл метод многократного увеличения энергии, извлекаемой из Бездушных, о чём поспешил сообщить своему благодетелю. Однако учёный сначала скрыл детали технологии, требуя дополнительных гарантий и ресурсов, а после и вовсе перестал выходить на связь.

Все последующие попытки воссоздать его метод привели лишь к получению нестабильных чёрных кристаллов, взрывавшихся при малейшей нагрузке. А ведь именно эта технология должна была стать ключом к усилению магического потенциала княжеской гвардии перед планируемой экспансией на Владимир и Арзамас

Верлин скорее всего мёртв, и его секрет умер вместе с ним.

Затем последовала цепная реакция катастроф. Расследование, начатое этим поганым журналистом Волковым. Арест ректора Горевского, которого он, Терехов, вынужден был устранить руками Соловьёва. Как бы ни был лоялен ректор, риск того, что тот проболтается, оказался слишком велик. А потом — словно сама судьба насмехалась над ним — уничтожение лабораторий в Прудищах и Кочергино. Годы исследований, десятки тысяч рублей, уникальные данные — всё пошло прахом.

И наконец, вишенка на торте — публикация материалов о нарушении Казанской конвенции. Двести лет назад княжества подписали этот документ, запрещающий проведение определённых типов магических опытов над людьми после катастрофы в Казани, когда эксперименты с Эссенцией привели к гибели тысяч жителей.

Его могущественная империя, строившаяся годами, едва не рухнула за считанные дни, получив сокрушительный удар.

— Позови Соловьёва, — не оглядываясь, приказал Ростислав.

— Он уже ожидает в приёмной. Сейчас же направлю его к вам.

Через минуту в кабинет тихо вошёл невысокий мужчина в безупречном тёмно-синем костюме. В тусклом свете свечей его необычные глаза с вертикальными зрачками слегка мерцали.

— Кирилл, — приветствовал его Терехов, отставив бокал с коньяком, — хорошая работа с ректором.

Соловьёв слегка склонил голову в лёгком поклоне.