Леди из низшего общества (СИ) - Иконникова Ольга

— Почему мистер Гордон захотел купить именно эту табакерку? — поинтересовался я. — Насколько я понимаю, в коллекции графа Кросби было немало интересных экземпляров.

— Дело в том, что эта вещь когда-то принадлежала российской императрице Екатерине и была подарена ею одному из ее фаворитов. Мой свекор купил ее, когда служил в посольстве в Петербурге. Он привез из России две табакерки — ту, которую украли, и еще одну, украшенную яшмой.

— Откуда мистер Гордон узнал о вашей коллекции?

Она отпила еще немного чаю и промокнула губы льняной салфеткой.

— О ней знают многие. О ней даже писали в одной из лондонских газет. Разумеется, наша коллекция не идет ни в какое сравнение с коллекцией самого мистера Гордона — в той насчитывается более сотни экземпляров со всего мира.

— Насколько я понимаю, ваш сын дорожил своими табакерками, — осторожно заметил я. — Решение расстаться с одной из них, должно быть, далось ему трудно?

Она закивала.

— Именно так, ваша светлость! Но за то время, что мистер Гордон гостит в Англии, наши семьи сдружились, так что это была не столько выгодная сделка, сколько дружеское одолжение.

Она отчаянно пыталась сделать вид, что это было обычным делом, не заслуживающим с моей стороны никакого интереса. Но кое-что мешало мне с ней согласиться. Такой человек, как граф Кросби, решился бы расстаться с семейной реликвией только в самой отчаянной ситуации.

— Но зачем нужно было делать копию проданной табакерки? Ваш сын хотел, чтобы никто не узнал о том, что он стал распродавать свою коллекцию?

Бледность и болезненный румянец сменяли друг друга на щеках графини так часто, что я уже почти перестал обращать на это внимание.

— Как вы могли такое подумать, сэр? — возмутилась она. — Джейкоб всего лишь хотел оставить себе на память хотя бы копию.

Она явно хотела, чтобы я ей в этом подыграл. Как благородный человек я не должен был спрашивать ее о финансовых затруднениях. Но сейчас я был не герцогом, а главой королевской службы сыска. И о соблюдении политеса я думать не мог.

— Послушайте, ваше сиятельство, будет лучше, если я узнаю правду именно от вас, а не от слуг или от ваших соседей! Напоминаю, что речь идет об убийстве вашего сына, и если вы хотите, чтобы я нашел преступника, то не советую вам ничего от меня скрывать. Вы были близки к разорению?

На сей раз она посмотрела мне прямо в глаза. И вздохнула.

— Да, мы находились в сложном положении. Нам срочно нужны были деньги, и предложение мистера Гордона оказалось как нельзя более кстати.

Взглядом она почти молила меня о том, чтобы на этом я остановился, но я должен был задать ей следующий вопрос.

— А на что именно вам нужны были деньги так срочно?

— Мой внук Сэмюэль крупно проигрался в карты, когда учился в университете. Он впервые оказался один далеко от дома и позволил втянуть себя в игру на большие ставки.

— А выплатить долг он не смог.

— Да, найти быстро такую сумму было очень сложно. Поэтому он вынужден был покинуть университет. К счастью, это не получило громкой огласки. Но, продав табакерку, Джейкоб уплатил долг чести, так что об этом уже не стоит говорить.

Нечто подобное я и предполагал, когда услышал о том, что Сэмюэль Кросби бросил учебу в университете.

— А развод вашего сына с женой тоже был обусловлен финансовыми проблемами?

Еще одна пауза в разговоре. И еще один кивок.

— В какой-то степени да. Но этот брак изначально был обречен. Жаль, что Джейкоб этого не понимал.

— Почему десять лет назад ваш сын решил жениться на леди Кэтрин?

— Ах, — фыркнула графиня, — Кэтрин вовсе не леди. Да, к сожалению, тот факт, что развод не состоялся, оставляет за ней этот титул. Но вы же понимаете, ваша светлость, что эта девушка не нашего круга. И я сразу пыталась объяснить это своему сыну. Но он был так одержим идеей обрести магические способности, что не захотел меня слушать.

— Но он их так и не обрел, — сказал я.

— Разумеется! — немного раздраженно подтвердила леди Розмари. — Я придерживаюсь мнения, что если такие способности человек не унаследовал от рождения, то следует принять это как должное. К сожалению, магическое вырождение коснулось не только нашей семьи, но и многих семейств Британии. Полагаю, что через пару поколений Палату избранных просто закроют в связи с тем, что в ней некому будет заседать.

Ее мысли были вполне созвучны моим собственным, поэтому на этот раз кивнул уже я.

— Но поверьте мне, сэр, моя невестка вовсе не такая невинная овечка, каковой может показаться! Конечно, когда я заявила инспектору Мэдисону, что она могла убить моего сына с помощью своей магии, я немного преувеличила. Но вот в том, что она могла приворожить Джейкоба, чтобы побудить его жениться на себе, я вполне верю. И уж, конечно, титул графини много значит для нее, и ей было бы обидно его лишиться.

— Значит ли это, что вы, как и ваш внук, считаете, что графа Кросби убила его жена?

Она подумала немного и покачала головой — на сей раз отрицательно.

— Нет, ваша светлость, я бы покривила душой, если бы обвинила в этом преступлении именно ее. Хотя, разумеется, она могла это сделать. Но я склонна полагать, что это сделал тот, кто украл табакерку. Возможно, мой сын узнал, кто это был, и пригрозил обратиться в полицию.

Я с трудом сдержал усмешку. Старая леди была готова обвинить кого угодно, лишь бы не того, кто носит фамилию Кросби, пусть даже этой Кросби была и нелюбимая ею невестка. Она явно из тех, кто станет защищать фамильную честь до последнего вздоха.

Глава 19

Я предпочла бы провести в своей комнате целый день, но это могло быть истолковано превратно и герцогом Стенфордом, и леди Розмари. А потому я заставила себя спуститься в гостиную, когда означенные джентльмен и леди как раз находились там.

— Леди Кросби! — его светлость поднялся при моем появлении и чуть поклонился. — Вас не затруднит показать мне ваш сад?

— Да, разумеется, — я немного растерялась от такого предложения, но прекрасно поняла, почему оно было сделано — кажется, настало время моего допроса, и то, что он вознамерился провести его на свежем воздухе, пожалуй, делало ему честь.

Мы вышли в сад и медленно побрели по яблоневой аллее. Под пение птиц совсем не хотелось думать о чём-то дурном, но я не могла выкинуть из головы ни ту сцену, что позапрошлой ночью застала в спальне мужа, ни полученную этим утром записку.

— Вы хотели меня о чём-то спросить, ваша светлость?

— Да, я хотел бы уточнить несколько деталей, — он предложил присесть на скамью, что стояла у маленького фонтана в виде девушки, льющей из кувшина воду, и я не стала возражать. — Слышали ли вы, миледи, о том, что несколько дней назад из коллекции графа Кросби пропала одна из табакерок?

— Да, разумеется, — кивнула я. — Мой муж был очень этим расстроен. Эта вещь была ему весьма дорога.

— И тем не менее, он не обратился в полицию. Вас это не удивило?

— Признаться, удивило. Но я подумала, что, возможно, он знал, кто это сделал, и именно поэтому не хотел поднимать шум.

На тонких губах его светлости мелькнула улыбка.

— Значит, вы подумали, что это кто-то из членов семьи?

Я почувствовала жар на щеках. Я совсем не хотела безосновательно обвинять кого-то в краже, уподобляясь тем самым семейству Кросби. Но я действительно тогда подумала, что в краже мог быть замешан Сэмюэль.

Поскольку я не ответила, его светлость нахмурился:

— Надеюсь, вы понимаете, миледи, что я задаю эти вопросы не просто так. Речь идет об убийстве вашего мужа, в котором, вполне вероятно, замешан кто-то из тех, кто живет в этом доме. И чем больше всего вы пытаетесь скрыть, тем больше подозрений вызываете сами.

Он был прав. Мне и самой многое нужно было скрывать. И ни к чему было множить эти тайны. В конце концов Сэмюэль обвинил меня первым.

— Да, — подтвердила я, — я подумала, что это мог быть мой пасынок. Он часто спорил с отцом из-за денег, и как раз недавно они крупно поссорились. Но даже если он и взял эту табакерку, то я уверена, что к убийству Джейкоба он не имеет никакого отношения.