Искра (СИ) - Видум Инди

— Но они уже все растрачены.

Я тяжело вздохнул, но Куликов не проникся.

— Если вы рассчитываете, Петр Аркадьевич, что я аннулирую сделку по продаже воробьевского имущества, то зря. Эта тысяча уже расписана на нужды княжества. Единственное, что могу пообещать: информировать вас о любых новых лицах, которые раньше в Дугарске не появлялись. В знак признательности за поддержку нашего княжества.

— Благодарю, Василий Петрович, эта информация будет для меня очень полезной.

И не просто полезной, а жизненно необходимой: сейчас в Дугарске посторонних не могло быть — слишком опасно само нахождение в городе. Приезжали только по делу, стараясь не задерживаться.

— А нам, Петр Аркадьевич, очень полезен собственный механик. Собственно, в княжестве вы остались один.

Последнее Куликов сказал весьма грустно, вспомнив, что и от княжества у него, считай, ничего не осталось.

— Я надеюсь, что все изменится, и моя инвестиция в воробьевское имущество окажется не напрасной, Василий Петрович, — подбодрил я его.

— Как вы сказали? Инвестиция? — он опять рассмеялся, но не обидно. — Хорошо, Петр Аркадьевич, раз уж мы все выяснили, можете быть свободны.

Мы попрощались, и я вышел из княжеской конторы. Идти на занятия Коломейко смысла не было. Все равно оно уже почти закончилось, а чуть позже ко мне придет Прохоров и расскажет, о чем там говорилось.

Поэтому я решил зайти к Демину, вернуть свои контейнеры. Тот моему приходу обрадовался.

— Петр, забрал у нас всё алхимик-то. Твоя доля. — Он протянул мне вексель на предъявителя на сумму аж в две тысячи рублей и продолжил: — На Мятное мы завтра пойдем. Не хошь с нами-то?

— Хотеть-то хочу… — я задумался. — Но занятия у меня по артефакторике. А я и без того сегодня пропустил из-за княжеского вызова.

— Про глубинника спрашивал? Сумлевается князь-то.

— Работа у него такая — сомневаться.

— Эт да, — Демин вздохнул, — потому как ежели глубинник совсем рядом — зона скоро скаканет. Мож, на холод притормозит, но весной — все. Мы с мужиками думаем, толь перебираться куды, толь вообще с этим делом завязывать — находились уже. До зимы соберем, что сможем, а тама уж решать будем.

За стеной раздался сдавленный всхлип — страдала деминская баба, поскольку если он завяжет с зоной, то и ей места в его жизни больше не будет. Уверен, в обиде она не останется и сможет начать новую жизнь где-нибудь подальше. Еще и басню сочинит о храбром муже-артельщике, погибшем в зоне. Но здесь и сейчас она расставаться с Деминым не хотела, хотя и прекрасно понимала, когда с ним связывалась, что связь эта временная, пусть и надеялась, что станет постоянной.

Демин всхлип тоже услышал, поморщился и спросил:

— Завтрева пойдешь али как?

Против занятия у Коломейко вставала необходимость получить сродство к кузнечному делу, кристалл с которым падал только с механизмусов, причем вероятность выпадения была тем выше, чем дальше от границы. Рядом я его вообще могу выбивать хоть до морковкина заговенья.

— Пойду, — решился я. — Скажу Коломейко, что один день пропущу, и пойду.

— Жду утречком тады, — обрадовался Демин.

Мы попрощались, и я отправился к Коломейко в надежде получить короткую инструкцию по занятиям на сегодня и завтра. Мои согруппники уже разошлись, оставался один учитель. Взъерошенный и озабоченный, он приоткрыл дверь и сразу радостно объявил:

— Петр, на неделю занятия отменяются, мне нужно срочно уехать по делам.

— Вещи вывезти? — предположил я.

Взгляд его стал неприятно-колючим.

— А хоть бы и так. Не хочу, чтобы тварям все мной нажитое досталось. Самое ценное вывезу, чтобы если что — удирать налегке. Потом-то подводу не найти будет, а сейчас можно все до ближайшего города с оказией доставить. Кстати, может, еще что купите из учебников? Весь ассортимент — к вашим услугам. Даже мои личные отдам, если понравится что, — внезапно расщедрился он.

Это было понятно: книги тяжелые, а знания из них уже давно должны были перекочевать к Коломейко в голову. Мое подозрение доказывало и то, что все книги были свалены в углу комнаты и явно не собирались упаковываться. Наверняка все важное было уже отложено, а весь этот книжный развал, по мнению Коломейко, ценности не представлял.

— Похоже, книги вы вообще забирать не планируете, Фрол Кузьмич.

— Почему не планирую? Планирую. Но в последнюю очередь. В первую очередь вывезу то, что полегче и поценнее, — ответил он. — И не смотрите на меня так, Петр, у меня семья, я обязан о них позаботиться. И без того привычный уклад жизни у них был нарушен. А Дугарск весной надо будет покинуть, мой вам совет.

— А как же обещание проводить занятия?

— Я от него не отказываюсь, но в другом городе. Но знаете, что я вам скажу, Петр… Первый толчок я вам дал, а дальше артефактор развивается уже сам.

— Может, тогда и документ мне выдадите об окончании вашей школы?

— С радостью. Как только сдадите мне пять артефакторных изделий по десять экземпляров, так и выдам. Уверяю, труда вам не составит.

Он расплылся в необыкновенно противной улыбочке, а я задумался.

— Только те, что вы даете?

— Не только. Но это должно быть настоящее артефактное устройство, а не одноразовая поделка. И заклинание там должно быть вложено минимум десятого уровня. Разумеется, если это не схема с кристалла.

Схема с кристалла отличалась тем, что уровень там зависел только от исходного материала и умения артефактора, а не от уровня заклинаний, которыми последний владел. Коломейко думал, что ставит мне невыполнимые требования. Возможно, это и так, потому что целая артефакторная схема из кристалла у меня была всего лишь одна, и я до сих пор по ней ничего не собрал. Но пара месяцев у меня было и чтобы выбить нужные схемы, и чтобы заполучить документ от Коломейко.

Глава 7

После просмотра коломейкиной литературы я пришел к выводу, что все полезное у него уже купил — из показанного, разумеется. Среди развалов нашелся трехтомник по бытовым артефактам, но был он скорее справочником, потому что схемы давались, а вот заклинания — нет, зато расписывались варианты замен с плюсами и минусами. Коломейко захотел за него сущую безделицу — три рубля, по рублю за том, и я решил приобрести.

— Думаете, остальное брошу? — спросил он, когда понял, что больше ничего не возьму. — Сожгу, как есть сожгу, так что подумайте, Петр, если чего еще надо, берите сразу.

— Фрол Кузьмич, вы серьезно считаете, что я приду обворовывать ваш дом? — удивился я. — Для меня в предложенных вами книгах нет ничего интересного, я и трехтомник про бытовые заклинания взял исключительно из уважения к вам. Для меня сейчас он тоже интереса не представляет, а будет ли представлять дальше — еще вопрос.

— Зря вы так, Петр. Это редчайшее издание, которое автор запретил переиздавать.

— Отзывы, поди, плохие были?

— Не без этого, потому что ценность справочника без приведения заклинаний — невелика. Но он ценен другим. Своим подходом к компоновке заклинаний.

Коломейко говорил пафосно, но расстался бы он со столь ценным изданием, если бы считал его полезным? Ни за что. Я уже обратил внимание, что продает он либо типовое — то, что можно купить по каталогу или съездив в ближайший город, либо то, что считает ненужным для себя — купил по случаю, а потом понял, что пользоваться этими знаниями не будет.

— Именно поэтому я и решил взять этот трехтомник, Фрол Кузьмич, — примирительно сказал я. — Остальное либо перекликается с тем, что у меня уже есть, либо мне неинтересно.

— Я еще гляну, что у меня есть в запасе по книгам, но потом, — решил Коломейко. — Сейчас у меня нет на это времени. Эти книги из тех, что я собирался продавать ученикам, а я посмотрю среди тех, что покупал себе. Но по приезде. Сейчас нужно собираться. И вы пока, если хотите мне сдать артефакты для получения документа, собирайте большие кристаллы под светильники. Без светильников не подпишу ничего, ясно? Тогда действуйте.